Харуки Мураками - Ускользающая метафора [litres с оптимизированной обложкой]

– Теперь уже идти за обувями на террасы поздновато, – произнес Командор. – Забудьте также и о биноклях, хотя не суть переживайте. Мы приложим все усилия и сделаем так, чтобы дружища Мэнсики не вышли на террасы, по крайним мерам – пока. Но после закатов и сии окажутся тщетными. Когда стемнеют, оне выйдут на террасы и станут разглядывать в бинокли ваши, судари наши, дома на тех сторонах лощин. Сие у них привычки. А до тех пор нам необходимо ликвидировать неувязки. Вы понимаете, что мы имеем в видах?

Мариэ просто кивнула. Вроде бы она понимала.

– Вы, судари наши, прячетесь в сих гардеробах, – продолжал Командор. – Сидите тихо, чтоб духи ваши не были слышны. Других выходов не суть. Когда придут часы – дадим вам знать. А до тех пор даже не двигайтесь с мест. Что бы ни случились. И помалкивайте. Ясно?

Мариэ кивнула еще раз. Я что, вижу сон? Или это что-то вроде феи?

– Мы суть и не сны, и не феи, – ответил Командор, словно прочтя мысли Мариэ. – Мы суть идеи, искони бесформенные. Но так мы будем вам, судари наши, не видны, а сие весьма неудобно, вот мы и приняли на времена облики командоров.

Идея, Командор… – не произнося этих слов вслух, повторяла про себя Мариэ. Этому человеку под силу читать мои мысли. И тут она, ахнув, вспомнила. Это же он изображен на картине нихонга , которую она видела в доме Томохико Амады. Наверняка он сошел с той картины – потому и такого маленького роста.

Командор сказал:

– Так и суть. Мы позаимствовали облики людей с тех картинок. Командоры? Нам тоже не вполне ясно, что эти слова значат. Однако покамест нас зовут именно так. Ждите здесь тихо, мы придем за вами. Бояться не суть чего. Вас, судари наши, защитят все облаченья сии.

Защитят облаченья? Мариэ толком не понимала, что он имеет в виду, но ответа на свои сомненья так и не получила. В следующий же миг Командор пропал с ее глаз – как пар, растворившийся в воздухе.

Мариэ притаилась в гардеробе. Как и советовал Командор, она старалась не двигаться и не шуметь. Мэнсики зашел в дом – похоже, он ездил за покупками. Мариэ послышалось, как шуршат прижатые к его груди бумажные пакеты. Когда он, переобувшись в домашние тапочки, прошел мимо комнаты, где пряталась Мариэ, у нее перехватило дух.

Дверцы гардероба представляли собой жалюзи, и сквозь направленные вниз щели между пластинами едва пробивался свет. Совсем не яркий, а ближе у вечеру в комнате начнет темнеть. В щели виднелся лишь застеленный ковром пол. Внутри гардероба было тесно и удушающе пахло нафталином. Вокруг только стены, никуда отсюда не деться. Именно это пугало девочку больше всего.

«Когда придет час – дам знать», – сказал ей Командор, и теперь оставалось лишь ждать, веря ему на слово. Еще он сказал: «Вас защитят облаченья». Пожалуй, он имел в виду одежду, которая здесь хранится, – то старье, которое носила, вероятно, еще до моего рождения неизвестная мне женщина. С чего бы ей меня защищать? Мариэ вытянула руку и коснулась рукава цветастого платья, висевшего прямо перед ней. Розовая материя его оказалась мягкой и приятной на ощупь. И некоторое время Мариэ мягко сжимала эту ткань в своей руке. От прикосновения к одежде ей – непонятно, почему – стало немного спокойнее на душе. Она подумала: если захочу – могу надеть это платье. Мы с этой женщиной примерно одного роста. Ничего странного, если я надену пятый размер. Конечно, груди у меня пока еще нет, поэтому в то место нужно будет что-нибудь подложить. Но если у меня возникнет такое желание или почему-либо придется так поступить, я смогу переодеться в то, что здесь висит. От этой мысли у нее почему-то чаще забилось сердце.

Шло время. В комнате постепенно смеркалось. Близился вечер. Мариэ посмотрела на ручные часы, но в потемках ничего не разглядела. Нажав на кнопку, она включила подсветку циферблата. Время приближалось к половине пятого. Солнце, должно быть, начинает садиться. В эту пору дни все короче, а с наступлением темноты Мэнсики выйдет на террасу – и тут же обнаружит, что кто-то проник в его дом. Необходимо оказаться там раньше него и ликвидировать улики.

Мариэ с трепетом ждала, когда за ней придет Командор. Но тот все никак не приходил. Может, все получается не так, как он задумал, и Мэнсики не поддается на его уловки? К тому же она не знала, насколько в действительности силен человек, которого зовут Командором, – он же «идея» – и насколько ему можно довериться? Однако ничего другого ей все равно не оставалось. Сидя на полу в гардеробе и обхватив руками колени, Мариэ смотрела сквозь щели в жалюзи на ковер. Иногда вытягивала руку и сжимала в ней рукав того платья, будто тот был для нее жизненно важным ремнем безопасности.

Когда сумерки в комнате сгустились еще плотнее, в коридоре опять послышались шаги. Все те же, неторопливые и мягкие. Человек поравнялся с комнатой, где она скрывалась, и звуки резко стихли, будто он учуял запах. Возникла пауза, затем послышалось, как отворяется дверь. В эту самую комнату – несомненно. Сердце у Мариэ заледенело и, казалось, вот-вот остановится. Этот кто-то (наверняка Мэнсики, ведь кроме него в этом доме больше никого быть не должно) вошел в комнату и медленно закрыл за собой дверь. Теперь он был в комнате – тоже несомненно. Как и она, затаил дыхание и прислушивался к чему-то, это Мариэ понимала. Свет мужчина не включал, лишь всматривался в сумеречное пространство. Почему он не зажигает свет? Разве не это делают прежде всего? Причины этого Мариэ не знала.

Она впилась глазами в пол, видневшийся сквозь щели жалюзи. Если этот кто-то приблизится сюда, ноги его станет видно. Пока – ничего, но он был внутри, Мариэ ощущала его присутствие. И мужчина этот – вероятно, Мэнсики (кто же еще?) – в потемках пристально смотрит на дверцу гардероба. Что он заподозрил? Что внутри гардероба происходит нечто необычное? И как он поступит дальше? Конечно же, откроет дверцу. Ничего другого и быть не может. На дверце, разумеется, никакого замка. Открыть ее очень просто – протянув руку, потянуть на себя за ручку.

Мужчина подошел еще ближе. Все тело Мариэ сковал жуткий страх. Под мышками потекли струйки холодного пота. Нечего было сюда приходить. Сидела бы лучше дома, думала она. В своем милом добром доме на вершине горы напротив.

Здесь нечто страшное , и я не должна к нему приближаться. Здесь работает чье-то сознание. Шершни, вероятно, с этим сознанием заодно. И сейчас до этого нечто – рукой подать. Сквозь щель в жалюзи стал виден носок ноги – похоже на кожаные домашние тапочки коричневого цвета. Но уже слишком стемнело, и ничего другого видно не было.

Мариэ машинально вытянула руку и отчаянно сжала рукав висевшего рядом платья – пятого размера, в цветочек – и взмолилась: Спаси меня! Если можешь – защити!