Белла Улановская - Личная нескромность павлина

— Задержать отправление! — распорядился он.

Проводница покорно развернула красный флаг.

Мы услыхали грохот, что-то упало, началась возня; по-видимому, сбросив жертву на пол, он принялся за избиение. При этом он не переставая орал. Избави Бог еще когда-нибудь услыхать такой крик.

В непрерывном потоке брани отдельные слова можно было различить: Raus! Schnell!!

Что это вдруг такое послышалось. Не может быть. Наваждение какое-то.

— На выход! Живо!

— Только ботинки надену, — услыхали мы слабое возражение.

— Босиком по снегу, падла, пойдешь.

Не прошло и минуты, как солдатик был вытолкан из вагона, конвоир гнал его перед собой, награждая ударами в спину; на бегу парень как-то умудрился влезть в один ботинок, второй оставался у него в руке.

Мы с проводницей стояли на площадке. Она всё еще держала красный флаг.

— Эй, парень, не робей! — крикнула я.

Он повернул к нам свое лицо. Оно было недоуменное, как у человека, только что снявшего очки. Он улыбнулся нам растерянной чудесной улыбкой.

Был дан сигнал к отправлению. Поезд тронулся.

Под Новый год часть нижегородского танкового полка, наспех укомплектованная, была брошена на штурм Грозного. Вскоре все мы узнали о трагическом финале этой операции. Танки оказались в ловушке в густо застроенных городских кварталах.

А что ферма, над воротами которой красовалось название родного города ее строителей? Стоит? Разорили? Разобрали крышу, растащили на кирпичи стены, разобрали пол, жирную землю вычерпали ведрами для огородов. Но всякий раз, куда бы вы не шли, вам, объясняя дорогу, укажут ориентир: вот пройдешь Вторые Мортусы, там будет болотичко, но ты туда не сворачивай, иди прямо, увидишь на горе моложу (как быстро вырос этот молодой лесок) — это и будет Ферма Грозный.

По великим законам топонимики это место всегда будет называться Грозный.

Укрепляя свой хвост — готовимся к будущим подвигам!

Каждый уважающий себя ирландский терьер должен встретиться с кабаном. Рано или поздно эти небольшие рыжие городские собачки яростно бросаются в бой.

Такие безобидные с виду, обожающие детей, редко прогоняемые с диванов и кресел своими души в них не чающими хозяевами, путешествующие в сумках и кошелках, а то и подвешенные наподобие авоськи просто за хвост, где-нибудь в битком набитом трамвае, в руках своего хозяина, когда некоторые неискушенные пассажиры готовы морду набить бессовестному мучителю, защищая бедное животное.

А хозяин и в ус не дует, ему нравится дразнить профанов, которые и не подозревают, что терьерам полагается взирать на белый свет, болтаясь вниз головой, каждый день готовя и укрепляя свой хвост и свою волю к будущим подвигам, когда начнется великое сражение на подземном полигоне, — своего рода подземная репка: в норе предполагаемый противник, терьер уходит под землю, завязывается бой, где-то в дальнем бункере дикий зверь, за ним собака, крепко в него вцепившаяся, а тут и хозяин, который ухвативши за хвост свою охотничью собаку, тянет-потянет, сдвигает потихоньку весь театр военных действий, потому что без постороннего вмешательства этот конфликт неразрешим, и вытягивает наконец всю комедию — и зверя и собаку.

Все они рвались в бой, едва завидев кабана, некоторые из них видели его впервые в жизни. Запускают в загон первую тройку, молодого бойца вместе с опытными, работайте дружно, никакой дедовщины, вперед! вперед! В загоне кабан! Ищите!

Вот он, кабаняра! Догоняйте! Догнали! Идут вровень! Один терьер идет на обгон, вот он обходит зверя, разворачивается и оказывается с ним морда к морде. Кабан пробует рвануть в другую сторону, но два других уже здесь, они преградили ему путь.

Ну и вязкость у этих ирландцев! Собачонки стоят крепко. Кабан в окружении отчаянно лающих собак остановлен — теперь они будут держать его до подхода хозяина.

Все, собачки немного поработали. Свою задачу они выполнили. Сейчас пойдет следующая тройка.

А что кабан? А уже принимает угощение, хрустит яблоками. Это внушительного вида взрослая дикая свинья по кличке Майка.

Ей пять лет, она покрыта длинной бурой шерстью, у нее веселая умная физиономия, добродушный нрав, на первый взгляд она может показаться неповоротливой, но она, как и все кабаны, может развивать прекрасную скорость; на всякий случай у нее есть хорошие зубы и острые копыта.

Ей есть чем удивить, а то и озадачить собак, и здесь, в пригородном небольшом спецлесочке у нее припасены свои достаточно скрытые места лежки, куда она всегда может свернуть, и если она устала, она отрывается от собак, а собак этих она на своем веку перевидала.

Да и людей тоже. Вон как остро она взглядывает своими маленькими умными глазками на всех нас, жадно наблюдающих за каждым ее движением сквозь металлическую сетку загородки. Не то ждет нового яблочка, не то прикидывает, сколько еще собак осталось погонять до конца рабочего дня.

А что люди, они также влетают в зону, где у входа надпись: «Вход воспрещен! Дикие звери». И потом носятся по загону, пытаясь догнать этих самых диких и своих, домашних зверей. На них-то, этих ошалелых людей, прикидывающихся охотниками, премудрая Майка не обращает никакого внимания.

Там был военный летчик, недавно уволившийся в запас, а ныне менеджер, он старался держать в пределах видимости всю диспозицию, для этого ему нужно было сохранять предельную скорость и маневренность, заданную хитроумной тяжеловесной Майкой, ведущей этой эскадрильи, и подхваченную ее ведомыми, легкими шавками. То и дело вся команда терялась из виду, и тогда летчику приходилось прибавлять скорость, совершать крутые виражи, когда кажется, что почти догнал, вот они, рядом, но тут неумолчный лай стал удаляться, почти стих, непонятно, куда все подевались, но тут прямо на него выскочила эта преобширная свинья, сделала резкий вираж, чуть не задев его почти бронированным фюзеляжем и снова скрылась в чаще.

Это была обыкновенная городская служащая, закаленная, толстокожая, травят-то каждый день! Но что поделаешь, работа такая! У нас есть время для ланча, мы всегда можем перекусить, попить чайку, кто только к нам не приезжает! Писатели, налоговики, инвесторы, артисты, энергетики, генералы, а фотографы просто в грязь бросаются передо мной, на спину валятся и молят: «Ну, Майка, подожди минутку, ну, Маечка, еще один кадр!»

Сначала, конечно, репортеры в загон идти боятся, глядят из-за забора, таких габаритов не ожидали, носами крутят, а потом куда там, хит глянцевого журнала, куда топ-моделям!

Сам Лапцево-Копытцев, как увидел на обложке мои размеры (куда там 90-60-90), сразу сказал: везите меня поскорее на эту затрюханную пустошь! Я хочу своими глазами увидеть это чудо природы, эту нашу простую скромную труженицу, ведь эта Майка, на своем незаметном рабочем месте, зачастую рискуя собой, выполняет долг дикой свиньи наших равнин перед своими одомашненными собратьями псами! Я буду снимать фильм о ней! я повезу ее в Европу! Я покажу ей лучшие угодья, где кормятся жалкие евросвиньи, но куда этим жалким забеконенным подсвинкам до наших красавиц! Пусть все почувствуют величие трудового подвига. Сценарий у нас будут писать Куца Барадкая и Лапцево-Копытцев, младший; музыку Горан Брегович, консультантом у нас будет наш видный геополитик, ведь как вы, наверное, уже знаете, — наши ученые нашли в Сибири подземные теплые моря, и он объяснит нам, что это значит для нас, он сообщит, что как ему стало известно, а это пока не разглашается, что по крайней мере одно из этих морей содержит стратегический запас теплого свиного пойла! а это значит, что проблема продовольствия в самое ближайшее время решена; а в эпизодах будут участвовать сто медалистов терьеров, которых перед каждой репетицией будут подвешивать за хвост сто омоновцев в масках.