Брюс Кэмерон - Там, где ты нужен

W. Bruce Cameron

A DOG’S PROMISE

Copyright © 2019 by W. Bruce Cameron

© Бугрова Ю., перевод на русский язык, 2021

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Меня зовут Бейли. У меня было много имен и много жизней, но сейчас меня зовут так. Бейли – хорошее имя. Я – хороший пес.

Среди множества мест, в которых я жил, самым замечательным местом была ферма – до тех пор, пока я не прибыл сюда. У этих краев нет названия, здесь есть золотые берега, где можно бегать; палки и мячики, которые удобно брать в рот; игрушки, которые пищат, и все те, кто когда-либо любил меня – и по-прежнему любит. И, конечно, тут много, очень много собак, потому что без них это место не было бы совершенным.

Я дорог очень многим людям, потому что я прожил огромное количество жизней, успев сменить массу имен. Я был Тоби, Молли, и Элли, и Максом, я был Бадди и Бейли. С каждым именем в мою жизнь приходила определенная цель. Сейчас она была простой – быть с моими людьми и любить их. Возможно, это с самого начала и было моим главным предназначением.

Здесь нет боли – только радость, которая приходит, когда ты окружен любовью.

Время, никак не определенное, текло в безмятежности, пока мой мальчик Итан и моя девочка Сиджей не пришли поговорить со мной. Сиджей – ребенок Итана. Как только они появились, я сел с очень внимательным видом, потому что из всех людей, о которых я заботился, у этих двоих была самая важная роль в моих жизнях, и сейчас они держались так, как ведут себя люди, когда хотят, чтобы собака что-то сделала.

– Привет, Бейли, хороший пес, – обратился ко мне Итан. Сиджей пробежалась рукой по моей шерсти.

Пару мгновений мы просто дарили друг другу любовь.

– Я знаю, ты понимаешь, Бейли, что это не первая твоя жизнь. Я знаю, что у тебя было особое предназначение и что ты спас меня, – сказал Итан.

– И меня ты тоже спас, Бейли, моя девочка Молли, мой Макс, – добавила Сиджей. Когда Сиджей произнесла эти имена, я вспомнил, как сопровождал ее в жизненном пути, и помахал хвостом. Она обняла меня.

– Ничто не сравнится с любовью собаки, – шепнула она Итану.

– Она безусловная, – согласился Итан, поглаживая меня по лбу.

Я закрыл глаза от удовольствия, получая ласку с двух сторон.

– Мы вынуждены просить тебя, Бейли, сделать кое-что. Нечто очень важное, что можешь сделать только ты, – сказал мне Итан.

– Но если у тебя не получится, ничего страшного. Мы будем любить тебя, и ты все равно сможешь вернуться сюда и остаться с нами, – сказала Сиджей.

– У него все получится. Ведь это наш Бейли, – улыбнулся Итан.

Он держал меня за голову – когда-то его руки пахли фермой, а теперь они просто пахли Итаном. Я пристально смотрел на него, потому что, когда мой мальчик говорит со мной, я чувствую, как его любовь окатывает меня теплой волной.

– Ты должен вернуться, Бейли. Вернуться, чтобы выполнить обещание. Я не стал бы просить без особой необходимости.

Его тон был серьезным, но он не сердился на меня. Люди могут быть счастливыми, грустными, любящими, злыми. У них много эмоций, и обычно я могу определить по их голосам, как они себя чувствуют. Собаки чаще всего просто счастливы, вот почему, наверное, нам не нужно разговаривать.

– На этот раз, Бейли, будет иначе, – сообщила Сиджей.

Я взглянул на нее: она была ласковой и доброй. Однако я ощущал в ней тревогу, беспокойство. Я наклонился, чтобы она могла крепче меня обнять и почувствовать себя лучше.

– Ты ничего не будешь помнить, – тихо проговорил Итан. – Ни одну из своих жизней. Ни меня, ни ферму, ни это место.

– Ну, помнить , возможно, нет, – возразила Сиджей, и ее голос был таким же тихим, как у Итана, – но ты столько пережил, что сейчас будешь мудрым псом, Бейли. Со старой душой.

– А самое сложное в том, приятель, что ты даже меня не будешь помнить. Мы с Сиджей исчезнем из твоей памяти.

Итан был грустным. Я лизнул ему руку. Грусть в людях – причина существования собак.

Сиджей погладила меня.

– Правда, не навсегда.

– Это так, Бейли, – кивнул Итан. – Не навсегда. В следующий раз, когда мы встретимся, я буду выглядеть иначе, но ты узнаешь меня и вспомнишь все. Все свои жизни. К тебе всё вернется. И, может быть, тогда ты поймешь, что ты – пес-ангел, который помог выполнить очень важное обещание.

Сиджей пошевелилась, и Итан посмотрел на нее.

– У него все получится, – твердо сказал он. – Ведь это мой Бейли.

Сначала я знал только вкус маминого молока и уютное тепло ее сосков. Так было до тех пор, пока я не стал чутче воспринимать окружающий мир и не осознал, что у меня были братья и сестры, с которыми нужно бороться за мамино внимание, потому что они все время ерзали и пихались, стараясь меня оттолкнуть. Но мама любила меня, я чувствовал это, когда она меня обнюхивала и вылизывала. И я любил свою маму.

Пол и стены нашего логова были металлические. Мама соорудила в глубине теплую лежанку из мягких тряпок. Как только мы с сородичами стали видеть и неплохо передвигаться, мы выяснили, что поверхность под подушечками лап была не только твердой и гладкой, но еще и холодной. На лежанке жилось намного лучше. А крышей над головой служил изношенный брезент, хлопавший на ветру с хрустким звуком.

Однако все это не шло ни в какое сравнение с манящим прямоугольным отверстием в передней части логова, из которого текла опьяняющая смесь света и запахов. В том месте пол логова выступал за крышу, и мама часто подходила к этому окошку в неведомый мир, отталкивалась, скрежеща когтями по металлическому листу, а потом… исчезала.

Мама выпрыгивала в свет и скрывалась из виду. Без нее нам, щенкам, становилось холодно, и мы сбивались в кучу, чтобы согреться, пищали и успокаивались, а затем проваливались в сон. Я чувствовал, что мои братья и сестры были расстроены не меньше моего и переживали, что она никогда не вернется, но мама всегда приходила назад, появляясь в середине прямоугольного отверстия так же внезапно, как пропадала.

Когда зрение и координация у нас стали лучше, мы скооперировались и проследили мамин запах до самого края, но это было страшно. Там, внизу, простирался мир, головокружительный, притягивавший своими возможностями, но в него можно было попасть, только рухнув с невероятной высоты, потому что наше логово находилось над землей. Как же мама спрыгивала, а потом возвращалась обратно?