Ирина Биркитт - Блондинки в шоколаде, или Психология Барби

Потом были многочасовые примерки, исколотые бока, тесные гримерки, фотографы, норовящие щелкнуть девочек в неглиже. С ними девушки не церемонились – с криком обливали водой и бросались туфлями. Все девушки учились или работали. Слово «манекенщица» употреблялось редко. Мы были демонстраторами одежды. Наша куратор учила нас носить эту профессию, как и одежду, с гордостью и не компрометировать ее: «Вы должны быть богинями! Зритель должен быть уверен, что вы не ходите, а парите в десяти сантиметрах над сценой. И никогда после показа не общайтесь со зрителями. Оставшись недоступными, вы сохраните тайну и очарование образа, над которым трудитесь изо дня в день, приходя на репетиции и примерки!»

С таким багажом я в шестнадцать лет попала на «Мисс Украину».

Зимний Киев был недружелюбен. Встречающий опаздывал. Для скучающих таксистов я была хорошим развлечением. Тощая девица в кроличьем полушубке с клетчатым чемоданчиком в руке. Да еще с наивным взглядом провинциалки.

– Красавица, тебе куда?

Молчу.

– Далеко тебе?

Молчу.

– Отвезем недорого!

Молчу.

– Замерзнешь ведь…

– Меня встречают, спасибо, – не выдерживаю я.

– Всех вас тут встречают… как же!

Подошедший наконец исполнительный директор конкурса прервал нашу дружескую беседу.

Жили мы в бывшем пионерском лагере. В комнатах +16, горячей воды нет. Питание в соседнем корпусе. Пока доходишь от раздачи до столика, соус на варениках от холода превращается в глазурь. Киевлянки едят дома, у них в номерах обогреватели и дополнительные пледы. Остальные девушки скрашивают убогий быт посиделками в холле под искусственной пальмой. Заворачиваемся в одеяла, как индейцы в пончо, курим и болтаем. И плевать, что подъем в восемь утра. Очень многие на диете. Я – самая неистовая. В знак протеста против изысков местной кухни пью только яблочный сок и уже курю. Ближе к началу конкурса сок начинают пить почти все. Поварихи довольны. Банка яблочного сока в день на человека экономит массу продуктов и времени.

Я дружу с девочками из Житомира и Полтавы. К полтавчанке приезжает парень и привозит продукты, которые мы буквально сметаем. Невостребованным остается только чеснок. Через две недели диеты на яблочном соке мы уже едим чеснок без хлеба. Голод, конечно, не утоляет. Но запах!!! Чистим зубы, идем на вечернюю репетицию в холл. Разводка для национальных костюмов. Старательно на раз-два-три-четыре выводим «ручеек». По рядам проносится: «Кто ел колбасу? Заразы, признавайтесь! Меняем колбасу на сигареты!» Признаемся, что ели просто чеснок. Начинается недовольный ропот: «Фу, навоняли! Вонючки!» А после репетиции все приходят к нам за чесноком.

К моей соседке по комнате приехал жених, и мне приходится скитаться до трех ночи. Я отправляюсь к девчонкам. Они отвоевали у боксеров с первого этажа полбутылки дешевенького бренди. Кто-то предложил запивать алкоголь кофе. Неокрепшие молодые организмы быстро нахлобучивает. Из бутылки почти не убыло, но мы уже в положении риз. Неуверенной походкой направляюсь через холл в номер. Из другого крыла на меня таким же шатким шагом движется тень. Я притормаживаю, зная, что на этаже только наши. Тень материализуется, и в тусклом свете я с ужасом узнаю свою бывшую одноклассницу Павлову, ушедшую в девятом классе в балетное училище. Все. Белая горячка.

– Ты тут откуда? – слышу вопрос.

– Я на конкурсе!

– Я тоже! – С недоумением: – А ты на каком?

– Красоты!

– А я – балета!

– Угу, тут еще боксеры…

– Я пьяная…

– Я тоже…

– Давай никому не скажем?

– Давай!

…Начинаются интриги. Киевлянки – явные фаворитки. От подъезда лагеря шестисотые «Мерседесы» увозят некоторых девочек в незнакомую и такую манящую жизнь. Нам, невостребованным, только и остается, что злословить в номере. Становится очевидным, что мы – красивая массовка. Многие девочки, оказывается, фактически живут в Киеве и выступают от родных городов номинально. Обидно. Настроение падает, дух соревновательности улетучивается. Уже не радуют ни поездка в свадебный салон с примеркой платьев для первого выхода, ни ужин в настоящем ресторане. Интервью. В холле поставили большой стол. Все сидят по номерам и ждут вызова. Наступает черед нашей комнаты. Иду первая. Среди членов жюри «покупатель» из киевского агентства, телеведущий, певица и две-три знаменитости. Начинается обстрел вопросами. Понимаю, что важно отвечать на вопросы в порядке поступления и при ответе смотреть на того, кто задал вопрос. Наконец меня благодарят и отпускают. Вопросительно смотрю на помощницу генерального Ирину. Она одобрительно кивает: я справилась…

Дня за два до конкурса проходит слух, что из четырех предыдущих «мисс» три были брюнетки. Дамы делают ставки на цвет. Кто-то красится в черный, украсив лоб несмываемым фиолетовым ободком. Кто-то идет от противного и красится в «блонд» с неповторимым зеленым отливом. Меня спасает договоренность с Янушем: участие в конкурсе не подразумевало изменения внешности. Хотя сомнения отравляют существование. Мы окончательно понимаем, что все старания напрасны, за день до конкурса, после примерки купальников для десяти финалисток: четыре из них забирают на подгонку по фигурам киевлянок.

Выбор вечерних платьев для финального шоу. У большинства они есть. Остальным приходится выбирать из вечернего гардероба жены исполнительного директора. Мне 16 лет, и для меня вечернее платье – непозволительная роскошь. Хотя есть выпускное, бывшее мамино, которое она, работая переводчицей, сшила в Индии на свое двадцатипятилетие. На моем выпускном вечере оно выглядело на все сто, несмотря на свои сорок пять. Только оно осталось дома. Мне достается коктейльное платье болотного цвета на тоненьких бретельках.

Ночь перед конкурсом. В самом большом номере девчонки докрашивают волосы. Нас целый день не кормили. Два бутерброда во время генеральной репетиции в семь утра не в счет. Сижу одна в холле под пальмой. Остальные моются, чистятся, красятся. Появляется исполнительный директор с картонной коробкой в руках, ставит ее на столик и открывает. Там две буханки серого хлеба, штук 30 вареных яиц и трехлитровая банка огурцов. Иду по номерам звать девушек. Кто в чем, полуголые и с краской на голове, все столпились у коробки. Голодные пираньи не так яростно бросаются на свою добычу. Банка с огурцами взломана без консервного ножа. Спустя 15 минут столик живописно украшают яичная скорлупа, хлебные крошки и зелень из банки. Голодные женщины – это страшное зрелище.

Финал. Нервные и сонные, едем в концертный зал. Настраиваю себя: это просто очередной показ. Потом домой.

Генеральный прогон в костюмах. Сначала – свадебные наряды, второй выход – фантазия какого-то модельера «Шанель в XXI веке» и национальный костюм. Финальный выход – вечерние платья. Номера для финалисток – купальники и спортивные наряды – я, конечно, репетировала, но даже не надеюсь, что они мне понадобятся.