Валерий Попов - Разбойница

— Это ж не я его — это он меня в Париж привёз! — сказал довольный Аркадий. — Я тут прихлебатель, можно сказать, так — организатор. Он же лауреат фестиваля «Голоса ангелов», всемирного! А ещё он у нас и дирижёр!

— Пока только пытаюсь, — скромно произнес Артур.

Бывает же в жизни счастье! Да ещё вовсе мной не заслуженное!

Я погладила ему волосы, посмотрела в глаза.

Помнит ли он, интересно, как я убегала с ним на руках по вспаханному полю в Венгрии, а за нами гнался Марксэн с ножом?.. Не помнит! И слава богу!

— Поехали! — он потащил меня к такси.

Мы поехали кругом Триумфальной арки — по площади Этуаль, мимо всех выходящих на неё улиц-лучей с высокими шикарными домами с чуть скошенными мансардами наверху.

— Эти твои... — Аркадий (при мальчике-то!) все же удержался от сальности, — хоть кормят тебя?

— А почему во множественном числе? — улыбнулась я.

— А в единственном? — Он пытливо глянул на меня. — Непохоже. Ну, так кормят или нет?

— Весьма относительно! — засмеялась я.

Я только что была у Николь, в офисе её компании «Франстур», которая нам с Алексом из Питера представлялась колоссом, а здесь оказалась весьма скромным на вид учреждением на скандальной, разгульной Пляс Пигаль, стиснутым между двумя сомнительными (хотя в чём тут, собственно, сомневаться?) заведениями. Главным украшением кабинетика шеф-менеджера (то есть Николь) был подвешенный кожаный мех в форме верблюдика, купленный в нашей поездке по Средней Азии, и косо приколотое фото: она с сидящими в пыли дехканами в ватных халатах.

После оживлённого, но короткого разговора о делах Николь воскликнула:

— Ну, нам, наверное, надо перекусить?

Я не возражала и по пути даже размечталась: я ведь шла по Парижу с настоящей миллионершей!

Раскатала губу!

Мы зашли в тесную арабскую забегаловку и среди гортанных воплей тёмных людей съели по тарелочке так называемого кус-куса: каши из кукурузной муки с подливкой типа тушенки.

— Обожаю кус-кус! — воскликнула Николь, подлизывая тарелку. — Ведь ты же знаешь, я выросла в Алжире!

Пришлось признаться, что этого я не знала.

А Максим — уже говорила — не кормил, мстил, видимо, за то, что мы в глухой степи не предъявили ему андерграунд. Наши туристские дела он все забросил ввиду более важных занятий: сидит в своей газетке и режет правду, которая явно никому не нужна, судя по отсутствию спроса на его орган.

— Ну что, Артурчик? Покормим маму? — воскликнул Аркадий.

— Покормим, покормим! — радостно захлопал Артур.

— Давай, худая, мечтай! — Аркадий шутливо пихнул меня в бок.

И снова я раскатала губу, вообразила почему-то, что нас ждёт в жизни счастье. Сладострастно восстанавливала свои знания о французской кулинарии, готовясь к блаженству!

— Вообще, в Париже двадцать категорий ресторанов. Признаюсь, везу сейчас не в двадцатую категорию — пока, увы, не тот занимаю пост, настолько не поднялся! — он был крайне самодоволен. — Но девятнадцатая — тоже неплохо.

— Папа! Ты павлин! — неожиданно засмеялся Артур. Папа дал ему шутливый подзатыльник.

Они явно отлично ладили!

Я тем временем погружалась в сладкие грёзы. Помню, что французы иногда начинают обед с дыни... а заканчивают его, как правило, грушей, и после некоторого промежутка — сыром. Существует даже такое чисто французское обозначение блаженства: «между грушей и сыром».

— Вся эта традиционная кухня уже не интересует никого, — упоённо разглагольствовал Аркадий. — Все эти телятины по-эльзасски, почки по-бургундски в вине, всяческие тучные тюрбо из барашка, седло козы!.. — небрежным движением кисти Аркадий выбросил все это из окошка такси. — Все эти «Максимы», «Альказары»... «Эльзасские дома», «Ле гранд кафе», «Пье де Кошон»...

— Неправда, папа! — Артур, видно, отчасти унаследовал отцовскую настырность. — В «Эльзасском доме» ты вчера был! Сам признался!

— Вынужденно сынок, вынужденно! — Аркадий горестно взъерошил чёлку сыну... Да, на какие только испытания не приходится идти человеку, на самом высоком уровне защищающем в Париже наши интересы!

Мы проехали мимо огромного Дома Инвалидов (с хранящимся там в мраморном саркофаге вечно живым сердцем Наполеона) и начали пересекать улицы его славных генералов: Дюрока, Шарбронна, Сегюра, Даву... Запахло пыльными страницами «Войны и мира».

А, вспомнила! Был кое-какой личный опыт! Самостоятельно зашла с голодухи в ресторанчик на Монмартре, и там возбудившийся от моего появления повар-грек угостил меня «тарамой» — кажется, там была растёртая красная икра, кажется, рубленая сёмга... Я неприлично громко сглотнула слюну.

— Это — лишь для посвящённых! — пел Аркадий. — Случайные люди, разумеется, не могут знать этих ресторанов... и в один из них мы сейчас с тобой пойдём!

Я радостно глядела на сияющего Аркадия.

Да, не зря он так яростно боролся за справедливость для всех! Отлично, однако, что добыл её хотя бы для себя!.. Считаю так абсолютно искренне.

Мы зарулили в какую-то аристократическую глушь, в полное безлюдье, где на пустых холёных улицах безмолвно стояли вдоль тротуаров тускло поблескивающие авто.

— Здесь! — с гордостью проговорил Аркадий, и мы вылезли у обычной двери без какой-либо вывески. Я вздохнула. Впрочем, и таксёр отнесся к нашему выбору довольно-таки скучно — он явно уважал более шумные места: «Максим», «Альказар», «Эльзасский дом», «Ле гранд кафе», «Пье де Кошон», «Шарлот». Не уважал снобов.

Мы вошли в очень скромную комнатку, покрашенную серой краской, сели за стол с синими салфетками. Кроме нас было ещё только два красивых старика — или сенаторы, или педерасты.

— Здесь только самый цвет! — шёпотом произнес Аркадий.

И, что приятно, мэтр знал не только его, но и был в курсе всех событий в России, поделился с Аркадием впечатлениями о событиях в Чечне, потом Аркадий похвастался, что вот к нему наконец-то приехала жена из России (спасибо), тоже член правительства (вот за это не спасибо). Мэтр сочувственно улыбался, соболезнуя нашим высоким заботам. Потом отошёл к простой чёрной доске и стал писать мелом названия блюд.

— Представляешь! Есть железа! Железа ягненка! Я столько её ждал и уже не надеялся, что она появится! Она бывает лишь у ягнят одной породы, высоко в горах — и брать её можно (как это брать?) лишь в течение нескольких часов за весь год! И представляешь, она есть!

Давно не видела я такого счастливого человека!

Мэтр, склонив голову, ушёл на кухню и вернувшись, строго сообщил, что имеется всего две железы. Что принести для ребенка? Он советует перловую кашу с верблюжьим молоком.

— Честно, я бы хотел поесть в «Макдоналдсе», пару гамбургеров. Могу я это сделать? — проговорил Артур.

Аркадий холодно пожал плечом.