Ф Энсти - Фантастические сказки

Раздался стук в дверь, которая вела в кабинет Бивора, и влетел сам Бивор, красный, плотный человек с узенькими бачками.

— Слушайте, Вентимор, вы еще не сбежали с планами того дома, что строится у меня в Ларчмире? Потому что… Ах! Вот вы именно их просматриваете! Извиняюсь, что помешаю, но…

— Ничего, милейший, берите, пожалуйста, я уже просмотрел.

— Я сейчас еду в Ларчмир. Там надо принять материалы, а оттуда — в Фитльсдон. Это потребует времени, так что я пропаду на несколько дней. Харисана беру с собой. Ведь он вам здесь не понадобится?

Вентимор засмеялся.

— Ничего не поделаешь, я могу и без помощника. Вам он нужнее, чем мне. Вот ваши планы.

— Я и сам доволен ими, знаете, — сказал Бивор, — эта крыша ведь недурна? Хорошо, что мне пришло на ум положить на нее этот орнамент вдоль гребня. Вы видите, я воспользовался одним из ваших окошек с ничтожным добавлением. Я уже склонялся последовать вашему совету и сделать оба фасада одинаковыми, но потом решил, что так будет оригинальнее: тут — красный кирпич, а там — плитки.

— О, да, — согласился Вентимор, зная, что возражения бесполезны.

— Не думайте, конечно, — продолжал Бивор, — что я особенно стою за оригинальность для обывательских домов. Среднему клиенту не более нужен оригинальный дом, чем оригинальная шляпа. Он требует только того, что более или менее общепринято. Я часто думал, старина, что, может быть, именно поэтому вы и не преуспели… Ведь вы не в претензии за откровенность?

— Ничуть, — весело ответил Вентимор, — откровенность есть цемент дружбы. Валяйте дальше!

— Я только хотел сказать, что вам не принесли пользы ваши оригинальные фантазии. Повези вам хоть завтра и получи вы заказ, я уверен, что вы бы напортили себе какой-нибудь особенной выдумкой.

— Такие соображения по меньшей мере преждевременны, так как на моем горизонте нет ни тени заказа.

— А мне повезло, едва я взялся за дело, — сказал Бивор. — Но главное в том, — продолжал он с оттенком самодовольства, — чтобы уметь воспользоваться случаем. Однако мне пора, а то пропущу поезд. Вы взгляните без меня на мою корреспонденцию и сообщите мне, о чем будет нужно. Ах, кстати, мне только что прислали смету Вудфордской школы. Посмотрите, пожалуйста, и скажите, верно ли. Да, еще новый флигель в Тускулум-Лодже… Вы можете вычертить его на досуге. Все найдете у меня в конторке. Спасибо, спасибо, мой милый!

Бивор кинулся обратно к себе в комнату и начал торопить Харисана, своего конторщика. Затем кликнули извозчика, затопали по старой лестнице; отъезжавший экипаж затарахтел по неровной мостовой, а потом воцарились безмолвие и одиночество.

Было бы неестественно не ощутить некоторую зависть. Бивор имел в мире свое назначение: даже если оно состояло лишь в том, чтобы портить леса и парки нелепыми или претенциозными дачами, все же это был труд, дававший ему право на уважение в глазах всех здравомыслящих людей.

А в Горация никто не верил. Доселе плоды его творчества еще ни разу не воплощались в кирпич и камень. Нигде не стояло такого здания, благодаря которому могла бы сохраниться после его смерти память о нем самом и о его таланте.

Такие мысли не были приятны, и, чтобы от них избавиться, он пошел в кабинет Бивора за бумагами, о которых упоминал последний: надо было хоть заняться, пока не настанет время идти в клуб и завтракать. Не успел он усесться за дело, как на площадке зашаркали чьи-то ноги и раздался стук в дверь конторы. «Еще заказ для Бивора, — подумал он. — Вот уж везет этому парню! Надо пойти сказать, что он уехал по делу».

Но, войдя в соседнюю комнату, он услышал повторение того же стука и на этот раз — у собственной двери; поспешив вернуться, чтобы положить конец этой игре в прятки, он увидел, что пришедший ищет именно его и что это — никто другой, как сам профессор Антон Фютвой.

Профессор стоял на пороге, щуря из-за очков свои близорукие глаза и, вытянув шею из широкого пальто, напоминал собой любопытствующую черепаху. Горацию его появление было приятнее, чем приход самого богатого заказчика, ибо как мог прийти к нему в гости отец Сильвии, если бы она сама не желала продолжать знакомство? Он даже мог явиться с каким-нибудь поручением или приглашением.

Итак, несмотря на то, что на объективный взгляд профессор ничем не мог вызвать дикого восторга, Гораций был непритворно рад его видеть.

— Вы слишком добры, что пришли навестить меня, — сказал он с жаром, усадив его в единственное кресло, предназначенное для гипотетических заказчиков.

— Нет, нисколько. Боюсь, что ваше посещение, когда вы были у нас в Коттесморе, вышло не совсем удачным.

— Неудачным? — повторил Гораций недоумевая, что будет дальше.

— Имею в виду тот факт, может быть и незамеченный вами, — пояснил профессор, почесывая е оттенком раздражительности свои жидкие поседевшие бакенбарды, — что меня самого в тот раз не оказалось дома.

— Да, это была большая неудача, — сказал Гораций, — хотя я знаю, как занято ваше время. Тем любезнее с вашей стороны найти минутку, чтобы зайти просто так поболтать.

— Я пришел не ради болтовни, г. Вентимор. Я никогда не болтаю. Я хотел видеть вас по делу, надеясь, что вы… Но замечаю, что вы заняты, может быть, слишком заняты, чтобы отрываться ради такой мелочи.

Было довольно ясно, что профессор собрался строиться и решился — неужели по совету Сильвии? — поручить это дело ему! Но молодой человек постарался умерить свой предательский пыл и ответил (не отступая от истины), что не делает ничего такого, чего не мог бы отложить, и что если профессор сообщит ему о своей надобности, то он будет рад услужить ему.

— Тем лучше, — сказал профессор. — И жена, и дочь говорили мне, что я намерен слишком злоупотребить вашей добротой, но я ответил им, что, если не ошибаюсь, дела господина Вентимора не так многочисленны, чтобы он не мог отвлечься от них на несколько часов…

Очевидно, дело не в постройках. Не понадобился ли он им, как провожатый? Но даже и на это он не смел бы надеяться несколько минут назад. Он поспешил повторить, что сегодня совершенно свободен.

— В таком случае, — сказал профессор, начиная рыться у себя в карманах — не искал ли он записки, написанной рукою Сильвии? — в таком случае, вы окажете мне истинное одолжение, если пойдете на распродажу в Гаммондов аукционный зал, что в Ковент-Гардене, и поторгуетесь за меня,

Каково бы ни было разочарование Вентимора, надо воздать ему честь, что он ничем его не выказал.

— Конечно, я с удовольствием пойду, если могу быть полезным.

— Я знал, что приду к вам не напрасно, — сказал професор. — Я помню, с какой изумительной готовностью вы провожали мою жену и дочь по страшному зною в Сен-Люке, когда вы преспокойно могли бы сидеть со мной в отеле. Я и теперь не стал бы вас тревожить, только мне нужно позавтракать в Восточном Клубе, а затем назначен осмотр и составление отчета для музея о недавно открытой надписи, это отнимает у меня весь остаток дня, так что будет физически невозможно пойти к Гам-монду, а посылать наемных людей я не люблю. Где же у меня этот каталог ?.. Ах, вот он! Мне его прислали душеприказчики моего старого приятеля, генерала Колингама, скончавшегося на днях. Я познакомился с ним в Накаде, на раскопках, несколько лет назад. Он тоже был коллекционером на свой лад, только понимал очень мало и его, разумеется, надували направо и налево. Большая часть из его вещей — просто хлам, но есть несколько предметов, которые стоило бы купить по разумной цене человеку, знающему толк.