Дэвид Духовны - Мисс Подземка

Но получается какая-то лекция, а я собиралась создать для всех вас нечто радостное – повесть. Отчасти летопись, отчасти “косматую собаку” [197] Так называются длинные многословные истории, подаваемые слушателям/читателям как юмористические, но развязки у них, в отличие от традиционных анекдотов, обескураживающи либо абсурдны. или рыбацкую байку – рыбопись, если угодно. Вне всякого морализаторства, понимаете ли, хотела я написать нью-йоркский докунуар, какой переливается из черного в белый, а следом в полноцветный, стоит вам только сморгнуть.

Эмер глубоко вздохнула, открыла книгу, лежавшую перед ней. Начала читать из своего блистательного труда.

Шла вечеринка по случаю ее чтений, в руке у Эмер – бокал вина, Иззи – под боком.

– Это пока твоя лучшая работа, – сказала Иззи, уже очень тепленькая. – Раньше было хорошее, но я чуяла, потому как я тебя знаю, что ты пишешь процентов на двадцать тупее себя, а вот теперь ты как-то ухитряешься писать на пятьдесят процентов умнее себя, а это на целых пятьдесят процентов умнее меня, а потому я понятия не имею, что за херню я тут несу, потому что какая-то старая дама, русская еврейка, плеснула мне “манишевица” [198] “Manischewitz” (с 1888) – ведущий американский производитель кошерных продуктов, в том числе и вина. из фляжки “Гуччи”, без всякого бля говорю, я в хлам, как еда на Песах, как бат-мицва Яэль Хоровиц, о-о-о, хочу тебя познакомить кое с кем, кто хотел с тобой познакомиться. Я осмысленное что-то сказала? Пойду найду его еще раз. – И Иззи умелась посреди своего монолога – искать жертву.

Эмер пошла проверить, как там отец, – его разместили посреди зала в инвалидном кресле; Джинь-джинь, как всегда, при отце. Эмер приблизилась и спросила:

– Как тебе тут, папуль?

Джим Ганвейл подначил дочь:

– Все понравилось, Билл, но Джинь это все показалось херней полной.

– Неправда, – запротестовала Джинь, осторожно, однако радостно смеясь, привычная к суровому остроумию старика.

– Ну, – произнес отец, – я жду, когда ты мне прочтешь все целиком, Билл. И я не понимаю, почему люди считают это романом, – по-моему, это, черт бы драл, попросту история Нью-Йорка.

Она поцеловала его в макушку, а когда выпрямилась, заметила, как ей из угла улыбается какая-то пара. Высокая черная женщина в дредах и ее очень красивый, очень ирландский с виду спутник. Рядом со своим отцом стоял юноша смешанных кровей – наверняка их сын. Какой-то проходивший мимо господин потрепал мальчика по голове. Эмер заметила, как глаза у него сделались красные, а буйная шевелюра-афро словно бы превратилась в змеиное гнездо. Отец мальчика склонился к нему и прошептал что-то успокаивающе. Глаза у того опять стали зелеными, змеи сделались волосами. Отец глянул на Эмер, пожал плечами и произнес одними губами:

– Сиквел.

Тут вмешалась Иззи – она тащила за руку какого-то мужчину. Мужчина, казалось, и смущен, и очарован напором Иззи. Красивый, какими бывают воспитанники Лиги Плюща, держался эдак взъерошенно и твидово – умненькие девочки в колледжах к таким липнут. Протянул Эмер ладонь, и она почуяла, как от его руки к ее пробегает ток, и так это показалось ей поразительно, что захотелось проверить, не прячет ли он в руке какой-нибудь дешевенький шокер. Пришла в себя, заговорила первой:

– Здрасьте, я Эмер Ганвейл.

– Я знаю, кто вы. Только что провел полтора часа в тенетах вашего воображения. Фу, какой ужасный подкат.

– Сойдет.

Иззи подсказала:

– У тебя имя есть?

– Ой блин, что у меня за манеры. Мое имя Кухулин Констанс Удал.

– Иисусе, поди выговори.

– Это она так сказала, – подсуетилась Иззи с потасканной шуточкой [199] Отсылка к реплике персонажа Уэйна, сыгранного канадским комиком Майком Майерзом, из комедии “Мир Уэйна” (1992). , а затем продолжила – в ответ на взгляд Эмер: – Поспешила? Поспешила.

Новый знакомый продолжил:

– Я профессор сравнительного религиоведения – вообще-то нет, не так, ассистент… профессора сравнительного религиоведения в Новой школе [200] Новая школа (c 1919) – частный исследовательский университет на Манхэттене. , ну, опять-таки, в… филиале Новой школы.

Эмер улыбнулась.

– Вы честный человек, Кухулин Констанс Удал.

– Некоторые зовут меня КК, или Кен, или Кахулиган, но Кон вполне сойдет. Знаете, у меня такое чувство, что мы уже встречались. Иисусе, еще один подкат. Мне стоит просто убраться, пока я еще не все достоинство растерял.

Иззи удержала его за руку.

– Не уйти тебе. Мы тебя поймали.

Он улыбнулся.

– Я своим второкурсникам каждый год даю “Читай с оглядкою, богиня”.

Эмер ответила улыбкой.

– Глядишь, продолжат допечатывать, раз так, спасибо.

– Скажу больше: вы приходили с лекцией к моим студентам лет пять-шесть назад. Значит, мы все же встречались. Кратко.

– Простите, не помню.

– Я довольно забываемый, это, пожалуй, моя самая памятная черта.

Иззи, в общем и целом, пускала слюни в сторонке.

– Видишь, да? Есть в нем вот это забавное, самоуничижительное что-то, девчонки будь здоров как врубаются в это дело. И забавное, и пижонисто-умное в одной тарелке. И смазливый к тому же, ешь он в постели крекеры – я бы его не вытурила. Давай, ну, скажи ей, что она гений. Эмер, предъяви попец – пусть от этого жара прикурит.

– Иззи.

– Это все из-за вина! Ин вино веритас [201] Истина в вине ( лат .). , королева.

Кон глянул на Иззи с нежностью, а затем вновь обратился к Эмер, заметив, что она своей буйной подруги не стесняется, и ему это понравилось.

– Я с радостью гляну. Считаю, у вас крепкие кохонес [202] Яйца ( исп. ). , могучие крепкие кохонес .

Эмер кивнула.

– Ладно. Спасибо? Продолжайте.

– Я думаю, что полиция политкорректности осадит вас по всем флангам за стереотипизацию и небрежное обращение с культурными реалиями, но, думаю, вам плевать; думаю, что это все красные тряпки для быков, которые бычат; думаю, вы играете вдлинную.

– Не могу не согласиться. В смысле, мои могучие крепкие кохонес не могут не согласиться, – сказала Эмер.

– И я не могу, – встряла Иззи, – потому что понятия не имею, о чем вы тут вообще.

Кон шагнул навстречу Эмер. Она впервые заметила, какой он высокий, пришлось вскидывать взгляд, чтобы смотреть ему в глаза. Ей это понравилось.

– Можно задать вам вопрос?

Эмер кивнула.

– Вы действительно верите в прошлые жизни? Или это просто троп такой?

– Нет, не очень. Троп, думаю. Ну, я считаю, что вера – отговорка от жизни или попытка найти с виду логическое толкование неописуемому позору или необъяснимой удаче – первородному греху или кальвинистской предопределенности – на основании былых поступков неисповедимого исполнителя.