Вероника Кияница - Гимназия С.О.Р. Чёртов Побег.

- Почти сбежала. Уже по лесу шла, а он нагнал...

- Декан? - буркнул Изька.

- Угу.

Так мы сидели дальше. Уже расширенной компанией.

Потом к нам закинули еще одного чертёнка с нашего же курса. Через какое-то время декан, наконец, объявился лично, при этом он волочил к нам шестого.

- Я больше не буду! Попутало меня! Не помню, даже что в голове было! Как в бред упал! - запричитал Емель и толкнул Изьку локтём.

- Мне так стыдно! Так стыдно! - завыл и тот. - Как прекратить это?! Как справиться с этим наконец?! Помогите Димитрий Авдеевич! Помогите!

Димитрий Авдеевич этими речами, что-то не сильно проникся. Бросил строгий взгляд в мою сторону. Но я и виду не подала, что заметила. Так и сидела уткнувшись носом в колени и изредка поглядывая в его сторону сквозь волосы.

- Борис вас двоих скоро выпустит, - произнёс декан и вышел.

И тут я так обиделась! Так! Что решила замёрзнуть насмерть и пусть он всю жизнь плачет и жалеет, что извёл меня ни за что, ни про что. И вот сидела я, представляла, как найдут меня тут красивую и бездыханную, а декану скажут правду и будет он сидеть и рыдать, сожалея о содеянном. Да так меня эта картина тронула, что снова слёзы покатились. Так и сидела, мечтая о горьком раскаянье этого бесчувственного человека, зная, что не бывать тому. Моя ведьмовская четверть никогда не болела и сейчас, гадкая, тоже, даже насморка мне не обещала.

Когда я сидела уже совсем околевшая и посиневшая, Борис пришел за Изькой и Емелей. Рася и еще двое чертят стали просить прощения и Борис поспрашивал их имена.

- А ты раскаиваешься? - прогромыхал своим жутким басом он, обращаясь ко мне.

- А я ни в чем не виновата.

Борис кивнул и ушел.

Все чертята понуро опустились на землю и продолжили дрожать.

Декан явился, когда я уж было решила, что в этот раз моя ведьмовская четверть точно заболеет. Ну уж такой повод! Околела, на сыром сидела, ветер ледяной по пояснице, не говоря уже про стресс. Вот еще чуть-чуть и слягу, и буду мучиться от жара и беспрерывного кашля, обидчикам назло.

Но, как уже говорила, тогда и заявился Димитрий Авдеевич. Молча прошел ко мне, подхватил на руки и вынес.

Я была замёрзшей и чудовищно обиженной, так что разговаривать с ним не стала. Наоборот! Была готова вернуться на холод и молча мёрзнуть, чтобы ему потом еще хуже было! Ведь раз он чистосердечный, то обязательно будет!

- Прости, как за попытку побега - тебе слишком строгое наказание перепало. И спасибо, что вернулась.

Я шмыгнула носом. Как же за себя обидно! Человека защитила, а он только о побеге и думает! Всё! Отныне я не люблю его еще больше, чем раньше не любила. Теперь - терпеть не могу со всей силы.

Решив так, я выкрутилась и слезла с рук декана. Сама пойду.

Тот спорить не стал, но накинул на мои плечи свой пиджак, который кстати мне совсем не нравился, ведь был в листьях пыли и не пойми в чем. Но так как ткань после тела декана была аж горячей, то решила его не сбрасывать. Согреюсь, тогда и сброшу. И потопчусь еще. Жаль, что туфли у меня без каблуков - а то бы еще и дыру проткнула, как в моём платье.

Размышлять об это всём мне ничего не мешало, ведь Димитрий Авдеевич шел очень медленно. Так медленно что даже я на ходу засыпала от такой скорости. Но это точно лучше, чем бежать за ним в припрыжку. Шли мы куда-то в незнакомом направлении. Я не стала спрашивать куда, потому что решила больше никогда с деканом не разговаривать. Хотя интересно было очень!

- Сюда, - сказал он, открывая маленькую дверку, которая была как раз под мой рост. А вот Димитрий Авдеевич согнулся вдвое, чтобы сквозь неё пройти, да и в помещении, в которое мы попали он стоял склонив голову.

- Митенька, дорогой, вам помощь нужна? Вы садитесь, садитесь, Митенька, - хором запричитали три домовые, перевязанные белыми фартуками. Одна из них бойко пододвинула к столу, за которым они сидели, широкий пуф, усаживая на него декана. Вторая усадила на стульчик по его правую руку и меня.

- Отогреть нужно, - кивнув в мою сторону, расстроено сказал Димитрий Авдеевич.

- И откормить! - всплеснув руками, выдвинула предложение одна из домовых.

- И откормить можно, - подтвердил декан и устало подпёр ладошкой щеку.

- Посмотри на меня. Посмотри девонька, - запричитала белокурая домовая, пышная как бабушкин пирог. Она взяла моё лицо в руки и внимательно посмотрела в глаза. - Ах вот оно что. Блинчики с ягодами любишь.

Я кивнула. Люблю.

- Сейчас милая. Ты не плачь больше, всё достану, - пообещала она, а декан бросил на меня тяжелый взгляд и снова уставился на огонь, что так уютно трещал в печке.

- Что же там случилось, Митенька? Лаврентий Никифорович наш у себя заперлись и хрусталь свой труть и труть, - всхлипнула совершенно седая домовая, утирая слезу, выкатившуюся из-под очков. - Они всегда так делають, когда сильно расстраиваются.

- Не знаю, Зося Ивановна, сами ничего понять не можем.

- Так защита она сама, или кто-то из гимназистов сломал? - встряла третья, которая проворно наливала нам кружки с чаем одной рукой, а второй добавляла туда же большой ложкой варенье.

- Похоже на то, что сама, но раньше такого ни здесь ни в других гимназиях не случалось...

- Ох Митенька, - заговорила белокурая домовая, которая откуда-то принесла огромное блюдо со свёрнутыми блинами. - Ты как болезный бледный. Покушай хорошо, давай. Вот смотри, тут с клубникой и голубикой и с творогом есть. Ты же любишь с творогом, я знаю.

- Спасибо вам, Марьюшка, - грустно улыбнулся он и начал мне на тарелку выкладывать блины.

Я тем временем была занята тем, что отпивала чай из огромной кружки. Горячий, но вкусный как у бабули. Вспомнив о доме, я снова чуть не расплакалась и сделала еще один глоток.

- А с ней что? - спросила та, что Зося.

- Обидел я её, - вдохнул Димитрий Авдеевич, перемешивая ложечкой свой чай и одновременно поглаживая меня по волосам. - Не разговаривает со мной теперь.

- Ох Митенька, да как же так! - всплеснула руками Марьюшка.

- Да я не специально, - посетовал декан, продолжая наглаживать мой затылок, и при этом ко мне даже не оборачиваясь. Моя бабуля, вот так же кота своего начесывала, когда мне что-то рассказывала. Почувствовав себя зверушкой, я разозлилась еще больше, но не стала отмахиваться и огрызаться - потому что я его игнорирую. - Мужик причитал что в мир иной отлететь готовится, черти все одно и тоже тараторили, я у меня амулеты гудели, что чертята сквозь периметр прорываются. Ну я её и отправил вместе со всеми, на наказание, не разобравшись.

- Так девонька твоя что ли? Чертовка? - удивилась седая.

- Моя, - вздохнув, подтвердил декан, и тут я уж не выдержала и по руке его всё-таки стукнула.

Он внимания не обратил и, опять вздохнув, принялся есть блины. Я поступила так же. Блины то вкусные были! С голубикой просто сказочные!