Максим Замшев - Концертмейстер

Когда вскоре после войны ему на стол среди прочего легли донесения о том, что в одной из московских больниц замечены махинации с морфием, он заинтересовался этим не на шутку. Что это? Преступная группа или одиночка? Самое любопытное, что никаких признаков сбыта наркотика не наблюдалось. Значит, одиночка. Значит, недюжинной смелости и изворотливости человек. Такой мог бы пригодиться.

Людмилу Гудкову он вычислил быстро. Достаточно было проследить за ее другом — композитором Лапшиным, чтобы понять: она таскает морфий для него. Около Гудковой сформировался круг людей, чьи связи Отпевалова крайне занимали. Так называемая интеллигенция, известные люди и люди, вокруг них крутящиеся. Лакомый кусок для вербовки всех уровней и манипуляций. В этой среде осведомителей у органов хоть пруд пруди. Но их показания надо сверять: здоровы приврать больно интеллигентишки.

У Гудковой часто собирался народ, вел разговоры, за которые статья светила каждому, кто в них участвовал. Отпевалов, как только взял Гудкову в разработку, установил в ее жилище прослушку и, когда прослушивал то, о чем болтают ее гости, поражался их наглости, граничащей с безрассудством. Вроде бы органы немало сил потратили для того, чтобы советские люди обретали бдительность. Но нет. Все бесполезно! Как можно так подставлять друг друга! Ведь они все назывались друзьями. Вот и композитор изображал, что уколы дополнительного морфия, которые он получал от своей знакомой и бывшей одноклассницы, — это нечто само собой разумеющееся. И только когда этот идиот случайно наткнулся на него и его агента — чего шлялся по городу на ночь глядя? — от страха собрался вырезать себе большую часть желудка, чтобы слезть с морфия. И ведь заставил врачей. И чуть не помер! Ничтожество. Из него так легко было сделать козла. козла отпущения. Молчаливого козла!

Отпевалов пил чай и перебирал все детали той многоходовой комбинации. Два агента, оба на вернейших крючках, и композитор, из которого слепили «стукача» благодаря тому, что хоть подследственные и ненавидели следователей, почему-то верили им беспрекословно во всем. Кроме того, что касалось обвинений в их адрес.

Жаль, что после его собственного ареста ему пришлось заморозить все те операции. А ведь Гудкова выросла в ценнейшего сотрудника. Так быстро окрутила Дюмажа, так гладко для всех обтяпала свой отъезд, такие ценные сведения стала поставлять из Парижа. Увы, недолго это длилось. И чего это Хозяину пришло в голову Абакумова зачистить! Такие операции пропали! Такие агенты ухнули в небытие! Как, наверное, эта воровка морфия радовалась, когда с ней перестали выходить на связь. А кому выходить? Об операции по ее внедрению во французскую дипломатическую элиту знали только он и Абакумов. Официально никакой операции не было. Да и не профиль это был Отпевалова. Не его специализация. У него интеллигенция, а не шпионы. Хотя это ничьим профилем не назовешь. Уникальная ситуация. Уникальный агент. И как этот Дюмаж клюнул! До сих пор обожает, наверное, свою медсестричку Людочку и ничего не подозревает. Виктор Семенович замыкал все на себя. Это был один из его основных принципов. Все выполняют свою работу, а целое видит только он. Хозяин, похоже, испугался его… А зря. Достойный был бы преемник. В итоге получили Хруща. Хорошо, что он сам уцелел. Чудо! Необъяснимое чудо. Кто приказал снять с него обвинение и отправить в Ленинград? Долгое время он предполагал, что его держат в некоем резерве. Но сейчас он обычный пенсионер с хорошей пенсией. И смотрит на все со стороны.

Те пацаны, которых он вчера проучил, типичный пример того, что вскорости случится с этой страной. Полная деградация. Сборище бессмысленных дебилов, которых легко одурачит любой, кто умнее их. Пора ее покидать, пора! Советскую нашу Родину. И визит в СССР Дюмажей как нельзя кстати. Не бывает худа без добра. Он, разумеется, до ухода на пенсию послеживал за Дюмажем, благо возможности кое-какие у него были. Он продвигался по французской дипломатической деятельности, как и планировалось. Как бы обрадовались нынешние ребята из внешней разведки, отдай он им Людочку Дюмаж. Но хрен им. Щелкоперы! Страну прокакали и не подтерлись. Дюмажиха ему самому понадобится. И совсем скоро.

Очухались те пацаны или нет? Он не ставил цели убить, только вырубить. А вдруг перестарался? Такая ярость захлестнула! Давно он не применял технику обезвреживания нападающих. Надобности не было.

Ладно. Нечего нервничать. Он прекрасно помнит, что вокруг никого не было. Мороз тогда выгнал с улиц прохожих, оставив только сброд. Опознать его будет невозможно. Да и никто не поверит гопникам. Нынешние менты не чета прежним. Ленивые, глупые и непрофессиональные. Решат, что передрались с себе подобными и теперь чепуху молотят.

Он бросил в чай еще кусок сахара. Намазал маслом хлеб. Положил на него кусок докторской колбасы. С аппетитом откусил.

Скоро появится Глафира. Он всегда отличает ее звонок от других. Он слишком короткий, задорный какой-то, так звонят те, кто убежден в том, что их ждут и встретят радушно.

Звонок действительно раздался. Но это была не Глафира. Кого это принесло?

Виктор Толоконников долго извинялся за то, что пришел без звонка. Отпевалова раздражал его приторный тон.

— Но когда вы, дорогой Аполлинарий Михайлович, узнаете, какую я новость вам принес, не только простите меня за мое вторжение, но и предложите мне чаю…

Что еще за новость? Что он еще выдумал, чтобы опохмелиться? Наверняка принес с собой пойло. Левая часть пиджака у него что-то больно оттопыренная. Или кажется…

— Ну, садись, садись. — Отпевалов изобразил радушие.

Толоконников сел. Огляделся чуть воровато.

Аполлинарий Михайлович улыбнулся, подошел к шкафу, достал коньяк, две рюмки.

Глаза доблестного сотрудника внешнеторгового ведомства благодарно блеснули.

— Ух! Какой у вас! Наири…

— С давних времен, — уточнил бывший сотрудник МГБ СССР.

Хозяин плеснул гостю полную рюмку, себе — чуть на дно.

Они выпили, поприветствовав друг друга взглядами и легко чокнувшись.

Толоконников, выпив, чуть поморщился, но о закуске не заикнулся. Начал говорить. Довольно тихо, будто боясь, что кто-то их услышит.

— Моя дочка Катя, как вы знаете, работает в филармонии. Она мне сообщила только что такое, что я сразу решил забежать к вам. Как я вам говорил, скоро к нам приедут французы. Так вот, уже известно число. И это, — Толоконников сделал игривую паузу, — следующее воскресенье. Вы скажете: «Ну и что? Какое это имеет отношение ко мне?» А вот какое.

Отпевалов насторожился. Он сам пришел? Или кто-то его прислал? Неужели не он один дожидается Дюмажа и Дюмажиху в СССР?

— Я, как мне помнится, рассказывал вам, что в СССР собирается сам Франсуа Дюмаж, один из архитекторов нынешней внешней политики Франции. А его супруга, русского, кстати, происхождения…