Грэм Симсион - Триумф Рози

— Вполне очевидно, что, если бы у тебя были с ним хорошие отношения, он бы не хотел разрушить их, раздражая тебя.

— Ты хочешь сказать — я с ним должен подружиться.

— Совершенно верно. Тем самым ты внесешь вклад и в достижение другой цели — увеличения количества друзей.

Дружбы, как правило, завязываются случайным образом. Когда-то я считал, что совместим лишь с небольшой долей людей. На самом деле большинство людей интересны.

— Он интересен своим друзьям. Он у нас в классе — клоун. Вот почему он так себя ведет. Думает, это прикольно. А я так не думаю. Поэтому мы… несовместимы.

В Шеппартоне мы посетили семейный хозяйственный магазин, которым до сих пор управлял мой брат Тревор. Магазин оставался экономически жизнеспособным исключительно благодаря тому, что моим родителям принадлежали и здание, и оборудование, а также благодаря тому, что они предоставляли Тревору бесплатное жилье и питание. Когда мы явились, он был занят с покупателем, но я все-таки сумел добыть детектор металла в стенах и электронную рулетку, за которыми и пришел. Затем мы с Хадсоном проследовали к дому родителей.

Дверь открыл отец. Он выглядел ужасно . Кожа его лица имела серый оттенок, и он существенно потерял в весе с тех пор, как мы виделись в последний раз. Меня удивило, что он еще способен стоять на ногах. Собственно, он тут же и опустился в кресло, которое испокон веков было зарезервировано для него.

— Затопи-ка печку, Дон, — попросил отец. — Тут жуткий холод.

Мы с Хадсоном принесли из сарая немного растопки, и я заложил ее, добавив бумаги. Мой отец столь тщательно выбирал и устанавливал эту печь, что не было никакой необходимости тратить силы на соблюдение правильного алгоритма затопки.

— Не так делаешь, — заметил отец. — Ты когда-нибудь разводил огонь в печке, Хадсон?

— Вообще-то нет.

— Ну, вот как не надо его разводить.

Затем отец выбрался из кресла и продемонстрировал правильный метод. Я сидел в «своем» кресле, и снова и снова напоминал себе, что это великолепный момент для укрепления связи между дедом и внуком. И что Хадсон обучается полезному навыку. Жизненно необходимому навыку.

Когда мама покинула комнату, чтобы сделать растворимый кофе, отец, продолжая укладывать растопку в печь, осведомился у меня:

— Ну, что ты выяснил?

— Если будешь продолжать химиотерапию, это увеличит вероятность твоего выживания в течение ближайшего двенадцатимесячного периода приблизительно на двадцать пять процентов.

— Двадцать пять процентов от «ни хрена» — это все равно «ни хрена».

— Совершенно верно. «Ни хрена» в данном случае составляет примерно пятнадцать процентов.

— Ты собираешься умереть? — поинтересовался Хадсон.

— Все умрут. Мне восемьдесят шесть, и у меня рак, так что долго не протяну. Лучше бы тебе еще разок ко мне заехать, пока я на этом свете. А то вдруг окажется, что я позабыл дать тебе какой-то важный совет.

Он повернулся ко мне:

— Дон, сообщи своей матери — ты все узнал, что я тебя просил, и выяснилось, что химиотерапия вообще не поможет.

— Папа сказал — двадцать пять процентов, — заметил Хадсон.

— Сказал, — подтвердил отец. — Но твоей бабушке он не будет этого говорить. А то она меня заставит продолжать. Врагу не пожелаю такую штуку. А теперь я лягу в постель и буду слушать Бетховена.

— Зачем ты соврал бабуле? — спросил Хадсон, когда мы проезжали мимо хозяйственного магазина Тиллмана во второй раз за час. — Если дед не хочет принимать лекарства, она же не может его заставить, правда? Нет ведь такого закона?

— Я не врал ей. Я просто внес некоторые поправки в свое сообщение, учтя тот факт, что человеческие существа обладают слабым интуитивным пониманием вероятностей и статистики. Не сделай я этого, бабушка сказала бы: «Мы должны хвататься за любые шансы, даже самые мизерные», не проанализировав должным образом негативные аспекты. Для деда это, вероятнее всего, обернулось бы лишними страданиями без какой-либо пользы.

— Почему бабуля всегда такая грустная?

Люди с аутизмом плохо умеют распознавать чужие эмоции.

— Потому что дед болеет.

Это был вполне логичный ответ. Но возможно, мама грустила уже шестнадцать лет — с того дня, как умерла моя сестра. А я мог просто не заметить.

На следующий день, в воскресенье, я поехал в велосипедный магазин, где приобрел боковые учебные колесики для моего велосипеда, до которого Хадсон, по моим наблюдениям, уже дорос. В Нью-Йорке он отказывался учиться, и я мог только посочувствовать его беде: я в точности представлял себе, каково это. Отец некогда успешно научил кататься на велосипеде мою старшую сестру и моего младшего брата, но у меня ничего не выходило — вследствие многочисленных падений и из опасения дальнейших травм.

Я знал решение проблемы, но отец не желал, чтобы меня видели на учебных колесиках, потому что они «для хлюпиков». В итоге я научился ездить на велосипеде лишь несколько лет спустя, а на всем протяжении этого промежуточного периода вынужденно оставался в стороне от многочисленных занятий и развлечений, связанных с велосипедными поездками.

Мы с Хадсоном заблаговременно договорились о том, что по воскресеньям, днем, у нас будет проходить сессия отработки физических навыков. Так что я попросил, чтобы он помог мне в установке дополнительных колес.

— Учебные колесики? Ни за что, пап. Это для малышни.

— В настоящее время твои умения по части велосипедной езды — как раз на уровне малышни.

— Если меня кто-то увидит…

— Конечно же, я учел и фактор публичной неловкости. Мы будем тренироваться в отдаленном месте. Передай мне гаечный ключ с трещоткой.

Хадсон заозирался вокруг, и я понял: он не знает, как выглядит гаечный ключ с трещоткой. Годы принудительного труда в магазине хозтоваров обеспечили меня энциклопедическими познаниями по части всевозможных инструментов и сфер их применения. Я извлек гаечный ключ из его футляра и продемонстрировал его в действии, заодно объяснив, в чем состоят относительные преимущества торцового ключа, ключа с открытым зевом, кольцевого ключа и разводного ключа.

После того как первое учебное колесо было установлено, я предложил Хадсону установить с противоположной стороны его собрата. Но оказалось, что сын наблюдал за моей работой, вовсе не имея в виду, что ему придется ее повторять. Я поставил второе колесо сам, призвав Хадсона внимательно следить за тем, что я делаю, и сознательно ориентироваться на обучение процессу: нам предстояло еще много раз выполнять данную операцию, поскольку велосипеду предстояло регулярно переключаться из учебного режима (для Хадсона) в обычный транспортный режим (для меня) — и обратно.