Даниэла Стил - Зов предков [litres]

На самом деле Вачиви прекрасно все поняла, она просто не знала, как поведет себя незнакомец, если поймет, что она здесь одна. У нее, правда, был за поясом небольшой нож, но он предназначался для ягод и травы, к тому же Вачиви еще никогда не убивала людей. Отец и братья научили ее, как в случае необходимости постоять за себя, но незнакомец пока не выказывал никаких враждебных намерений. Кроме того, она так и не решила, кто перед ней – человек или дух, добрый он или злой. Впрочем, судя по тому, что мужчина был удивлен и напуган едва ли не больше ее, это был все же человек.

Улыбнувшись, Вачиви заговорила с ним на своем языке, но он не понял ее. Тогда она показала ему знаком, где находится стойбище, махнув рукой в том направлении. Молодой человек кивнул, похоже – с признательностью, и Вачиви догадалась – он благодарит за предупреждение и будет держаться от лагеря кроу подальше.

Она снова улыбнулась и сделала шаг в направлении тропы, по которой пришла. Вачиви думала, что молодой человек попытается ее задержать, но он ничего не предпринял – только смотрел ей вслед. Она сделала еще несколько шагов – незнакомец остался на месте. Не пошевелился он и тогда, когда Вачиви скрылась за деревьями.

Молодой человек провожал уходящую девушку потрясенным взглядом. Такой красоты он еще никогда не видел – ни здесь, ни у себя на родине. Даже когда она пропала из виду, юноша еще долго стоял, глядя в ту сторону, куда ушла незнакомка. Только потом он повернулся и, отвязав своего коня, медленно двинулся прочь.

Всю дорогу до лагеря Вачиви размышляла о встрече с «белым духом». Сначала она хотела рассказать о нем вождю, но потом решила этого не делать. Вдруг, думала она, если он не дух, а человек, кроу его убьют?

В этот день она вернулась с прогулки задумчивая. К счастью, в лагере все были заняты работой, и никто не обратил на нее внимания. Потом Вачиви и сама сообразила, что лучше вести себя как обычно, и, присоединившись к группе женщин, стала возиться и играть с детьми. Взяв на руки младенца, она принялась щекотать ему животик, как часто делала, заставляя его смеяться от удовольствия. Заметив это, Напауши, который вернулся в типи, чтобы поесть, подумал, что картины прекраснее он никогда не видел. Единственное, чего бы ему хотелось, – это чтобы ребенок, которого девушка держала на руках, был их сыном.

О встреченном в лесу незнакомце Вачиви так никому и не рассказала. Она боялась подвергнуть опасности его, а возможно – и себя тоже. Кто знает, рассуждала она, вдруг это все-таки дух, и тогда в его появлении, а может, и в колдовстве могут обвинить ее, чужеплеменницу.

На следующее утро она снова отправилась на озеро, но белый не пришел. Появился он только через день. Вачиви купалась в озере, когда он выступил из-за деревьев. Он был, как и в прошлый раз, в высоких черных мокасинах до колен, штанах и рубашке. Волосы у него были такими же черными, как у нее, но не прямыми, а кудрявыми; они падали ему на плечи мягкими густыми волнами, подчеркивая непривычную белизну его лица.

Заметив в воде девушку, молодой человек снова продемонстрировал ей гуронский знак мира и, сделав еще несколько шагов, остановился на берегу. Он улыбался, и от этого лицо его казалось особенно красивым и добрым. На самом деле юноша давно наблюдал за девушкой, желая убедиться, что она здесь действительно одна. Теперь же он просто стоял и любовался ее редкостной, экзотической красотой. Рассудок подсказывал ему, что искать новой встречи с незнакомкой было с его стороны настоящим безумием, но ноги сами привели его к озеру, где он увидел ее в первый раз. Не прийти он просто не мог – ему хотелось снова увидеть ее и каким-то образом узнать о ней как можно больше. Почти пять лет молодой человек скитался по Великим равнинам, исследуя природу американского континента и одновременно мужая, но еще никогда ему не доводилось видеть индианок раздетыми. И вот теперь эта неизвестная девушка, казавшаяся ему индейской богиней, буквально околдовала молодого человека. Он догадался, что встретил ее у озера неслучайно, что она приходит сюда часто, может быть, каждый день. Зачем – юноша не знал и не особенно интересовался. Ему было ясно одно – он хочет увидеть ее снова. Еще ему хотелось нарисовать ее портрет, чтобы запечатлеть на холсте тот дух свободы и природную грацию, которые он подметил, наблюдая, как она плавает и плещется в воде. Возможно, думал он, эта задача окажется ему не по плечу, но попытаться все равно стоило.

Летний лагерь кроу молодой человек обнаружил давно, но приближаться к нему не решился. Он обогнул его и обосновался в неприметной пещере в лесу. Опыт подсказывал ему, что следует избегать встреч с отрядом какого-либо индейского племени, хотя, похоже, сейчас такой опасности не было. Но, встретив индианку на озере, молодой человек специально отправился к лагерю, чтобы понаблюдать за ним в подзорную трубу. Похоже, все его обитатели были заняты подготовкой к зиме, и он не мог понять, почему его незнакомка не работает, как все. Быть может, думал он, эта юная красавица потихоньку улизнула из селения, чтобы порезвиться на воле? Впрочем, если она дочь вождя, о чем говорило богато украшенное платье, ее могли и освободить от тяжелых работ. И это, и еще многое другое молодой человек хотел бы узнать о красавице незнакомке, но никакой возможности сделать это он не видел.

И вот они снова оказались лицом к лицу. Девушка стояла в воде, едва доходившей ей до плеч, но собственная нагота, казалось, нисколько ее не смущала. Молодой человек неотрывно любовался ее лицом, хотя прекрасное стройное тело девушки тоже можно рассмотреть сквозь кристально чистую воду. Несколько минут никто из них не двигался, потом девушка улыбнулась и нырнула, но тотчас вынырнула, дразня, играя с ним, будто лесная нимфа. На мгновение молодому человеку даже подумалось, уж не кажется ли ему все это, но нет – молодая индианка была вполне реальна. Вообразить такую красоту было не под силу ни одному человеку. Юная, чистая и в то же время независимая и гордая – вот какой была неведомая красавица, повстречавшаяся ему в заповедных дебрях Нового Света.

И молодой человек решил представиться ей по всем правилам, хотя в данных обстоятельствах это было довольно глупо.

– Меня зовут Жан де Маржерак, – сказал он и учтиво поклонился. – Жан де Маржерак, – повторил он, показывая на себя, но девушка, казалось, его не поняла.

– Жан, – повторил он в третий раз и ткнул себя пальцем в грудь.

– Вачиви, – ответила она приятным, мелодичным голосом и тоже показала на себя.

Жан снова улыбнулся и произнес несколько слов сначала по-французски, потом по-английски, но девушка явно не владела ни одним из этих языков. Сам Жан выучил английский уже в Новом Свете; кроме того, он знал несколько фраз на гуроно-ирокезском наречии, но и их она не поняла – вероятно, потому, что эти племена жили далеко отсюда – на северо-востоке от Великих равнин. Оставался только язык мимики и жестов, и Жан решил, что на первое время этого будет достаточно, тем более что он был единственным доступным для девушки.