Том Кроссхилл - Кошачий король Гаваны [litres]

Он не двинулся мне навстречу. Только смотрел, почти с надеждой. Я едва не прошел мимо. Мне не хотелось этим утром беседовать с бывшим любовником своей матери. Но это была наша последняя встреча.

Я прислонил чемодан к стене:

– Вы пришли.

Рикардо долго разглядывал свои некогда белые кроссовки.

– Я позабыл, каково это – верить, будто можешь что-то изменить, – признался он.

Я удивленно замер.

– Когда-то я был таким же, как ты, – продолжил он. – Страстным. Уверенным в себе. Хотел поступить правильно.

Ага, как раз про меня.

– Держи. – Рикардо сунул мне свою жестянку. – Опубликуй мои стихи. Пусть люди их прочитают. Скажи всем, что я их написал. Я, Рикардо Эухенио Эчеверриа Лопес.

Я уставился на жестянку. Мне хотелось сказать: ты пришел не к тому человеку. Я тут только для того, чтобы повеселиться. Повеселиться любой ценой.

– Это слишком опасно, – возразил я. – У вас будут неприятности.

Рикардо сфокусировал на мне взгляд, словно только сейчас наконец по-настоящему увидел.

– Я знаю об опасности больше, чем кто-либо, – твердо ответил он.

– Мы не можем рисковать…

– Не смей! – Рикардо так ткнул меня пальцем в грудь, что я отшатнулся. – Ты пришел ко мне. Предложил выход. Не смей отказываться теперь, когда я принял решение… – Он осекся и посмотрел на жестянку. – Это мой выбор.

Я взял стихотворения.

Может, это было глупо. Идиотский рисковый поступок. Решение, которое никому не поможет. Но Рикардо был прав – думать надо было до того, как я предложил ему помочь с публикацией.

Он смотрел, как я прячу жестянку в рюкзак.

Когда я застегнул молнию, Рикардо немного выпрямился и вздохнул:

– Когда опубликуешь, напиши, что они посвящаются Марии. Марии от Рикардо, с глубочайшими сожалениями.

Ана с Йосвани встретили меня на остановке в Старом городе. Они были одеты в похожие наряды – подрезанные джинсы, ослепительно-белые рубашки. Йосвани одной рукой обнимал Ану за плечи, а другой махал мне:

– Привет, братишка, с возвращением.

– Привет, Рик, – улыбнулась Ана, следя за моей реакцией.

– Привет, ребята, рад вас видеть. – Огромная ложь. С того часа как Таня вышла из моей комнаты, я словно оцепенел. И едва отметил, что Ана с Йосвани вместе. – Что нового в Гаване?

– Пабло в ярости, что ты сбежал в Тринидад, – усмехнулся Йосвани. – Хорошо, что ты его не слышал.

– Уж если он тебя впечатлил, мне уже страшно.

– Он требует, чтобы мы пришли к нему завтра же утром, – улыбнулась Ана. – Съемки через две недели.

Где-то в багажном отделении мой чемодан лишился одного из колесиков. На полпути к дому рука у меня болела так, словно я тащил мешок с картошкой по каменистой земле. Может, оно и к лучшему, так я не очень обращал внимание на Ану с Йосвани. Время от времени он утыкался ей в шею, словно пиявка, присосавшаяся к жертве. Однако, судя по собственническим взглядам, Ана жертвой себя не считала.

– Йосвани подкинул отличную идею, – сказала она мне. – Я могу сделать ТВ-шоу кульминацией своего фильма. Родриго разрешит мне использовать кое-какой официальный материал.

– У Йосвани все идеи отличные, – согласился я.

– Последние пару дней мы бродили по всей Гаване и снимали соревнования, – сообщила Ана. – Брали интервью, снимали тренировки. Познакомились с отличными танцорами.

– Наверное, весело было, – предположил я.

– По крайней мере, веселее, чем раньше, – ответил Йосвани.

Ана пихнула его в бок. Они засмеялись и поцеловались. Так и прошел весь путь домой. Когда мы приблизились к нашему зданию, Йосвани наконец выпустил Ану.

– Мне надо на репетицию группы, – пояснил он. – Хотим записать диск в стиле реггетон. Будет круто. Увидимся позже.

Я невольно задумался: неужто кузен пришел меня встретить, только чтобы заявить свои права на Ану?

В узкой клетушке лифта мы с ней умудрись не смотреть друг на друга.

– Хорошо съездил? – спросила Ана.

– Пожалуй, – ответил я, а потом, поддавшись порыву, добавил: – Да, замечательно.

– Что делал?

– Встретил одну девушку. – Слова вылетели быстрее, чем я успел их обдумать.

– Правда?

– Только не надо так удивляться.

– Нет, я рада. Какая она?

Я помолчал, не зная, хочется ли мне сейчас говорить о Тане.

Лифт со стоном остановился. Я вытащил чемодан в коридор и подкатил к железной решетке перед дверями Хуаниты.

Ана нажала звонок:

– Так что?

– Ну… она милая… – начал я.

Дверь открылась. На пороге стояла Йоланда, натянутая как струна. На сведенном судорогой лице не было и тени улыбки.

– Привет, ребята, – громко поздоровалась она, а потом наклонилась к нам и яростно прошептала: – Ничего ему не говорите.

Меня охватила дрожь. Ана тихо выругалась, использовав одно из любимых выражений Йосвани. Ни один из нас не стал задавать дурацких вопросов.

Мы вошли в дом. В гостиной никого не было, но с кухни несся сильный запах кофе.

– Проходите, – громко сказала Йоланда. – Вам надо кое с кем встретиться.

Я оставил чемодан у дверей, и мы прошли за ней на кухню. Там, во главе обеденного стола, сидел худой, лысый, светлокожий мужчина лет сорока пяти. Он был в темных слаксах, белой рубашке поло и с небольшими серебристыми часами на запястье, стильными и определенно недешевыми. Гость пил кофе из лучшего фарфора Хуаниты и внимательно смотрел на нас с неопределенно-вежливым выражение лица.

– Это мой кузен Рик из Нью-Йорка и его подруга Ана, – представила нас Йоланда. – Ребята, это Майкел Вальдес, он из правительства.

Вальдес поднял руку, словно отмахиваясь от слов Йоланды:

– Я просто человек, преданный идеям революции, как твоя мать. И как ты, разумеется.

Йоланда ничего не ответила. Вальдес кивнул, словно она согласилась. Потом повернулся к нам.

Мурашки пробежали у меня по спине. Наверное, он знает про видео.

Теперь я узнал взгляд Вальдеса. Так кот смотрит на мышь, с которой играет. Спокойно, потому что контролирует ситуацию, и внимательно, на случай, если ланч решит сбежать.

Кажется, Йоланда зря отрезала свои роскошные волосы.

– Как вам Куба? – спросил Вальдес.

Мы с Аной переглянулись. Она заговорила первой:

– Мы прекрасно провели время.

– Мы приехали потанцевать, – объяснил я. – Касино, знаете?

Вальдес чуть приподнял брови:

– А вы хорошо танцуете?

Я пожал плечами, а потом осознал, что сейчас не время для скромности.

– Вполне достойно.

– Они могут вам показать свое умение, – предложила Йоланда.

– В этом нет необходимости. – Вальдес не сводил с нас глаз. – Вы американцы.

– Моя мать была кубинкой. Я хотел познакомиться с ее родиной, – сказал я.

– А я столько слышала о революции в детстве, – вставила Ана. – Мой отец состоял в рабочей партии Пуэрто-Рико.