Валерий Попов - Любовь тигра [Повести и рассказы]

— Что это? — наконец, брезгливо проговорил он.

— Как что? Как договаривались! — проговорила оплывшая женщина. — Трусы, лиф... комбинация... платье... туфли не принесла — ведь не надо же?

Егор долго молчал, потом резко забрал у женщины пакет. При этом он старательно не смотрел на меня! Откуда-то из огромной рыхлой груди женщина вытащила замусоленный кошель.

— Сколько надо-то? — проговорила она.

Егор продолжал делать вид, будто с трудом понимает происходящее.

— Что вы хотите? — выговорил он.

— Как что? — удивилась женщина. — Одеть, причесать... привести в божеский вид... Так сколько?

— ...Сколько можете, — высокомерно произнес Егор, не глядя ни на меня, ни на нее.

Я понимал, что устроил для него пытку — но не мог же я повернуться и уехать — я так давно жаждал видеть его!

Постояв некоторое время, Егор повернулся и ушел «туда», задвинув за собой дверь.

Оказалось, что и все присутствующие переживали эту сцену и чувствовали ее так же, как мы.

— Между прочим — лучший в Союзе специалист! — горячо воскликнул молодой усатый хлопец. — Мы все учимся у него! А что... нам платят так мало, и мы вынуждены... подрабатывать... это уже не наша вина!

Я понимал и любил их позицию: когда государство теснит тебя отовсюду — самому гордо и молчаливо занять самую трудную, тяжелую позицию... но зато — стоять!

— Вы, наверное, думаете, что у нас райское место? — улыбнулся интеллигент в пенсне.

— Ну что вы! — с ужасом отвел я это предположение...

Чувствовалось, что живут они тут дружески и достойно.

Неужто, черт подери, другого такого места, кроме морга, у нас нет?

Оказалось, что да... нет! В дальнейшем нашем движении с Егором все остальное оказалось гораздо хуже...

Появился Егор, с грохотом задвинув за собой дверь, бросил пустой целлофановый пакет на стол.

— Шестой подтекает! — вскользь сказал он бородану.

От такой реплики я похолодел — но бородан спокойно и вежливо кивнул и скрылся за дверью.

Егор, слегка мотнув головой (что относилось, по-видимому, ко мне), вышел из флигеля.

Мы вышли на темную аллею. Он остановился у своего перебинтованного «Запорожца»... по сути — ему давно уже место за той дверью... но бедный Егор все гоняет его!

Мы приехали с ним в убогую его квартирку... Посидели молча... потом он вдруг резко встал.

— Что... пора уходить? — я огорчился.

— Нет! — он нервно усмехнулся. — Мусор пора выносить!

— А я?

— Если желаешь участвовать в нашей светской вечеринке... пожалуйста! — скривился он.

Мы вышли. Центральная — и в прошлом, видно, красивая улица города была заполнена приятными, хорошо одетыми людьми. Они оживленно переговаривались, переходили от группы к группе — но у всех в руках были мусорные ведра.

— Что-то долго сегодня не едут! — таков был любезный светский разговор. Вдруг в отдалении ударил колокол.

— Едут, едут! — оживились все.

Колокол ударил еще ближе. Дамы защебетали, стали поправлять драгоценности, глаза их сияли.

Из-за поворота на площадь, брякая, вывернул зловонный грузовик с прицепленной низкой платформой... из нее-то и шла главная вонь — за ней струились мухи и воробьи.

Шофер тормознул (часть помоев, уже переполнивших платформу, при торможении выплеснулась), оглушительно ударил в колокол, висящий возле кабины.

— Саша... наш Саша приехал! — льстиво говорили все.

Я понимал страдания Егора — одно дело, когда живешь в дерьме и тебя не видят, но страдание возрастает многократно, когда это видит твой как бы блистательный друг!

Я любовался горами, окружавшими городок. Егор яростно выбил ведро, тяжело повернулся, пошел... усталый, сутулый медведь, до глаз заросший седой шерстью!

Мы вернулись к нему, молча сидели.

— ...Пойми, — заговорил я. — Счастье или несчастье — дело добровольное! Каждый назначает себе сам! Но уж, чтобы любили тебя — это ведь совсем же легко! Элементарный набор простых правил! А трагедии все возникают от безграмотности!

— Да. Например, Шекспир! — холодно усмехнулся Егор.

— Ну зачем нам этот Шекспир? Там гибнут все. Ты слушай сюда. Первое — понимай каждого, меру его желаний, меру благородства — и не перегружай! Скажем, человек зарабатывает тем, что любит животных! Ездит на международные конгрессы, защищает клопов, борется за гуманные методы обращения с ними. Все благородно, все хорошо — и он считает себя благородным, и все довольны. И ты, если с ним работаешь, это понимай... понимай меру его любви к своему предмету... а если не поймешь — и, скажем, положишь ему на письменный стол осиротевших слепых крысят, и он их в приступе отвращения убьет — карьера его рухнет, а заодно и твоя! Ясно? Не перегибать! Второе... голос! Я сам иногда удивляюсь своему голосу, особенно по телефону: что — «спасибо, все хорошо!»?.. что он городит? Чего хорошего-то? А потом невольно заслушаюсь: а, может, он прав? Главное — когда берешь телефон, имея трудную тему обсудить, всегда надо к ней подверстать другую, более легкую, для отхода... которую запросто твой абонент положительно решит: и ему, в заключение, приятно, и главное — тебе! И последнее: помни — от ада до рая миллиметр, крохотное движение языка. Малейшее движение надо сделать, чтобы плохое в хорошее повернуть! Часто — одну букву всего в слове изменить... ну две. Скажем — «сволочь!» — непримиримо и беспощадно, а «сволота» — это уже с оттенком ласковости, с надеждой на примирение... две буквы всего!.. И третье: не формулируй беду!.. Пусть она сама себя формулирует — авось, надорвется!

— Легко тебе... быть спокойным... когда у тебя все есть!

— Что у меня есть все? Телевизор? Видеомагнитофон? Ну — это же элементарно. Немножко только терпения надо проявить. Я разве не рассказывал тебе — как одна издательская фирма США заказала мне очерк «Типичная советская семья»? Навели меня на роскошную семью: все таланты, мутанты — один поет, другой пританцовывает, третий гадает. Написал — хотя таланты их было терпеть нелегко! Приехал их фотографировать знаменитый во всем мире фотограф — хоп! — этой семьи уже нет! Не вынесли своей безмерной талантливости, полностью порушили свои жизни: некоторые уже в могиле, остальные — в тюрьме. Фотограф — ласково улыбаясь: «Попробуйте, пожалуйста, еще раз!» Нет, думаю, тут надо семью попроще искать, с талантами нажжешься по новой! И оказалось — что именно самое трудное найти типичную семью. Один, окажем, хороший, но бедно очень живет. Другой — обожает своих детей, но недавно развелся. Голова буквально кругом пошла. Друг говорит: «Ну, знаю я одну семью, где абсолютно ничего не происходит!» Давай! Как сейчас помню тот день, когда я тащился в их квартирку на окраине! Жара, духота, казалось, даже мухи висят, не двигаются... среди унылейших новостроек трамвай шел. А семья!!.. Поели — и тишина! То один задремлет, со стула свалится, то другой... выдержал, однако! А ты говоришь — «видеомагнитофон»!