Виталий Медведь - Холодное блюдо

Напрямую электронная почта на ящик Юрий Петровича никогда не поступала. Всегда только после проверки. Поэтому непривычный обратный e-mail во входящих вызвал некоторую оторопь. Еще больше удивило само письмо.

«Уважаемый Юрий Петрович, простите, что привлекаю ваше внимание таким неприятным для вас способом, как взлом компьютера. Думаю, вы знаете уровень серьёзности ваших систем защиты, а значит и мое обращение не посчитаете пустышкой. Мне пришлось вспомнить почти все свои умения, чтобы добиться этого результата…»

Генерал-полковник промотал текст вниз. Если верить подписи писала ему никто иная, как госпожа Варашева, айтишная звезда если и не всероссийского, то точно московского уровня. Не знал, что она еще и хакерша, хотя… все они, наверное…

Госпожа Варашева была убеждена, что на нее ведется охота и в ближайшее время будет совершено покушение. Госпожа Варашева просила взять ее персону под наблюдение органами и, при необходимости, была готова щедро оплатить эти услуги.

Заявка выглядела убедительной, внизу был указан мобильный телефон, Юрий Петрович неспешно закурил, размышляя и стряхивая пепел в золотой череп с откинутой крышкой. Затем вызвал Гончарова, отвечающего за все компьютеры управления, выдрал его за бессмысленную и неэффективную защиту. Тот бледнел, краснел и зеленел. И только после того, как Гончаров утащил системный блок для изучения и принятия мер, генерал-полковник позвонил…

— Дзыга?! Катя?!

Катерина подслеповато прищурилась. Красная мохнатая шапка, торчащий русый локон. Окликнувшая ее девушка высунула подбородок из шарфа крупной вязки, в несколько оборотов накрученного вокруг шеи, давая рассмотреть лицо.

— Не узнаешь? Аксенова Марина, Девятый-А!

— О боже! Марина! Ты так похудела! В жизни бы не узнала!

— Спасибо! Слушай, я тебя сто лет не видела? Ты в Мытищах? Ты спешишь куда-нибудь?

— Да нет, я как раз закончила с нотариусом.

— И у меня есть с полчаса. Пошли, в «Желании» поболтаем?

Фиолетовые сумерки неспешно захватывали город. Марина легким движением взяла Катерину под ручку, и они, как всегда в Мытищах, по-диагонали, двинулись через перекресток…

— … А на последних курсах приехали какие-то ирландцы. Изобретатели. Английский ужасный, первое время вообще ничего непонятно было. Потом как-то привыкла. Я с ними три месяца прообщалась. А под конец решилась. Выбрала из папиных изобретений то, что попонятнее и поближе к жизни, и принесла показать.

Уже давно прошли отведенные Мариной полчаса. Кафе, на первый взгляд показавшееся дурацким, стало уютным, Катерина неожиданно для самой себя разговорилась и не могла остановиться.

— Причем, специально рассказывала все, когда они втроем были, чтобы они меня в ФСБшницы не определили. Перевела, конечно, коряво, но они головами кивали, что понимают.

— А что там было-то?

От третьей чашечки кофе Маринкины щеки смешно розовели.

— Расчеты по турбогенератору, который работает на ториевой тепловыделяющей сборке. Папа ее для краткости почему-то лазером называл…

— На чем?

— Торий — химический элемент такой, металл. Папка придумал, как генерируемое им тепло сможет вращать турбину. Очень просто и крайне эффективно. Пара грамм на тысячу километров.

— Невероятно!

— Но, голая теория…

— И что?

— Да ничего. Текст-то им непонятен. По формулам пальцем поводили, картинки посмотрели, папку назад всучили и уехали. Я такой дурой себя чувствовала.

Проходящая мимо с подносом официантка покосилась на них неодобрительно: час сидят, ничего толком не заказывают. Ладно, что среда, народу немного…

— А уже в конце лета один из них — Фаррел Уолш — на институтский е-мейл написал. Просто приветы и предложение пообщаться в ICQ. В общем…, — внезапно Катя поняла, что не хочет рассказывать дальше, — Ему даже папка не понадобилась, только сканы. Я все ему продала. И у меня появились деньги.

По Маринке было видно, что она ужасно хочет спросить, сколько, она открыла рот, но произнесла совсем другое.

— Изобрели?

— Что?

— Ну, они, как-будто это они придумали, машину торовую сделали?

— Неа. Но это ведь и не быстро, наверное!

Егор Канчич не считал себя журналистом от бога. Тексты ему всегда давались тяжело, он сидел над нужными словами сутками, перебирая, выкидывая, стирая и печатая заново. Однако два качества сумели восемь лет назад вытянуть его из замороженного сибирского Томска в столицу и позволили жить на гонорары в этом безумно дорогом городе. Первым было умение оказаться в нужное время в нужном месте — совокупность интуиции, везения и умения слушать сплетни и правильно их интерпретировать. Вторым было доставшееся ему от северных охотников терпение.

Тем не менее, после хорошего августовского заказа пошла какая-то депрессивная полоса мелких, невкусных, а, главное, малобюджетных заказов и Егор начал подумывать, не сдать ли в декабре квартиру жаждущим, а самому метнуться зимовать в жаркую и дешевую Шри-Ланку.

Звонок от Маргариты Степановны Жернаковой был очень даже в тему. Марго, как он позволял себе называть ее за глаза, но никогда вслух, была акулой с сорокалетним стажем. Периодически она подкидывала ему неплохие расследования, иногда просто использовала его как писательского раба, но всегда честно расплачивалась.

— Хочешь министра? — вместо приветствия начала Маргарита.

— Доброе утро, Маргарита Степановна! Какого?!

— Важного. Борисова. На блюдечке.

— Ого! Взятка?

— Попроще. Любовница. Зато какая! Информацию не проверяла, но источник достойный. Знаю время и место встречи. Дальше сам.

— Для кого?

— Что?! А! Думаю, для «BigMoscow», но посмотрим на результат…

— Заметано.

— Лови СМС.

Мама положила на стол матерчатую сумку с купленной где-то курицей. Пупурышчатые тушки с остатками перьев давно уже Катюху не пугали. Она приподняла кожистое веко с какими-то редкими ресничками, и на нее глянул круглый черный глаз, как живой.

В этой синеватой целиковой курице где-то в районе груди была специально обученная косточка, которую папа называл «вилочка» а Катя «бери и помни». Косточка эта напоминала Кате русскую «Л», а папа говорил, что латинскую «Викторию».

— Мама, что будет из этой курицы?!

— Куринный суп с лапшой, солнце.

— Сегодня?

— Сегодня!

Катя удовлетворенно кивнула и ушла рисовать.

«Бери и помни» — это игра для двоих на неопределенный промежуток времени.

Во время ужина Катя радостно выколупала косточку из своего куска курятины и протянула папе. Тот с улыбкой взялся за свой кончик потянул. Это был Ритуал! Когда косточка сломалась, оба прищурились, пристально посмотрели друг на друга и проговорили «БЕРУ и ПОМНЮ!». Как клятву! Это значило: игра началась…