Вероника Кияница - Гимназия С.О.Р. Чёртов Побег.

- Где седьмой? Кто видит седьмого? - тем временем разрывался наш декан.

- Ищите седьмого человека! - рокочущим голосом объявил ректор.

- Ох если эти ироды его загубили!.. - причитала противная ведьма Матильда, - Ох если они его погубили...

Я подвела своего провожатого к вольеру, посадила на землю, погладила по голове - жалко. Вот замучили ведь своей социализацией. Так долго он свои чертовские инстинкты сдерживал, что сейчас от вида людей аж ломка у бедняги.

- Ты тут посиди, ладно? - пробормотала я. - А я пойду...

Чертёнок решил не спорить. Он покивал, продолжая следить за нашим деканом, который нервно носился по саду, ища вон того седьмого. Я тоже бросила прощальный взгляд в его сторону. Гадкий ты человек, Димитрий Авдеевич, но чет прям грустно мне стало. И на ведьмака посмотрела-повздыхала, аккурат когда обходила его по кругу, прячась за кустами.

И вот - праздник за спиной и шум там же. Там же ищут седьмого алкаша, а я иду себе между деревьев, и думаю где бы тут найти выход.

Тут слышу - хихиканье и еще бульканье странное.

'Не моё дело', - твёрдо решила я, и почему-то потопала не вперёд, а направо, посмотреть, что там за не моё дело происходит.

И вот! На те!

Стоит Изька, Гошкин друг, с ним черт постарше, видимо провожатый, а еще в натюрморте имелась бочка с зелёным киселём и пьяный мужик. Бочек здесь было много - запас на праздник что ли. Но вот эта конкретно была единственной открытой.

- А другу своему завидовал не добрым образом? - похихикивая, спросил чертёнок постарше.

- Ик! Угу! - честно признался мужик который выглядел еще более жалко, чем до того. У него всё лицо и голова в киселе были.

- Опять ныряй! - подытожил черт.

- Ик! - запротестовал пьяница, но не в силах сопротивляться чарам, засунул голову в кисель.

- Да вы совсем дурачье что ли? - возмутилась я. - Вам же сейчас влетит.

- Да он не вспомнит кто с ним шутил! - махнул на меня рукой Изька. - Если хочешь можешь с нами. А не хочешь, то и иди себе.

Мужик вынырнул и заморгал, пытаясь открыть глаза, пока по нему тёк яркий кисель.

- А воровал? - спросил Изька.

- Ага! Ик!

- А снова ныряй тогда, да поглубже!

И вот тут мужик, послушно нырнул поглубже и провалился в бочку так что на поверхности торчали только ноги.

- Ой, - пискнул Изька.

- Вытаскивайте! - выдохнула я, подбегая и пытаясь уцепиться за болтающуюся в ведре ногу. - Он же оттуда сам не вылезет.

Чертята хохотать перестали, и тоже уцепились в ботинок алкаша, да вот только этот ботинок и стянули, а тот черт что постарше еще и пяткой в нос получил.

- Да что б вам в болоте всю жизнь плавать! - начала ругаться я. - Да вы мне всё испортили, дурни вы круглые! - и уже выбегая из леска на открытое место, я рванула туда, где все шумно искали 'седьмого' - Димитрий Авдеевич! Димитрий Авдеевич! Спасай!

Мне пришлось порядочно пробежаться, прежде чем из всей снующей толпы на меня вылетел чертов декан.

- А ну за ограж...

- Человек там, - схватив его за руку, и таща за собой, перебила я. - Спасать его надо!

Димитрий Авдеевич тут же обогнал меня, и отцепившись от моей руки рванул вперёд. Да с такой скоростью, что мне его было никак не догнать.

- Правее, - заорала я ему в след, корректируя маршрут, и пытаясь бежать следом. Но когда мне наконец удалось нашего декана догнать, он уже вытащил алкаша из бочки, и хлопал того ладонью по щеке, потому что мужик, похоже, собирался с перепугу лишаться чувств.

- Нежный какой, - согнувшись пополам и пытаясь восстановить дыхание, сказала я. - Может ему нюхательных солей дать? Ведьмы для себя их вечно носят. Тоже нежные.

- По-твоему это смешно? - не оценив шутки, гаркнул на меня декан, которые едва удерживал обмякшего мужика. Тем временем кисель бойко растекался по одежде обоих. - Борис, сюда, - подняв к губам запястье, позвал он.

- Да, - пробасил Борис за моей спиной, и я от испуга аж подпрыгнула.

- Чертей в Чертог Раскаянья, - бросил декан своему помощнику и снова занялся алкашом, который теперь что-то там жалобно напевал себе под нос. - Они там задержатся, учти, выбирая температуру.

- Да, - пробасил Борис, подхватывая меня, и резким движением подвешивая на свою спину.

- Что?! - выдохнула я. - Да я тут ни причем! Я же наоборот помогла!

- И я ни причем! - заголосил Изька.

- Мы его таким и нашли! Достать пытались! - завопил и Изькин дружок, когда его вешали рядом со мной.

- Да вы гады! А ну скажите ему правду! - потребовала я.

- Не виноваты мы! Не виноваты! - причитали эти предатели, пока Борис волочил нас прочь.

- Вот вы черти! - пытаясь подтянуть подол, пока он не порвался, ругалась я. - Ну я вам покажу! Ну я вам задам, - и тут моя душа не выдержала и, сняв туфельку, я стала лупить Изьку подошвой по макушке.

- За что?! За что?! - вопил этот, врун. А мне объяснять было некогда, потому что теперь я лупила второго, и нужно было успеть отлупить как следует, пока эти гадёныши на крючки подвешены и не могут сбежать.

- Дылда! Верзила! - обзывался тот, пытаясь прикрываться руками. - Переросток! Гадина! Больно!!

- Так и надо тебе! - шлёпая его подошвой, ответила я. - Вруну паршивому!

- Можно подумать ты никогда не врешь! - обиженно отозвался Изька, всё еще опасливо прикрывая макушку.

- А ты молчи! - огрызнулась я, и перестала драться. Всё же подол важнее. Но беда была всё та же, что и в прошлый раз. Я пыталась подтянуть к груди колени, пыталась задрать юбку, ну хоть что-то, но... когда Борис выгрузил нас по ту сторону от огромных дверей в Чертоге Раскаянья, я схватилась за юбку и увидела там дырку.

Поняв, что порвала второе из трёх имеющихся платьев, а третье с такими успехами порвётся уже завтра, я так расстроилась, что села на сырую землю и расплакалась. Тут кстати, снега больше не было. Только голая земля, и завывающий ветер. Обняв плечи я всхлипнула и заплакала еще громче.

- Ну не плачь, - Изькин товарищ присел возле меня, и погладил по плечу. - Тебе холодно, да? Хочешь я тебя погрею?

- Иди ты, - буркнула я, и уткнулась носом в колени.

- Слушай, ну мне признаваться никак нельзя было... меня же теперь к вам, на первый курс отправят. Я думал, может он поверит...

- Мара, да тут в этот раз не так и холодно! - заявил Изька, пританцовывая на месте.

Я поёжилась от очередного порыва ветра.

Мы сидели там очень долго. Изькин друг рассказывал нам сколько раз тут побывал и что когда придёт декан нужно сразу извиняться, тогда и выпустит. Главное не доказывать, что незаслуженно посадили - может температуру опустить и досиживать придётся в сугробе.

Изька и этот, его Емель звали, решили просить прощения, как только Димитрий Авдеевич окажется на пороге. А я обиделась так, что решили ни с этими двумя ни с деканом вообще не разговаривать.

Через какое-то время врата открылись, но вместо декана, там оказалась Рася. Вся перепачканная, с листьями и ветками в волосах. Она разочарованно выдохнула и опустилась на землю рядом со мной.