Михаил Максимов - Камень благополучия

Пусть здесь лежит, не трогайте его,
А мы пошли скорее ко мне в дом
Лекарство сделаем вдвоем,
Управимся до скорой мы еще.

Они успели раньше прибежать,
А мальчик начал уж синеть.
Должны успеть, должны успеть.
С трудом настой ему дала.

А вот и скорая, визжат как тормоза.
Заходит врач и все он понимает,
Кто скорую так поздно вызывает,
Плохи дела, плохи дела.

Простите доктор, вы неправы.
Ребенок этот должен жить.
Уже не надо так спешить,
Остановила зараженье я крови.

Вы Маша? Я о вас уже наслышан,
Но случай вижу не простой,
Вы не поехали б со мной,
Смотрите, он едва уж дышит.

В больнице свет не гас до самого утра.
Туда-сюда врачи порой сновали,
Иногда Машу вызывали,
И смерть была побеждена.

Домой вернулась Маша никакая.
Василий к дому прибежал.
Ты ведьма-Вася закричал,
Твоих рук дело, полагаю.

Но к счастью мать вышла из дома.
Какой же Вася, ты дурак,
Не успокоишься никак,
Вот помогай еще такому.

Ну что ты мама, там дитя.
И жить оно поверь мне, будет,
Никто меня мать не осудит,
Вот кроме Васьки дурака.

— IX —

Спала Мария вся в печали,
Кошмарный ей приснился сон.
За то, что мальчик был спасен,
Ее на суд теперь призвали.

Ты что тогда мне обещала,
Чему тебя учила я?
Ты подколодная змея, —
На нее тетушка кричала.

Ты суд хотела свой вершить,
Ты сеять только зло должна.
Теперь за все в ответе я,
Меня теперь будут судить.

Тайком ты книжки все прочла,
А их нельзя было читать.
Тебя за это наказать
Должна была тогда уж я.

Теперь ответ одна держи,
Суров и грозен твой судья,
Твоя доказана вина,
От страха ты теперь дрожи.

О, тетушка меня прости,
Я непослушная была,
Но только в том моя вина,
Дите хотела я спасти.

Он только-только видит свет
И сделал первые шаги.
Его за что судили вы?
На нем вины пока что нет.

Молчи противная, молчи,
Пусть скажет что-то важный суд.
Быть может, что тебе зачтут,
Простят еще твои грехи.

Судьи раздался голос вдруг,
Скорее очень грозный рык.
Застыло все в один лишь миг,
И замолчали все вокруг.

Зачем ты к нам дитя пришла,
Ты зло хотела совершать,
Тебя мы стали обучать,
Ты все нарушила сама.

Тебя должны сейчас убить,
Палач томится у костра.
Что скажешь ты теперь дитя,
Чтоб казнь смогла предотвратить?

Прости судья, но сейчас ночь.
Лишь одного желаю я
Уйти при свете только дня,
Я все же солнца только дочь.

Я вижу, ты теперь умна.
Костер лишь ночью наш горит,
А днем палач в пещере спит.
Ты это знала до суда?

Откуда мне такое знать?
Прости, пожалуйста, судья.
Моя несчастная судьба,
За что хранит меня опять?

Мне в этой жизни тяжело,
И так осталась без руки.
И не детей, и не семьи,
И изуродовано лицо.

Меня пытались обвинить,
За то, что сделала добро.
Вам тоже мне не угодить,
Что не творю я — зло.

Куда податься мне теперь,
В какую сторону пойти?
Не вижу только я пути,
Закрыта крепко моя дверь.

Судьбой свершился уже суд,
Палач давно меня казнил.
Судья давно приговорил.
Мои уста, поверь, не лгут.

Ну, что тут скажешь, вот дела.
Кто уж судим того судить?
К чему ж еще приговорить? —
Сказал расстроенный судья.

— Х —

Уже и осень в двери постучала,
Жизнь не идет, она летит.
Домой с работы Маша уж спешит,
Она Наташу с папой повстречала.

Что не заходишь Маша, в гости к нам?
Наташа по тебе порой скучает,
Козу Маруську часто вспоминает,
И по бабусиным грустит блинам.

Меня вообще никто не приглашает.
А по Наташе я сама скучаю,
Купила сказки — для себя читаю.
Вот так со мной порой бывает.

Наташа Машу за руку взяла.
Тебя я в гости, тетя, приглашаю,
Я по тебе всегда-всегда, скучаю,
И я тебя всегда ждала.

Ну что Мария, дом наш рядом,
Попьем чайку, немного посидим.
Пошли, пошли, тебя мы не съедим, —
И глянул на нее он добрым взглядом.

Втроем они сидели дотемна.
Наташа спать, как будто не хотела,
Потом конечно, все равно сомлела,
Хотя со сном боролась до конца.

Вдвоем идут до Машиного дома.
Ты о себе немного расскажи.
Она чуть-чуть замедлила шаги:
Вся жизнь моя на грани слома.

Не просто душу походя открыть,
Самой и то в ней трудно разобраться,
В иную душу лучше не стучаться,
Когда об этом трудно говорить.

Поведайте вы лучше про себя,
И почему остались вы одни?
Вам тяжело, конечно, без родни,
Наташа ведь еще совсем мала.

Моя родня — отец были и мать,
Уже пять лет, как их я схоронил.
Была жена, которую любил,
Об этом тоже тяжко вспоминать.

Два года уж прошло, как нет жены.
Мы с дочкою приехали сюда,
Тут есть хоть садик, есть друзья.
А так — мы с дочкою одни.

Не знает бабушек и дедушек она,
Ни теть, ни дядей у нас тоже нет,
Лишь я один, да целый белый свет,
Вот вся наша огромная родня.

Семью вам надо снова создавать,
Девчонке мать в жизни нужна.
Мы уж пришли, обитель вот моя,
Чуть что, звоните, помогу опять.

Делами слишком не обременена.
Мы с мамой в этом доме лишь вдвоем.
Как, говорят, танцуем и поем.
Я вынесу сейчас вам молока.

Его Наташка любит очень пить.
Вы приводите к нам ее порой,
Они с бабулей ходят за козой,
И даже вместе пробуют доить.

Я не люблю других обременять.
Да бросьте, что за ерунда.
Мать от меня внучка ждала…
Старайтесь это хоть понять.

Потом прошло всего два дня.
Наташа что-то приболела.
Пришел он к ней: — Тут вот какое дело.
Никто не хочет подменить меня,

А в дальний рейс я ехать не могу.
Прости Мария, тут такое дело.
Да бросьте мямлить говорите смело.
С Наташей эти дни я посижу.

Днем будет с мамой, вечером со мной,
Поверь, она нам вовсе не чужая.
Так значит, я спокойно уезжаю?
Счастливо, возвращайтесь домой.

Скажите, тетя Маш, а бабушку мне бабушкою звать?
Не знай как ты, я б бабушкой звала.
Она же внучкой кликала тебя.
Она ж не мамы моей мать.

Какой пустяк, она уж бабушка давно и по годам.
Я думаю, и ей приятно будет,
И нас с тобою точно не убудет.
Ну что, договорились, по рукам?