Маделин Уикхем - Удиви меня

– В следующий раз попробуй выставить вперед колено, – советует Роберт, когда видео заканчивается.

– Ну, по крайней мере, ваза не разбилась, – напоминаю я ему.

– Двадцать тысяч. – Роберт все еще недоверчиво смотрит на вазу. – За горшок? А на нее оформлена отдельная страховка? Почему она не стоит в стеклянной витрине?

Но миссис Кендрик никого не слушает. Она обращается к Мэвис:

– Так, а теперь загрузи это на Твиттер! И на YouTube ! Загружается, отлично! – Она смотрит на меня и Роберта. – Как только загрузится, тут же начинайте твитить, – серьезно говорит она. – Ну, или делиться, репостить. Не знаю, как это у вас называется.

– Чего? – непонимающе хлопаю глазами я. (Прежняя миссис Кендрик никогда не одобрила бы подобное словечко в стенах Уиллоуби-хаус.)

– Твитить! Если мы хотим, чтобы ролик стал вирусным, все должны твитить. Итак, как мы его назовем?

Вирусным? В мой мозг закрадывается подозрение и, когда я смотрю на Роберта, то понимаю, что он думает о том же.

– Тетя Маргарет, – спокойным голосом вопрошает он, – это все было подстроено?

– Ну конечно, подстроено, – нетерпеливо цокает языком миссис Кендрик. – Можешь сколько угодно считать меня отсталой старушкой, дорогой племянник, но чем больше людей увидят этот ролик, тем больше будут знать о Уиллоуби-хаус.

– Только что перекинула ролик моему внуку, – вставляет Мэвис. – Он предлагает назвать «Тот неловкий момент, когда чуть не укокошила бесценную вазу»!

– Прекрасно! – кивает миссис Кендрик. – Вводи, дорогая, вводи.

– Но я же проехался по всему полу! И головой ударился! – Роберт звучит как обиженный ребенок.

Миссис Кендрик выдает холодную усмешку:

– Я боялась, что ты плохо сыграешь.

– А если бы ваза разбилась? – вопрошает он. – Ты была готова рискнуть двадцатью тысячами фунтов из-за какого-то вирусного ролика?

– Ох, Роберт, – миссис Кендрик награждает племянника полным жалости взглядом, – куда подевался твой здравый смысл, которым ты все время хвастался? Эта ваза не может стоить двадцать тысяч, я купила ее в сети « John Lewis ».

Роберт выглядит так, будто его сейчас удар хватит, и непонятно отчего: то ли из-за розыгрыша тети, то ли из-за того, что у него до сих пор болит голова от удара о ступеньку, или оттого, что Майк не удержался и прыснул со смеху.

– Я, пожалуй, вас оставлю, – вежливо говорю я и поднимаюсь наверх, в офис. Вся эта заварушка внизу порядком взбодрила меня, я почти позабыла о Дэне.

Не прошло и часа, как ролик появился на YouTube . Каждый раз, когда я его проверяю, число просмотров увеличивается раз на пятьдесят. Это, конечно, не чихающая панда, но в целом идея отличная.

Но даже смешной ролик не может унять рой тревожных мыслей в моей голове. Целый день работаю на автопилоте, но к четырем часам таки попадаю в воздушную яму. Кларисса уехала на встречу с потенциальным покровителем, по стеклу барабанит не унимающийся дождь, я же сижу за компьютером, обхватив голову руками. И вдруг слышу с лестницы тяжелые шаги Роберта. Мгновенно выпрямляюсь и устремляю пристальный взгляд на письмо, которое я начала около трех часов назад.

– О, здравствуйте, – немного рассеянно приветствую я его, как будто он отвлек меня от очень важного дела. – Значит, Майк ушел? – Не могу удержаться и «выплевываю» имя Майка так, как это делала миссис Кендрик.

– Да, Майк ушел. – Забавно, но Роберт тоже воспроизводит тон миссис Кендрик.

– Вы продали ему это место за двадцать миллионов? – спрашиваю я, не отрываясь от экрана своего компьютера.

– Ни пенни меньше.

– Хорошо. Я не хочу, чтобы вы умерли с голоду. – Бодро кликаю мышкой, отсылая письмо.

– Не волнуйтесь, не умру, – невозмутимо отвечает он. – Сироты, которых я, подобно мистеру Хайду, растопчу по дороге в банк, чтобы обналичить добытые нечестным путем деньги, принесут мне жареного поросенка на серебряном подносе и по моему приказу отправятся чистить дымоходы.

Мои губы сами расплываются в улыбке. А он куда веселее и душевнее, чем хочет показаться окружающим. Наконец поднимаю голову и слегка вздрагиваю при виде синяка у него над бровью.

– Вы ушиблись, – ахаю я.

– Да, спасибо. Именно это я и пытаюсь вам доказать, – отвечает он шутливо-обиженным тоном.

– Миссис Кендрик тоже ушла?

– Да, у нее встреча с Илоном Маском [43]  Канадско-американский инженер, предприниматель, изобретатель и инвестор; миллиардер. , – говорит он, и я едва не восклицаю: «Правда?», пока не понимаю, что он шутит.

– Ха-ха, – ровным голосом говорю я.

– Есть и приятные новости. Пока я показывал тут все Майку, обнаружил вот это. – В правой руке у него бутылка вина.

– Ну да, это рождественское вино, – отвечаю я без особого интереса. – Мы каждый год дарим добровольцам по бутылке.

– «Шато Лафит». – Он проговаривает каждый слог, чтобы я обратила на его слова особое внимание. – Вы каждый год дарите добровольцам «Шато, мать его, Лафит»?!

– Ну да, – пожимаю плечами я. – Вы же знаете, миссис Кендрик любит все самое лучшее.

Роберт смотрит на меня, потом на бутылку и в недоумении качает головой:

– Каждый раз, когда я думаю, что это место не может быть еще более сумасшедшим, в углу меня поджидают такие вот «бутылки». Что ж, давай проверим, вправду ли оно самое лучшее? Здесь есть бокалы?

Беру пару бокалов с нашего Столика (да, опять с большой буквы) на колесиках, где всегда стоит херес и мисочки с чипсами и орешками.

– Быстро вы, – удивляется Роберт, наблюдая за мной. – Только не говорите, что миссис Кендрик…

– Любит выпить хереса, если мы задерживаемся допоздна?

– Я должен был догадаться. – Роберт наполняет наши бокалы «Шато Лафит», и, хотя не винный эксперт, по одному только букету понимаю, что это нечто особенное.

– Ну, будем здоровы. – Роберт протягивает свой бокал, и я легонько касаюсь его своим. Услышав веселый звон, вдруг понимаю, как сильно мне хочется выпить. Зараз опустошаю половину бокала.

– Возьмите печенек, – говорю я, указывая на сырные крекеры в вазочке из граненого стекла. Роберт садится на второй офисный стул, и мы молча пьем вино и грызем крекеры. Через некоторое время я открываю еще одну пачку крекеров, а Роберт вновь наполняет наши бокалы.

И даже жующий печенье, с бокалом вина в руке он все равно выбивается из этого места в своем деловом костюме и блестящих туфлях, со своим глубоким властным голосом и манерой отодвигать локтями чужие вещи, даже не заметив этого.

– Осторожнее, – предупреждаю я, когда он задевает локтем кипу переплетенных в кожу канцелярских книг на столе Клариссы. – Это Книги.

– Книги? – переспрашивает он. – Только не говори мне, что опять с заглавной буквы? – После пары бокалов вина он опять начал обращаться ко мне на «ты».