Марк Казарновский - Мое счастливое детство
- Название:Мое счастливое детство
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2022
- Город:Москва
- ISBN:978-5-00170-666-3
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Марк Казарновский - Мое счастливое детство краткое содержание
Мое счастливое детство - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Марк Казарновский
Мое счастливое детство
© Казарновский М. Я., 2022
© Оформление. Издательство «У Никитских ворот», 2022
Улицу нам выбирает Бог,
но идем мы по ней сами.
Настоящее будет потом.
Вот пройдет
этот суетный
мелочный маятный год,
и мы выйдем на волю
из мучившей клети.
Вот окончится только тысячелетье…
Ну, потерпим, потрудимся,
Близко уже…
В нашей несуществующей
сонной душе
все застывшее всхлипнет
и с криком проснется.
Вот окончится жизнь…
И тогда уж начнется.
К читателю
Я рассказываю о своем счастливом детстве. Но меня «заносит» и в иные «страны»: в отрочество и юность. А также во взрослое состояние. Эти периоды я упоминаю, потому что все это и составляет мое детское счастье. Недолгое – с папой, короткое – в детском доме (или он иначе назывался – детский лагерь), с другом Изей, не длинное – с бабушками и самое большое – с мамой.
Уже совершенно преклонного возраста неожиданно для себя с каждым прожитым годом обнаруживаю – тоскую только по маме. Зову глухими ночами – маму. В цветущем весеннем парке показываю сирень, магнолию, крокусы и белок – маме. В застолье рассказываю о внуках-правнуках – маме.
Как бы мне хотелось позвонить ей перед кончиной, пусть встретит. Я попрошу совсем простого – сырники или драники [1] Сырники – изделия – творог, яйца, молоко. Жарим. Драники – картошку трем на терке. Лук. Жарим.
.
Утром просыпаешься от приятного, теплого кухонного запаха – ура, мама делает сырники.
Будит, и чай сладкий, темный, с чаинками, которые можно ловить чайной ложкой и складывать на блюдечко.
Конечно, поначалу большого, длинного «трудового дня» нужно проделать ряд нудных, но необходимых процедур. В ванной комнате на полочке лежит отдельно зубная щетка индивидуального пользования. То есть моя. Ею надо чистить зубы утром и вечером. А чем чистить? Правильно – мелом. Он в железной коробке, на крышке которой нарисован человек с зубной щеткой. Дальше – все стерлось. А мел этот мы, ребята, разводили водой и мазали лица – играли в индейцев.
Утром – чисти, не отвертишься, а вот вечером часто и бабушка, и няня Поля, и, конечно, мама эту процедуру пропускали. Были дела и поважнее. Времена шли – нелегкие. А пока – чё делать, чистишь зубы. Еще не знаешь, что чисти – не чисти, а в нужные сроки их поменяет хозяин на красивые, хорошей формы изделия. Которые и чистить-то не надо. И так сверкают южноамериканской белизной.
Кстати, нужно все-таки контроль сохранять. Вот однажды я ухаживал за дамой. Годков мне было – ой и ой. Дама – моложе. Весьма.
Сидим мы, значит, утром в кафе [2] Происходило все в Европах, где «институт» встреч, собеседований и даже флирта в кафе – событие обыденное. На Руси – по-другому. Хотя, может, теперь мы и приблизились к этим Европам.
, принесли нам кофе. В чашечках. Не капучино, а хорошего аромата арабику. Дама моя в этаком белом пиджачке и ярко-красный платок. Шейный. Нет, не то чтобы она там возрастные недостатки прикрывает, нет и нет. Симпатичная. Мы о поэзии обмениваемся, я пытаюсь все изобразить Тургенева с его «Муму», и в один из моментов моего вхождения в роль дворника зубы возьми и – видно, в раж я театральный вошел – выскочи. Не далеко, прямо в мою чашку с кофе. А далее – по закону Архимеда. Мой кофий выплеснулся аккурат на белый пиджачок моей дамы. И даже капли попали на брюки.
До сих пор помню этот позор. Когда я все произносил «ах, ижжвините», вылавливая изделие из чашки и водворяя его, изделие, в ротовую полость.
К чему это отступление? Да к тому, что, во-первых, надо следить за своей «гигиеной», а во-вторых, соразмерять свои «желания» с возрастной категорией собеседниц. Особенно – утром, за кофием. В общем, контроль надо сохранять.
А пока я зубы почистил, сырники поел, да с чаем. Эх, благодать. Теперь – гулять.
Вот так и начинается детство. Конечно, у каждой семьи оно, для детей, разное. Но – детство.
Прежде чем я начну рассказ о своем, счастливом, немного о мнениях, которыми награждают меня, увы, уже крайне малочисленные друзья, узнав, что я собираюсь писать о советском мальчике в советский, естественно, период.
Одни категорически советовали. Мол, время уходит и мы – вместе с ним. А кто узнает, как и чем жили мы, советские люди. В период строящегося социализма. Так давай, пиши. И подробно. Цены дай на продукты и ширпотреб. (Хотя и того и другого в СССР, по большому счету, не было.) Укажи, как было хорошо: детские сады, пионерия, комсомол. Ясли, наконец. Дружба народов. Ракеты, самолеты, танки, корабли, подводные лодки. Расскажи, как все нас боялись. (Правда, и мы тоже всех боялись, но про это писать не надо.)
Мельком советовали указать на отдельные недостатки в период социалистического строительства – голодные колхозы, «незначительное недоедание в отдаленных районах большой и в целом благополучной страны», существование ГУЛАГа (для защиты населения от «криминала»), некоторые ошибки и перегибы партии и колебание вместе с перегибами.
И еще многое другое советовали мне знакомые, стоящие на твердых жизненных позициях страны строящегося и уже было построенного социализма. Да вот нате ж вам! Почти построили. Обязательно указать, какие были чудесные песни. Ансамбль Александрова. И про балет не забыть (Уланову, Чабукиани, Майю – конечно, Лиепу и сотни других звезд). Про Нуриева просили не писать.
Друзья-скептики категорически не советовали в это дело – мемуары – ввязываться. Прямо запрещали. И резоны были веские.
Первый и главный – ну кто ты такой? Вот Познер потерял иллюзии и описывает, как он прошел сквозь тернии к звездам. Или, может, ты Марк Розовский, который написал автобиографический том «Папа, мама, я и Сталин». Что у тебя с ним общего-то? Только имя. А уж талант – только у него. И какое ты имеешь отношение к Сталину. Кто Сталин и кто ты.
И перечисляют мне авторов, которые в последнее время свои автобиографии выпускали. Здесь и Арбатов, и Примаков, и Киссинджер. Да вот даже президент наш бывший, Б.Н. Ельцин. И что, ты хочешь затесаться в эту компанию? Гляди от скромности не умри.
Второй резон, категорически препятствующий написанию автобиографии, – террор Государства против народа. Или ты, мол, об этом пишешь – и становишься, например, как Солженицын. Или не пишешь «за репрессии» – и тогда уподобляешься товарищам Зюганову, Проханову, Нарочницкой и прочим фальсификаторам.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: