Дэвид Лодж - Для англоманов: Мюриэл Спарк, и не только

После того как Поля сюда вызывали последний раз, Эльзу тоже допрашивали одну. После месячного перерыва речь, судя по всему, пойдет все о том же Киле. Но на этот раз их неожиданно вызвали вместе. Ну прямо церемония бракосочетания, настолько близкими делает их понимание того, что офицеру безопасности плевать, разделяют их или нет его вопросы. Его интересует только и исключительно Киль. Ему вовсе не важно, думает Поль, улавливая чувство страха, исходящее от Эльзы, которая сидит у противоположного угла письменного стола полковника Тилдена вполоборота к каждому из мужчин, ему вовсе не важно, что было между нею и Килем и кем для меня был Киль. Ему важно лишь то, что нас вызвали без предупреждения, чтобы мы не успели заранее договориться. Но это многого стоит, думает Поль, неожиданно выяснить, насколько мы доверяем друг другу. В конечном счете, это многого стоит…

— Тут у нас один или два нерешенных вопроса… — Полковник Тилден дергает ручку правого ящика письменного стола. Ящик не выдвигается. Полковник издает извиняющийся смешок: — Вечно забываю, что он заперт. — Он тянется к стоящему за спиной столику и берет зеленую, военного образца, небольшую металлическую коробку. Ставит ее перед собой отработанным жестом. Открывает таинственный ларец, каковой оказывается ничем иным, как картотекой. Запустив пальцы за последнюю карточку, он извлекает ключ, отпирает закрытый ящик и произносит с улыбкой: — Теперь вы знаете, где у нас хранится ключ ко всем тайнам. — Он выдвигает ящик, вынимает папку и кладет перед собой, поводит руками, чтоб не жало под мышками, раскрывает папку и приступает к делу.

Нас он принимает за школьников, думает Поль, потому что у него самого ум школьника. Полковник Тилден лично привел Киля в Комплекс и теперь пытается составить рапорт на основе массы запутанных и не имеющих прямого отношения к делу деталей, чтобы отвлечь внимание от того факта, что Киль его провел.

— Вы оба нередко видели его одного, — говорит полковник. — Вы часто встречались с ним вместе?

— Да, довольно часто, — говорит Поль, — и, разумеется, в обществе других тоже.

— Нам приходилось работать с ним, — говорит Эльза.

— Да, да, я знаю. И вы двое работаете в разных сменах. Вам случалось вместе встречаться с ним в нерабочее время? Не порознь, а вдвоем?

— Мы встретили его в деревне незадолго до его отбытия, — говорит Эльза. — Мне так кажется.

— Да, встретили его дней за десять… Дайте подумать, да, за неделю с лишним до его отъезда. Встретили его в деревне около трех часов дня и задержались минут на пять поболтать, вот и все.

— О чем вы разговаривали?

— Хоть убей, не помню, — говорит Поль. — А ты?

— Нет, — говорит Эльза, — мы просто болтали, всем было весело.

— Во всяком случае, ничего серьезного сказано не было, а то бы мы запомнили, — говорит Поль. Он и вправду пытается припомнить, о чем они с Эльзой говорили с Килем в тот день, когда повстречали его на деревенской улице.

— С Килем кто-нибудь был?

— Нет, должно быть, в тот день он имел разрешение на самостоятельную прогулку.

— Он был в радостном настроении?

— Он был вполне весел, — говорит Эльза, и это чистая правда. Полковник Тилден, не пошевелив пальцем и не изменив выражения, но промолчав после ответа Эльзы на три секунды дольше, чем они ожидают, дает понять, что не считает это правдой. — Весел? — продолжает он.

— Да, — говорит Поль. — Я, по крайней мере, помню, что погода в тот день стояла прекрасная и не было никаких оснований для уныния. — Полковник Тилден что-то коротко записывает в блокноте крохотными значками. Поль приказывает себе не следить за ним, да и Эльза вежливо отводит взгляд от блокнота. Вполне очевидно, что полковник помечает в блокноте: не забыть проверить, стояла ли хорошая погода за десять дней до отбытия Киля или тогда шел дождь.

— Насчет даты трудно сказать с уверенностью, — говорит Поль.

Полковник, скрестив на груди руки, откидывается на спинку стула.

— Красивый парень, этот Киль, вы не находите? — говорит он, обращаясь к Полю.

— Очень красивый, — говорит Поль. — Хоть сейчас на рекламу здорового завтрака.

Полковник облегченно смеется и смотрит на Эльзу:

— А вы что о нем скажете?

— По-моему, для немца он какой-то странный, — говорит Эльза.

— В каком смысле?

— У него странное чувство юмора, — говорит она. — Можно подумать, он ни к чему не относится серьезно.

— Видимо, все же относится, — говорит Тилден, перелистывая бумажки в досье. Когда же он перейдет к нерешенным вопросам? — думает Поль.

Но, очевидно, нерешенным вопросам полковника Тилдена уготована судьба обретаться в туманном космосе. Он понимает, что своими вопросами ему не поставить эту пару в тупик. На его лице разом проступает усталость, видно, что проблема его измотала. Он перебирает страницы досье и вздыхает. В конце концов ему приходится взять на себя ответственность за Киля. Он без особого интереса сопоставляет сказанное ими сегодня со сказанным каждым в отдельности ранее.

К Эльзе: — Вы ходили с ним на прогулки. Не замечали за ним никаких странностей?

— Нет, — говорит Эльза. — Как-то раз он в час ночи, между двумя вещаниями, взобрался на ореховое дерево, но мне показалось — из озорства, а не из-за болезни.

— Да, вы мне это рассказывали.

К Полю: — Вы ведь тогда с ним подрались, верно?

— Да, — говорит Поль, — но я уже объяснял, что к работе это не имело никакого отношения. Такое случается, когда приходится сотрудничать в рамках тесной группы.

— Вот именно, — говорит Тилден. Он отказывается от борьбы и прощается с ними, они уходят.

Они натягивают поношенные плащи и идут, ведя велосипеды, по парковой дорожке, что соединяет штаб службы безопасности с главной подъездной дорогой. Они под открытым небом, и рядом нет ни души, но инстинкт подсказывает им хранить молчание, пока они не минуют калитку в изгороди, отделяющей участок Комплекса от сельской местности.

Но и на асфальтовой дорожке они не садятся на велосипеды. По обеим ее сторонам стоят платаны, стряхивая с листьев светящиеся капли дождя. Они идут не спеша. Мы бы могли, размышляет Поль, искренне поговорить о Киле, если б не было нынешней встречи. Теперь же это больная тема. Я, вероятно, так и не узнаю, кем для нее был Киль, а ей всю жизнь предстоит задаваться вопросом, был ли Киль для меня чем-то важным. Но в конце-то концов от всех этих вопросов, отказов и опровержений будет отдавать чем-то русским. Киль свое слово сказал. И только Богу ведомо, что Киль сказал о нас.

Эльза простодушно говорит: — Можно подумать, у него были причины натравить нас друг на друга, когда он выспрашивал нас вдвоем о Киле.

— Не думаю, что ему были важны наши чувства, — говорит Поль. — Тилдену всего лишь требовалась информация, а если его вопросы ставили нас в неловкое положение, ему было на это плевать. Я-то его понимаю. Ему положено по службе быть безжалостным.