Брюс Кэмерон - Путь домой

Я провела ночь у реки, где в земле было углубление, в которое могла лечь собака. Несколько раз я просыпалась, потому что слышала и чуяла каких-то маленьких животных, но они не подходили ко мне близко, и запахи всех их были мне не знакомы.

Тропа, по которой я шла, не всегда вела меня в том направлении, в котором мне нужно было идти, но даже свернув на время в сторону, она в конце концов всегда поворачивала обратно, так что, оставаясь на ней, я все-таки продвигалась к моей цели. Ее более твердая и гладкая земля позволяла мне двигаться намного быстрее, чем когда я пыталась пойти напрямик, и мне приходилось перелезать через скалы и другие препятствия, преграждавшие мне путь. На тропе оставались запахи людей и животных, так что не сходить с нее было легко.

Люди, идущие по тропе, объявляли о своем приближении разговорами и громкими шагами, так что я всегда знала, когда нужно свернуть в сторону, чтобы дать им пройти. Я не хотела опять ехать на машине.

Когда стемнело, я нашла ровную площадку, пропитанную запахами множества людей. На ней было расставлено несколько деревянных столов, рядом стояли металлические столбики, на них – ведра с золой, и над всем этим витал дразнящий аромат горелого мяса, но, когда я встала на задние лапы, чтобы получше разобраться, что к чему, мне удалось слизнуть с решетки, находящейся над золой, только слабый мясной след.

Намного более многообещающим оказался круглый бак, похожий на тот, в который забиралась Самка из стаи, хотя этот был не из пластика, а из металла. Я попыталась запрыгнуть на него так же, как запрыгивала она, уцепившись передними лапами за его край и скребя его стенку когтями задних, но мне удалось только опрокинуть его на землю. Я почувствовала себя виноватой, потому что когда я так же опрокидывала мусорное ведро в кухне нашего дома, Лукас говорил мне, что я плохая собака, но это не помешало мне отыскать внутри кусочки курицы и толстый ломоть какого-то сладкого лакомства, а также несколько сухих сухарей, которые были не очень вкусны. Курица хрустела у меня на зубах, когда я грызла ее косточки, и я вылизала пластиковую банку, в которой оставался восхитительный мясной сок. Я насытилась и, довольная, свернулась клубком под столом, чтобы провести здесь ночь. Утолив голод, я почувствовала себя в безопасности.

На следующий день тропа повела меня круто вверх на холм, и я быстро устала. Вскоре я снова почувствовала голод. И пожалела о том, что мне никогда не нравился «Хороший Моцион», игра, в которой Лукас или Мамуля бросали в подвал лакомства, чтобы я сбежала туда по ступенькам, быстро съела их и взбежала обратно на кухню. Теперь я бы с удовольствием играла в эту игру целый день, если бы Лукасу или Мамуле этого захотелось.

Услышав громкий хлопок, я тут же повернула и побежала в ту сторону, откуда он донесся. Я знала, что означает этот хлопок – это Чувак и Уоррен пользовались своей трубкой. Хотя я больше и не пойду в их машину, я с удовольствием приму от них вкусные кусочки мяса.

Вскоре я услышала голоса. Это говорили мужчины, и они были взволнованы.

– Ого, да она весит не меньше ста пятидесяти фунтов! – крикнул один из них.

Я осторожно вышла из-за деревьев. Передо мной возвышался скалистый гребень. Теперь я чуяла запахи этих людей, и от них пахло не так, как от Уоррена и Чувака. Я взбежала на гребень и посмотрела вниз.

Я стояла на невысоком холме, и подо мной, у его подножия между скал в узком каньоне, тек ручей. На другой его стороне виднелся гораздо более высокий холм, покрытый редкой растительностью. Я посмотрела вверх и увидела двух мужчин, бегущих вниз по склону этого более высокого холма. Склон был крутой, и они бежали, не глядя вверх, иначе им было бы легко увидеть меня. У обоих в руках были трубки, и воздух был полон смрада. Я теперь связывала такой смрад с громкими хлопками, которые производили эти трубки.

– Я же тебе говорил, что сегодня мы кого-нибудь подстрелим! – задыхаясь, сказал один из мужчин.

Тяжело дыша и спотыкаясь, они спешили вниз, в сторону ручья. Я подползла к краю гребня, с любопытством наблюдая за мужчинами, и тут направление ветра немного изменилось, и я почуяла запах какого-то животного и что-то еще.

Кровь.

Забыв о мужчинах, я двинулась на запах крови.

– Да тут будет не меньше пяти сотен баксов! – крикнул один из них, но я, не обращая на них внимания, пробиралась туда, куда вело меня мое чутье. Мне не пришлось далеко идти – сделав всего несколько шагов, я увидела животное, неподвижно лежащее на скалах. Я приблизилась к нему осторожно, хотя его неподвижность ясно говорила о том, что оно неживое. Животное было таким же, как белка, которую Лукас показал мне на мостовой во время одной из наших прогулок – теплым, обмякшим и мертвым.

Я понюхала кровь на его груди. Запах этого животного был похож на запах кошки, хотя оно было не похоже на тех кошек, которых мне доводилось видеть прежде – оно было огромным, крупнее, чем я. Это была самка, и молочный запах ее сосков напомнил мне Маму-Кошку. К запаху ее крови примешивался резкий, отдающий дымом смрад, такой же, как смрад от трубки Чувака и от тех трубок, которые были в руках у этих двух мужчин.

Я не понимала, что означает то, что я вижу.

Сзади слышалось тяжелое дыхание двоих мужчин. Оно стало громче, значит, они уже добрались до дна каньона и теперь поднимаются по склону моего холма.

– Мне надо передохнуть, – сказал один из них, задыхаясь.

– Брось, нужно поскорее хватать ее и делать отсюда ноги, – с напряжением в голосе ответил второй, и я услышала, что они оба остановились.

– Вокруг ни души, так что у нас все путем.

– Черт возьми, ничего не путем! Знаешь, что будет, если нас поймают с незаконно подстреленной пумой?

– Я знаю другое – мы можем получить за нее тысячу баксов.

Я решила, что не стоит знакомиться с этими мужчинами. Наверняка они не дали бы мне лакомств.

И тут мое внимание привлекло какое-то движение в кустах, и я повернула голову. Там явно было какое-то животное, но ветер дул от меня, а не ко мне, и я не могла учуять его запах. Затем я смогла его разглядеть, хотя оно и было почти полностью скрыто кустами, и поняла, что смотрю на огромную кошку, более крупную, чем большинство собак, и самую большую из тех, которых мне когда-либо доводилось видеть. Животное смотрело мне прямо в глаза и, поняв, что я его вижу, немного опустило голову, словно прячась. Но теперь, когда я знала, что оно там, я смогла отделить его запах от запаха того еще более крупного животного, которое неподвижно лежало на скалах. И я поняла, что в кустах прячется самка.

Она выглядела так же, как выглядели знакомые мне кошки в логове, когда через дыру туда залезали люди, – такое же напрягшееся тело, такие же расширенные остановившиеся глаза и немного оскаленные зубы. Она была охвачена ужасом.