Марк Казарновский - Из жизни военлета и другие истории

Исходя из изложенного, товарищи военлеты, наше Правительство и ЦК большевистской партии приняли решение по строительству ВВС РККА СССР. Одним из результатов этого решения было заключение договора о создании на территории СССР немецкой авиашколы и испытательного полигона. Это совершенно секретный проект, и вы все это отлично знаете. Хотя бы по тем распискам о неразглашении, которые вы мне дали.

Школа расположена в городе Липецке и с весны 1926 года начала функционировать. В эту школу мы отобрали из частей ВВС лучших летчиков. И уверен — вы не подкачаете.

Теперь немного о главном, то есть, о задачах, которые стоят перед вами. Первое — условное название школы — 4-й авиаотряд 38-й авиаэскадрильи. Как я уже сказал, с весны 1926 года школа начала работать.

Мы раздаем вам, товарищи командиры, фото немецких летчиков, которые обучаются в школе. У всех форма одежды — штатская. Вы же будете в повседневной форме летных войск РККА.

Некоторые товарищи немецким владеют. Остальным задание — заниматься немецким языком. Кстати, немецкие летчики все высшей категории и в Первой Мировой войне показали себя с самой лучшей боевой стороны. Вот их фамилии: Блюмензаат, Гейец, Макрацки, Фоссо, Геецманн, Блюме, Рессинг, Герлих Герман и другие.

Руководит школой майор Рейсвера Вилли Штар. По всей учебной программе вы подчиняетесь ему. Кроме этого, группой подготовки летчиков-истребителей руководят два лейтенанта (вот их фотографии) — Вернер Юнк и Карол-Август Шенебек.

Имеется и штурманская группа — ею руководит майор Эрих Кводе.

Но, товарищи командиры. Учеба — учебой, а вы не должны забывать, что вы прежде всего — летчики нашей страны. И просьба — не приучайте немецких коллег к спирту. В немецкой авиации его выдают по требованию. Как бы вы не споили немецкий военный народ.

И еще, о чем мы уже неоднократно говорили. Секретность. На базе, конечно, все будет: и танцы, и девушки, и клуб, и спортплощадка. Но — никакой болтовни. А то получится, как в одесском анекдоте:

По телефону:

— Алло, это база?

— Да, база.

— Тогда позовите к телефону Гилевича.

— Какого еще Гилевича?

— Вашего директора.

— Наш директор — Иванов.

— A-а, так это военная база.

— Теперь о ваших задачах. Срок обучения — три года. Располагаться будете в отдельных комнатах общежития, построенного немцами. Они же построили ангары и ремонтные мастерские. В настоящее время в центре, который, кстати, называется сокращенно Вифупаст, находится 50 истребителей Фоккер Д-ХШ.

— Итак, вы должны овладеть приемами воздушного истребительного боя, испытать и освоить боевые немецкие машины, оборудование, вооружение — пушки и пулеметы. Особое внимание следует обратить на оптику. Она у немцев традиционно хорошая.

— Изучите досконально пикирующий бомбардировщик Юнкере и истребитель Хейнкеля. Немцы их тоже в школу поставили.

— Вы, командиры, далее перейдете служить в строевые части. Будете передавать передовой опыт одной из сильнейших армий в мире.

— Все должно быть у вас в ходу: новые тактические приемы, радиодело, фотоработы, вооружение, особенно пушечное.

— Кстати, если 4-й авиаотряд будет работать успешно, мы планируем открыть на базе Липецкой школы высшие курсы усовершенствования.

— Сейчас мы дадим вам памятки по Липецку, получите подъемные, форму 1-го срока и парадную. Вашим командиром от советской стороны будет командир 37-й авиаэскадрильи майор Прокопий Прокопьевич Панькинов. Прошу знакомиться. Все вопросы — к нему. А это — наш Батя.

— Ну, их винце инен эрфольге. Желаю вам успехов.

И началась наша жизнь в Липецке. Хороший городок. Зеленый. Маленькие домики. Есть даже театр, он же дом культуры. И еще один, ближе к нашей базе, ДК авиатор.

Но культура культурой, а немец нам прикурить начал давать с самого начала. Вилли Штар, майор, в Первую Мировую прошел и фронт во Франции, и наши болота в Припяти. Русский знал неплохо и требовал от нас четкого выполнения приказов, указаний, требований. Что делать, выполняли. Были на базе и старожилы, еще с 1925 года. Они базу и строили.

А летчики — ребята без фанаберий разных. Сразу стало понятно, что и летаем вместе, и бьемся — тоже вместе. Но пока ЧП не было.

А как кормили. Мы из голодной в общем страны попали в полную благодать. С квашенной капустой, сардельками невиданной толщины и пивом. По вечерам. Стали и по-немецки уже понемногу. За столом в обед слышалось:

— Герр Вася, гибен зи мир, битте, соль. Да, соль, Васек, соль, ты чё, въезжай, въезжай, Базиль.

Немцы хохотали, но добродушно.

По вечерам уже наши ребята рассказывали друг другу:

— Я вчера после танцев шпацирен [18] Шпацирен — прогулка (нем). с медхен. Деваха — хоть куда. Хинтерзиц [19] Хинтерзиц — задница (нем). — орехи колоть можно.

Немцы активно знакомились с нашим фольклором. Особенно им понравилось высказывание о бесполезном, ну, например, заправщике:

— Он, как самолет: на земле от него никакой пользы.

Одно время у нас в ангарах, то есть, в местах, где мы собираемся вместе с немцами группами, бытовала фраза — «есть свежие данные». И все начинали хохотать. Наш майор Вилли Штар только после долгих подробных разъяснений этимологии этой фразы наконец ее понял и в течение года употреблял ну по крайней мере по 10 раз на дню.

Суть же дела проста:

Невеста говорит жениху:

— Милый, хочу перед свадьбой рассказать тебе о моих отношениях с мужчинами.

— Да ты же неделю назад мне уже все рассказала.

— Знаешь, дорогой, есть свежие данные.

Конечно, летное дело такое, без зубоскальства не проживешь.

Да, бились. И мы и немцы. К счастью, нечасто. Особенно, когда нам для изучения и обучения давали новые машины. Вероятно, в конструкторских бюро рассуждали — ежели учреждение называется научное и летноиспытательное, то и пусть испытывают. Вот и давали нам, например, П-2, биплан с двигателем «Испано-Союза» под 300 лошадей. Аппарат ничего, но с трудом выходит из штопора.

В августе 1929 года Бенедикт Бухгольц, мы звали его Беня, из штопора вышел с трудом и крыло потерял. Молодец, что выпрыгнул. Сам он повис на дереве у нашего клуба ДК Авиатор. Потом мы его расспрашивали, какую кинокартину он решил посмотреть. Да, молодые были.

Конечно, Беня чудом остался жив и вечером мы все вместе с ним в столовой напились основательно. Беня все время говорил, что нервного шока нет и он «unkraut vergeht night» [20] Unkraut vergeht night — мы не больны (нем). .

Жизнь была очень интересная. Новая аппаратура, новые механизмы, оптика, радио, фото. Новые машины.

Особенно, когда пришли к нам Фоккера (ФД — XI), Хейнкели и Юнкерсы. Мы вместе с немцами их испытывали, не думая, что через 16 лет эти машины будут терзать нашу землю и записывать в летные книжки победы над нами, вроде бы даже бывшими коллегами.