Анатолий Салуцкий - Немой набат

— И увидит, что деревенская Глаша круто осовременилась. До неузнаваемости.

— А это уж твоя забота. Пусть не спешит перевоплощаться. Зачисли ее на какие-нибудь курсы, где шлифуют на городской манер и на которые можно сослаться. А Соснин... Соснин не фигура, типичная пятая колонна. Он прокололся еще в 2011 году, когда слишком рьяно нападал на Путина. Организатор газетного дела он опытный, и его держат в резерве на случай изменения общей ситуации. В Вильнюсе он, как теперь шутят, словно гей на передержке. Хотя эротическими фантазиями не увлекается. Как человек дела, он от долгого безделья может эмоционально выгореть. У него карьерные галлюцинации неизлечимые. Будь к нему предельно внимателен.

— Не устаю благодарить.

— Да, Соснин не интересен. Мы использовали его для твоего томского варианта, вот, пожалуй, и все. Куда важнее Винтроп. Крупная птица! Занимается очень тонким делом. В секретные сферы не лезет, шпионов не вербует. Мы про него все знаем, а предъявить нечего. Ну, можно закрыть въезд в Россию. И что? Таких, как он, десятки... Давай-ка еще по маленькой, и я тебе изложу всю диспозицию. Надо четко понимать, что происходит.

Выпили, слегка закусили. И Константин Васильевич предложил передислоцироваться в кресла. Удобно устроившись нога на ногу, начал говорить:

— Перед такими, как Винтроп, стоит задача вербовать агентов влияния. Кто тебя в областную администрацию пристраивал? Те, кому Винтроп мог дать на этот счет указание. Мы, кстати, потихоньку их вычислим, не повредит. Однако это частности. Важнее сама проблема: насыщение российского управленческого слоя агентами влияния, не связанными в единую сеть, но готовыми выполнять предписания некоего центра. Не понимая общего замысла, они продвигают по карьерной лестнице друг друга и новичков вроде тебя. Они тихо саботируют исполнение властных решений, не в меру администрируют, нахлобучивая народ и вызывая ропот, они наказывают невиновных и награждают непричастных, раскачивают общество, чтобы, как в «Бесах», пустить судорогу. Одни делают это в расчете на будущий бурный карьерный рост, другие — из страха перед компроматом. Сегодня много шумят о цветных революциях, но они выдохлись, отработав свое. Это вчерашний день. На смену пришла новая концептуальная идея: насыщение руководящего звена стран-мишеней агентами влияния. Ущучил разницу? В странах-вассалах политическая верхушка такими агентами забита до краев. Отсюда и стратегический блеф типа сплочения вокруг дела Скрипалей. Это тоже скрытая интервенция, распознанная далеко не всеми. Как в цветных революциях протестующие не осознавали, что кто-то на их горбах въезжает в рай, так и многие агенты влияния не понимают, какая роль им отведена. Перестройка, увенчанная гибелью СССР, показала амерам, что в информационный век невиданно возросло значение «мягкой силы». Вспомнили Бисмарка: русским нужно привить ложные ценности, тогда они победят сами себя. И в 90-е не жалели средств на создание в России протестного медиасообщества. Сколько у нас Сосниных, пичкающих народ тухлым информационным продуктом! Прокололись единицы, а другие по-прежнему в деле, не осознавая, что ими дирижируют. Но теперь американская праведность требует пропитать агентами влияния административную прослойку, вплоть до верхов, чтобы создать хаос в управлении страной. Действуют в точности по Марксу: бюрократия сделала государство своей собственностью. Спроста ли мы столько лет не можем сформулировать стратегию развития, хотя закон, требующий ее разработки, принят в 2014 году? Тормозят! В этой среде много тайного ослушания. Обуздатели и укротители держат страну в плену мелких вопросов, библейский обряд омовения рук освоили в совершенстве, кругом засилье административных процедур. Все гуще льют елей вместо конкретных дел. Агенты влияния — мощнейшая разновидность «мягкой силы», вдвойне опасная, ибо их распознать сложнее, чем охотников за госсекретами. И амеры резко усилили вербовку агентов влияния, проверяют поверхностно — как тебя через Томск, — цепляют кого попало, кто на дор блю клюет. Известно, голодная акула и мелкую рыбешку замечать начинает. Эту серьезную опасность мы осознали не сразу. Зато теперь так: они вербуют, а мы им своих людей подсовываем. Показываем им агентурный эквивалент оскорбительного среднего пальца.

Рассмеялся:

— Есть притча об эзоповой девице, которую из кошки превратили в женщину. И все шло распрекрасно, пока мимо не пробежала мышь, тут ее кошачье нутро и вылезло. Вот мы порой «мышей» и запускаем, а они прокалываются.

Умолк, подумал о чем-то, потом начал снова:

— Что мы ждем от тебя, какие задачи ставим? Ну, раскрытие агентов влияния, попадающих в поле зрения, — само собой, в этой симфонии каждый звук важен. Но ты нужен прежде всего для того, чтобы отслеживать тематички — какие задачи будут ставить перед агентами влияния в связи с нашим политическим календарем. В экономической, административной сферах тоже — они цифровую колонизацию замыслили, а ее проталкивать надо через прозападное цифровое лобби. Нам необходимо понимать конфигурацию угроз. На данном этапе это главное. И еще. Самое трудное — осознать, что с Западом нельзя играть по русским правилам, запад по природе своей циничен, для него обман — это доблесть. К сожалению, даже на самом верху у нас это не понимают, пытаются взывать к благородству... О связи тебе сообщили — через Гульнару и маникюршу. Скажешь Соснину, что Глаше на курсах велели маникюриться. Нам пиши подробно, опасаться нечего. А в электронной почте не держи, там АНБ сторожит, никакие прокси не помогут сохранить анонимность, настало время боевого использования Инета. Переходим на дедовский способ донесений. Он сейчас безопаснее. Вопросы есть?

Суховей задумчиво пожамкал губами, сказал:

— Вопросов нет. Но чувствую, будет скучновато.

— А ты живи. По работе старайся, чтобы карьера скорее шла. Мы помогать не будем. Весь цимес в том, чтобы тебя вверх винтропы толкали. На подходе новая полоса жизни — в стране! Как в перестройку, нас попытаются разложить изнутри. Не в последнюю очередь через агентов влияния. А мы должны хитро ответить. Кстати, со временем подсунешь амерам нашего кандидата в агенты. Ты ведь и сейчас не один такой. Винтропы суетятся, но и мы проснулись, готовим асимметричный ответ. В такое время живем, что мыслить приходится не текучкой — масштабом десятилетий, поколений. — Посмотрел на часы. — Та-ак. Ну, главное мы с тобой обговорили. Когда увидимся снова, не знаю, частить незачем. Разве по обстоятельствам... Видишь, как получается: внутренние нелегалы в нашей службе появились. Так что живи, делай карьеру, овладевай чиновной эластичностью, трудовой перхотью, набирай аппаратный вес. Видимо, придется и на административную ренту подсесть — белой вороной быть негоже. Давай я тебя на прощанье обниму и двину к себе. Сергевна здесь приберет, а будешь уходить — просто защелкни дверной замок.