Аарон Хартцлер - Не нужно молчать [litres]

Я кивнула, но Бена это, видимо, не убедило.

– Давай чего‐нибудь выпьем, – предложил он.

– А если диджей поставит что‐нибудь классное и мы все пропустим?

Он покачал головой.

– Пока ты рядом, я не могу пропустить ничего классного.

Напитками заведовали несколько мам-добровольцев из родительского комитета. Они суетились за столом в конце коридора, наполняя черпаком пластиковые стаканчики, – настоящие метрдотели с гвоздичками в петлицах и улыбками до ушей. Каждый стакан они украшали дольками лайма или засахаренными вишнями и, вручая заказ, охотно болтали со всеми желающими. Пока мы стояли в очереди, я прислонилась спиной к Бену, и он приобнял меня за талию. Магия бала опьяняла здесь не так сильно – наверное, из‐за холодного света флуоресцентных ламп. Бен притих; я чувствовала, что мыслями он в другом месте.

Я попросила коктейль «Шерли Темпл», Бен взял вишневую колу, и мы выскользнули через черный ход на улицу. Дворик, примыкавший к столовой, казался сейчас другой планетой в миллионах световых лет от спортзала. Свежий ветер заставил мою кожу покрыться мурашками и еле слышно прошелестел подолом платья. Мы устроились на лавочке за ближайшим столиком.

– Все в порядке? – Настала моя очередь задать этот вопрос.

– Пожалуй. Просто… Немного расстроен.

– Из-за репортеров?

– Из-за них тоже. – Бен разломил в пальцах кусочек льда и устремил взгляд в угол двора, где мы прошлой осенью вместе откапывали окаменелости. – Но в основном из‐за мамы.

– Опять «Пауэррейд»?

Бен закрыл глаза и покрутил шеей, пытаясь сбросить напряжение.

– Туалетная бумага, – ответил он бесцветно. – Забила все шкафчики в ванной.

Я не раз видела по телевизору людей со странностями. Например, женщину, которая пристрастилась к поеданию отбеливателя, или мужчину, который спал в гараже, потому что в доме некуда было шагу ступить из‐за газетных подшивок за тридцать лет. Легко смеяться, если знаешь, что с тобой такого точно не произойдет.

Или с кем‐то, кого ты любишь.

Последняя мысль пришла буквально ниоткуда – и мне пришлось прикусить язык, чтобы случайно ее не озвучить. Я взяла Бена за руку, и он, переплетя свои пальцы с моими, легонько их сжал. Некоторое время мы сидели в тишине, в потемках, вглядываясь в ночь и прислушиваясь к смеху и музыке, которые доносились через стену.

– Мы выехали сегодня одновременно, – сказал Бен. – Я к тебе, а она в магазин.

– Опять за туалетной бумагой?

– За бумажными полотенцами. Я ее просил прекратить. В гараже больше нет места. Боюсь, дальше она примется за гостиную.

Было бы легче, если бы я могла дать ему какой‐то совет – надежное, быстродействующее лекарство. Отец Бена нашел такое лекарство в баре в Небраске. Адель – в гимнастическом зале и розничных гипермаркетах. Взрослые обладают роскошью самостоятельно принимать решения, но этого им мало. Они принимают решения еще и за нас. Я знала, что Бен не может просто запрыгнуть в машину и уехать в закат. Вот почему он вел игру с дальним прицелом: на колледж.

– Если я получу в этом сезоне хотя бы устное обещание гранта… – Он на мгновение осекся, а затем обернулся и взглянул мне прямо в глаза. – А у тебя какие планы, Уэстон?

– Что ты имеешь в виду?

Он некоторое время рассматривал меня в упор.

– Тренер говорит, ребята из Дьюка тоже положили на меня глаз.

– Из Дьюка?

– Ты не против уехать из дома? У них есть футбольная команда.

Я не нашлась с ответом. Бен улыбнулся.

– А еще у них шикарные лаборатории, – заметил он и тут же поспешил добавить: – Ну, как я слышал. Если тебя интересуют такие вещи…

– Ты просишь меня поступить в тот же университет?

– Наверное… – Он помедлил. – Ладно. Да. Именно об этом я и прошу.

Вряд ли бы в мире нашлось зрелище более трогательное, чем Бен, в волнении кусающий губы.

– Посмотрим, как пойдет сезон. Я не уверена, что гожусь для университетской команды.

– Годишься, – твердо ответил Бен. – У тебя же высокие баллы за тестовые экзамены, верно?

Я не сдержала улыбки.

– И ты финалист национальной стипендии.

– Полуфиналист, – поправила я. – Как и ты. Но мне приятно, что ты следишь за моими успехами.

Бен подмигнул.

– Ты не представляешь, как давно я слежу за твоими успехами, Уэстон. Ты из тех девушек, которые добьются всего, чего захотят.

– Да ну?

– В этом одноэтажном городке таких, как ты, можно пересчитать по пальцам.

Я тут же залилась румянцем, молчаливо порадовавшись, что мы сидим в темноте. На моей памяти Бен был первым парнем, который делает комплименты мозгам девушки, прежде чем схватить ее за грудь.

– Ну так что? – спросил он. – Если я получу грант от Дьюка, ты согла…

Я нагнулась и прервала его поцелуем. Бен уронил пустой стаканчик на землю, обнял меня за талию и притянул ближе к себе.

Когда мы наконец оторвались друг от друга, он стукнул меня пальцем по носу.

– Буду считать это за «да».

– А что с твоей мамой?

– А что с ней?

– Ты говорил, что боишься оставлять ее одну. Что она натащит в дом всякого дерьма.

Бен кивнул.

– За эту неделю… Когда мы с тобой наконец были вместе… Я понял, как быстро все меняется. Есть вещи, на которые я могу повлиять – скажем, попросить тебя уехать со мной. Есть вещи, которые от меня не зависят – например, мамина одержимость купонами. С тех пор как ушел отец, она меня словно не видит. Может, когда она на меня смотрит, это снова разбивает ей сердце. И она пытается возвести между нами стену из всякого хлама.

У меня к глазам подступили слезы. Слушая рассуждения Бена, я в очередной раз подумала, какая же в нем скрыта глубина – глубина, которой никто не видит. И как мне повезло не только знать о ней, но и разделять с Беном.

– Ты очень хороший. – На последнем слове у меня встал ком в горле, и он, услышав это, сжал мою руку.

– Просто какой смысл всю жизнь сидеть в этом городке, беспокоясь из‐за мамы? Если мне выпадет шанс, а я им не воспользуюсь, то в конечном итоге возненавижу и ее, и себя. И кому от этого будет лучше?

Он глубоко вздохнул и облокотился о столик, прикрученный к нашей скамейке. Затем вытянул бесконечные ноги, высвободил одну руку и приобнял меня за плечи. Мы целую вечность сидели так в темноте – пока не пришла Рэйчел и не утащила нас обратно на танцпол. Пока мы пробирались через толпу к Кристи и Линдси, одна песня затихла, готовясь смениться следующей, и Бен прошептал мне на ухо:

– Ты сногсшибательная, ты в курсе?

Я не сумела спрятать улыбку, но для проформы все же закатила глаза.

– Подлиза.

Он рассмеялся и одним движением вскинул руку, заставляя меня покружиться. Не успела я подумать, что этот вечер претендует на звание лучшего в истории школы Корал-Сэндз, как двери спортзала снова распахнулись и на порог рука об руку шагнули тренер Сандерс и Джон Дун.