Ирина Биркитт - Блондинки в шоколаде, или Психология Барби

– Ты чего? – Я была не в силах скрыть любопытство.

– Я внесла рациональное предложение! – объявила гордая собой Машка. – Я предложила им сделать номер – пародию на Фредди Меркьюри. Помнишь клип, где он ходил по квартире с пылесосом, переодетый в женщину? Так вот, я предложила выпустить «Фредди» с метлой, который уберет разбросанные «Эллой» бумажки, – изящно и никто не поскользнется! А чтобы выразить наш восторг их работой, я послала им бутылочку вина с наилучшими пожеланиями, – закончила Маша.

– Неплохая идея. – Я пожала плечами.

Мне подумалось, что мужчина, пародирующий мужчину, который изображает женщину, должен выглядеть презабавно.

– Смирись с моей гениальностью! – Машка притворно задрала нос.

Второе отделение травести начали

с воздушных поцелуев в сторону нашего столика. Представление закончилось, но после четырех коктейлей на нос

мы захотели продолжения и отправились в ночной клуб на двадцать первом этаже.

– Не густо. – Машка оглядела почти пустой клуб. – Хотя нам в таком состоянии уже никто не нужен!

Мы заняли небольшой диван у сцены. Музыка гремела зажигательная,

и мы пустились пляс. Вскоре к нам присоединились две пары – молодые люди и их девушки. Минут через двадцать Машка уже танцевала в центре зала у шеста, а один из парней к ней присоединился.

В зал вошел невысокий худой парень и сел за столик, отделенный от нас танцполом. Он сделал заказ и стал любоваться Машкиными кульбитами. К слову, танцевала Машинская очень хорошо. Она настолько вжилась в роль стриптизерши, что я уже начинала опасаться, как бы нас за такое поведение не вывели из клуба. Охранник оставался невозмутимым, и я успокоилась.

Машка вернулась к столику, где ее ждал стакан с осликом.

– А может, хватит? – поинтересовалась я.

– Нет! Если мы напьемся и свалимся под стол, нас отнесут в номер. Постояльцев отеля в беде не оставят!

Звучало убедительно, и я принялась поглощать, пощипывающую язык ледяную жидкость.

– Смотри, это же солист «Фабрики». Какой грустный! – Подруга обратила внимание на одинокого посетителя.

– Надеюсь, мы его веселить не будем, к тому же в нашу сторону направляется твой партнер по грязным танцам.

Набравшись смелости, бравый танцор поинтересовался:

– Не скучаете?

Вопрос был неправильный. Бэтээр не замедлила указать ошибки:

– Некрасиво бросать девушку, с которой пришел, и идти знакомиться к другим. Банально начинать разговор с глупой фразы: «Не скучаете?», прекрасно зная, что это не так. Надо рассчитывать свои силы, прежде чем знакомиться с такими девушками, как мы. И последнее: склонностью к педофилии мы не страдаем.

Забавно было наблюдать, как смутился этот мальчишка, но Машка была права. Мальчик сказал, что приехал сюда с родителями, и ему было очень приятно танцевать с Машей, и, если мы не против, они с другом хотели бы иногда приглашать нас потанцевать. Машка смилостивилась и тут же дала согласие на медленный танец.

А я смотрела на парня-травести с непримечательной внешностью и грустными глазами. С трудом верилось, что час тому назад он блистал на сцене: слегка ссутулившись, он сидел на диване и задумчиво помешивал кофе. Взгляд парня был устремлен на Машку и ее партнера.

Официантка принесла нам по коктейлю, но мы ничего не заказывали, о чем незамедлительно сообщили. Подошел бармен и сказал, что коктейли от него лично, – он не мог не угостить таких ярких девушек. Машка расплылась в улыбке, и очередной ослик исчез в ее сумке.

Утро среды началось для нас в два часа дня. Я проснулась от странной внутренней тишины – в голове не было ни одной мысли. Блаженно валяясь в постели, я пыталась припомнить подробности вчерашней вечеринки. Сколько же мы выпили? Когда вернулись в номер? И зачем Машка повесила на дверную ручку номера 1516 кружевные трусики с запиской: «Заходи еще, как только сможешь увильнуть от своей грымзы!»? Вошла Машка. Шаткой походкой дошла до своей сумочки, вытряхнула из нее кучку разноцветных осликов и, пересчитав, сказала:

– Какие удобные ослики! Утром всегда знаешь, сколько выпил. Семь. Семь «Лонг Айлендов» на нос! Белка, мы страшные звери!

– Не знаю, как ты, но я сейчас зверь беспомощный, – простонала я. Моя голова мстила мне за неуемное веселье.

– Нам нужны суп и море! Пошли!

Я не возражала – просто не могла.

Я покорно пошла за Машкой на пляж, съела заказанный подругой суп и уютно устроилась под зонтиком. Внезапно на пляже началось оживление. Его причиной стала симпатичная рыжеволосая девушка. Люди просили у нее автографы и фотографировались с ней на память. Напрягшись, я вспомнила, что это исполнительница главной роли в модном мюзикле. Я закрыла глаза. Только я окончательно расслабилась, как мою спину окатило прохладной морской водой. Кроме Машинской, сделать это было некому.

– Машка! Совесть имей! Мне плохо!

– А мне – замечательно! Пошли кататься на водных мотоциклах! Ой! Ты видела? – Машка смотрела в сторону девицы.

– Да.

– Бедненькая. Поклонники ей и отдохнуть не дают.

– Маш, меня лучше пожалей!

– Я и жалею! Пошли кататься! Я очередь заняла.

Около часа мы рассекали на водных мотоциклах: играли в догонялки, подпрыгивали на волнах, исследовали пляжи справа и слева от нашего. Свежий ветер и адреналин прогнали головную боль. На берег я вернулась посвежевшей.

В семь часов было решено вернуться в гостиницу. Мы уже вышли с территории пляжа, как Машка неожиданно схватилась за поясницу и застонала:

– Ой, блин, больно…

– Может, почки? Или продуло поясницу?

– Белка, хватит кудахтать. Нам наверх надо.

Да, идти было недалеко, но подъем был очень крутым. Машка скорчила жалобную гримасу. Ждать тридцать минут автобуса, развозящего отдыхающих, Машка категорически отказывалась. Денег у нас с собой не было – все счета мы отправляли на номер.

Тут я увидела симпатичного парня, который садился в смешной открытый джип. Я набралась наглости и попросила подвезти нас до отеля. Парень явно сомневался, но в просьбе не отказал. По дороге Машка безостановочно болтала. Мне же было неудобно за неуемную разговорчивость подруги. За пять минут поездки она успела сообщить о нас все необходимые сведения, выяснить имя молодого человека и пригласить его к нам в номер. И вечером он действительно пришел, потому что был явно заинтригован. Забыв о боли, Машка о чем-то с ним долго шепталась в гостиной.

А я, измотанная похмельем, быстро уснула. Машинская разбудила меня часа в три ночи:

– Это так романтично, так романтично! Мы с ним целовались, а когда он со мной прощался, то сказал, что мы больше не увидимся… – лепетала она и смотрела на меня сияющими глазами.

Я была не в восторге от того, что меня разбудили.