Александр Кротов - Как почувствовать одиночество

В этот день она была разговорчива. Впереди было два выходных без больницы, которые мне было совершенно нечем занять. Быстро подошла наша очередь, я пропустил Асю вперёд себя и пригласил её погулять в субботу. Она обещала подумать и оставила свой номер телефона. Сегодня-то мой мобильник был заряжен с лихвой. Я записал её номер, и она ушла на приём. После неё я поспешил в кабинет, чтобы как можно быстрее получить нужные консультации и догнать Асю на автобусной остановке, чтобы ещё раз поговорить о ерунде и о планах на выходные. Или, может быть, она осталась ждать меня в больнице?

Но, увы, Аси не было даже на автобусной остановке. Я закурил, сразу же приехал мой почти пустой двенадцатый автобус.

Дома я соизволил немного трапезничать и откушал чаю. Да и в остальном вечер прошёл как обычно. Одиночество бежит в магазин за бутылкой, но я пока на антибиотиках, поэтому никаких бутылок, по крайней мере, пока.

Образы. 2\2.

Я сижу в этой клетке. Давно забытый неизвестно кем. Отбываю свой срок. Мои плакаты показывают утро. Холодное солнце ползет упрямо вверх по бумаге. Но ещё достаточно темно. Осень постепенно перешла в активную фазу. В комнате становится холодно по ночам. Я не вылезаю из кровати.

За окном ночью кто-то шебуршался, издавал какие-то непонятные звуки, скрёбся по стене. Мне было очень страшно, и я не могу до сих пор уснуть. А что если оно узнает, что ко мне есть дверь? И, возможно, она не заперта.

Для поддержания своей сущности я должен спать где-то тридцать часов за двое суток, а то может не выдержать сердце. Я, как и совсем недавно, близок к коме. Но тогда я беспричинно не мог встать с кровати, а теперь что-то другое. Я могу бегать и прыгать, но чего-то боюсь… Если тогда я боялся, что пока я беспомощно лежу на кровати, ко мне кто-то зайдет. Но теперь я боюсь чего-то другого. Мне давно надо было проверить дверь…

Последний раз я это делал… Лет пять назад, что ли. Она, как и раньше, была заперта. Я особо и не расстраивался, хоть и хотелось выйти наружу, и увидеть, что же там такое творится. Но мне некуда было бежать, да и не зачем. Я в своей клетке.

5. 09.

Я проснулся на удивление поздно. Был почти полдень. На улице стало холодно. Я встал, потянулся — всё тело болело от неудобной позы сна. Два дня мне не нужно было в больницу, у меня было уйма времени, хоть и мало сил на реализацию досуга. Ещё у меня был телефон Аси. И я, почему-то, начал нервничать. Даже не нервничать, а бояться. На кой мне всё это дело? Что я хочу от этой встречи? Видно, что Ася не торопится бросаться мне на шею, в отличии от Ульяны на первом свидании. Может быть, она вообще не заинтересована во мне?

Снова это глупое начало отношений, дурацкие паузы, неловкие жесты, желание как-то угодить. Я покурил, мне было страшно. Почему-то вспомнился дурацкий случай из жизни, как одна моя коллега, рассказывая другим коллегам о своей борьбе с работодателем за свои права, в конце своего повествования обронила фразу:

— Ничего бояться не нужно!

Тут я, скучающий до этого момента, кинул другую фразу:

— Смерти бояться надо…

Реакции, кроме молчания, не было никакой. Зато в душе я посмеялся над своим остроумием…

Телефон, молчавший несколько дней, разразился звонком. Звонил друг и, по совместительству, коллега с работы. Старший грузчик, внушительных размеров мужик с богатым внутренним миром. Звали его Николай, а фамилия у него была наикрутейшая — Стаханов. Но он любил выпить, за что прозвали его Коля Стаканов. На фоне неприязни к работе и работодателю, и увлечением алкоголем, футболом и русским роком мы и сдружились.

Разговор был не интересным и не долгим. Он приглашал выпить, я ему напомнил, что болею. Я повесил трубку и позвонил Асе. Она ответила не сразу, но согласилась на встречу в парке. Пришлось надеть свою парадную чёрную рубашку с коротким рукавом.

На улице было ни жарко, ни холодно. А на душе было отчего-то тревожно.

Я, как и полагается джентльмену, приехал на встречу раньше. У автобусной остановки я заметил ларёк с цветами, и подошёл к нему, чтобы купить какой-нибудь незамысловатый букетик. Не успел я подойти к ларьку, как за спиной услышал достаточно бодрое:

— Юр, привет!

Ася застала меня врасплох. Но, она улыбалась, и это уже было хорошо. Цветы я покупать передумал, и тревожность никуда не прошла.

Мы шли медленным шагом по парку, и разговаривали. Про погоду, про медицину, про культуру. Я немного затронул тему футбола. Как ещё описать те отношения, которые только-только начинаются? Вроде бы, наш разговор был неинтересным, несодержательным, формальным, но, казалось, что мы хотим поговорить о чём-то другом, более важном. И мы поговорим, когда станем ближе друг к другу. Конечно, она сама себя «обломала», осталась без цветов, но, будем считать, что это она сделала не нарочно, просто обрадовалась, когда увидела меня. А пока были разговоры про погоду, про политику, про культуру. Я курю, а она конфетки ест.

Мы присели на лавочку и Ася начала мне жаловаться на жизнь, резко завершив какую-то формальную беседу. На жизнь она жаловалась профессиональнее меня, образуя весьма витиеватые фразы по поводу бывшего мужа, соответственно, козла; по поводу болезни; по поводу отсутствии денег и потери работы. Да ещё и родственница, у которой она живёт, противная баба. Беда на беде просто.

Единственное, о чём она поинтересовалась о моей жизни, так это о том, есть ли у меня компьютер. Ей было что-то нужно посмотреть, какие-то документы. Она сказала смешную фразу:

— У меня проблема с компьютером. У меня его нет.

Конечно, я обещал помочь. Появилась перспектива привести Асю к себе домой и показать свою коллекцию пустых бутылок от дешёвого пива.

Потом она сменила тему, поведала ещё о каких-то невзгодах. Я слушал молча, а потом просто предложил ей выпить. Это была волшебная фраза авторства Коли Стаканова: «может выпьем?», которая разделяла мир на два противоречия — пить или не пить. Ася отказалась, сославшись на употребление антибиотиков. Впрочем, я тоже плотно на них сидел, поэтому ставил рекорды в «просыхаемости». Но от похода в кафе она не отказалась.

Мы поели суши, попили чай, я заплатил. Общение было милым, я даже немного успел рассказать о себе. Хорошо, что сидения в кафе были мягкими, а то нога опять начала неприятно болеть.

А потом мне стало плохо. Мы вышли из кафе, и у меня закружилась голова. Я закурил, и мне стало только хуже. Неожиданно, правда? Но я сделал вид, что со мной всё в порядке. Ася же чувствовала себя превосходно, вновь рассказала мне о каких-то своих проблемах, и я даже снова пообещал помочь. Нужно было то ли гвоздь приколотить, то ли денег дать.

Мы немного побродили, и она тоже устала, и я проводил её до подъезда, благо она жила недалеко.