Бруно Апиц - Повести и рассказы писателей ГДР. Том I

— А все оттого, — сказал он, — что я бездельничаю.

— Ты достаточно поработал за свою жизнь. Ты заслужил отдых.

— Но какой это отдых, когда все здесь не по мне?

— Как так не по тебе?

Доктор Геппнер ненадолго задумался, потом заговорил с жаром, размахивая рукой:

— Люди на этой террасе… и во Франкфурте, да и вообще все… все эти любезные и благовоспитанные люди, так называемые наши люди, знаешь, они кажутся мне не настоящими, они словно из прошлого…

— Ты сходишь с ума.

— И не удивительно, — сказал он.

Заиграл оркестр. Безукоризненно одетый, широкоплечий молодой человек с ничего не выражающим лицом подошел к ним, вежливо поклонился и попросил у д-ра Геппнера разрешения пригласить его даму на танец. Анжела вышла с ним на середину зала.

Небо по-прежнему было безоблачным.

Если бы не такое обширное и не так роскошно обставленное помещение, если бы картины на стенах были другого содержания — это совещание можно было бы принять за рядовое совещание у Бахмана. Привычные лица: вечно недовольное д-ра Брунса; сверкающее стеклами очков из-под мохнатых седых бровей д-ра Колодного. Других господ д-р Геппнер тоже хорошо знал и относился к ним с уважением. И только д-ра Паффрата, с его умной улыбкой, не было видно. «Концерн вымел бахманские конюшни под метлу», — подумал д-р Геппнер. Не ожидал он, что многие из его коллег по работе там, на Востоке, — марионетки, которыми управляют, дергая за ниточки, из Франкфурта.

Эта мысль давала какое-то злорадное удовлетворение: да, Бахману придется туго. И главное — совещание должно положить конец вынужденному безделью, правда, скрашенному путешествием и жарким южным солнцем. Все сидящие здесь господа, включая его самого, были первоклассными специалистами, каждый был авторитетом в своей области, и сейчас они должны получить назначение на предприятия концерна.

На председательских местах сидели Шварц и мистер Уитерспун, чуточку в стороне — неизменный господин Кэндл.

Шварц держал речь. Он говорил о преданности старому концерну, которую доказали все присутствующие здесь господа. Они лояльно и самоотверженно выполнили свой долг; дисциплинированные, как солдаты, они все без исключения тотчас последовали зову руководителей концерна, расстались с домом, к которому так привыкли, расстались с друзьями и знакомыми, которые были им, бесспорно, дороги, порвали все свои связи, которыми, вероятно, дорожили, и прибыли сюда, на Запад.

«А что же им оставалось делать?» — подумал д-р Геппнер, чувствуя, что сам он не очень-то высокого мнения о тех «идеалах», которые превозносил Шварц. Попробуй ослушаться приказа, и на тебя немедленно состряпают донос в органы безопасности на Востоке, а они не будут любезничать с агентами западных концернов. Конечно, можно было пойти к Бахману и раскрыть свои карты. Но в таком деле решает не один Бахман… а кроме того, во Франкфуртском банке каждого из них поджидала приличная сумма, не говоря уже о пенсии, которая накопилась за эти годы. Все это сулило жизнь без забот до конца дней! А д-р Паффрат… неужели д-р Паффрат попросту на все это наплевал?

— За преданность платят преданностью! — возглашал Шварц. — Руководство концерна учитывает, что сотрудники концерна, работавшие, согласно договору, там, на Востоке, в труднейших условиях выполняли свой долг. Концерн со своей стороны выполнил свои обязательства. И даже выполнил с лихвой. Каждому из присутствующих здесь господ был не только открыт счет в банке, но и предоставлена возможность отдохнуть бесплатно и с таким комфортом, о каком они не могли и мечтать на Востоке. Независимо от того, на какой завод будут направлены господа специалисты, каждого из них ждет отдельный коттедж, заново отстроенный, со всеми удобствами, каждый из них сможет обставить его по собственному вкусу на средства концерна. Доктор Геппнер заметил, что слова Шварца не были встречены с тем воодушевлением, на которое он, видимо, рассчитывал. Отпуск был уже позади, а коттедж с хорошей обстановкой у каждого из них имелся и на Востоке.

— А что же доктор Паффрат? — спросил вдруг кто-то.

— Господин Паффрат изменил нам, — ответил Шварц, явно недовольный вопросом.

— Предатель, — объявил Кэндл.

— Просто чудак. Он всегда витал в облаках, — попытался Шварц смягчить резкость Кэндла.

«Предатель, предательство, — подумал д-р Геппнер, — какие неприятные слова». В конце концов, он знал д-ра Паффрата и мог поклясться, что тот не был ни предателем, ни чудаком в этой игре. А может быть, правильнее поставить вопрос так: не кто предавал, а кого предавали? И тогда окажется, что ты предал себя самого…

Ему не удалось додумать до конца — Шварц опять заговорил.

— Что касается дальнейшей работы каждого из вас, — сказал Шварц, и его торжественный голос зазвучал куда суше, — может случиться так, что она окажется не такой, как хотелось бы тому или иному из уважаемых господ. Скажу откровенно, господа, мы здесь тоже не сидели сложа руки, мы тоже кое-что производили, правда, своим старым капиталистическим способом, — он захохотал, — и на каждую работенку нашелся свой человечек. — Он окинул взглядом всех, сидящих вокруг стола, покрытого зеленым сукном. — Ну, ну, господа, — сказал он. — Только прошу, не делайте кислых физиономий! Каждый сверчок найдет свой шесток, но советую не забывать, что экономические условия у нас другие, чем на той стороне: мы производим лишь столько, сколько можем выгодно сбыть.

— Но ведь мой… — начал было д-р Колодный, но не докончил, заметив протестующий жест Шварца.

— Концерн понимает, что большинству из вас следовало бы скорее заняться спокойной исследовательской работой. Так как на всех наших заводах достаточно лабораторий, то мы и решили предложить вам, господа…

— Одну минуту, прошу вас…

— Слушаю вас, доктор Брунс.

Доктор Брунс встал. Это был человек невысокого роста, с хмурым лицом, похожим на тучу перед грозой.

— Может быть, мои слова покажутся неуместными, но, честно говоря, мы не привыкли работать по указке. Там у нас был начальник, некто Бахман, так вот он имел обыкновение выслушивать наши соображения и обсуждать их с нами.

— Но вы уже не там, — вставил господин Кэндл.

— Ну, стоит ли… — сказал Шварц, снова пытаясь смягчить резкость Кэндла. — Если господа привыкли к иному обращению, мы сможем оказать им эту любезность, — как исключение, конечно, господин Кэндл, только как исключение. Концерн никогда не отступает от своих принципов! Но, господа, будем людьми практичными, давайте говорить только по существу, ведь здесь время — деньги, теоретические дискуссии, к которым вы так привыкли там, не приносят дивидендов.

— Вот и чудесно, — сказал д-р Брунс — Будем людьми практичными. Возьмем для примера доктора Геппнера. Он разработал метод получения бензина из бурого угля, метод новый, оригинальный, дающий первоклассный высокооктановый бензин. Вся технология почти разработана. Куда же вы намереваетесь засунуть доктора Геппнера?