Владимир Орлов - Усы: сборник рассказов, эссе, интервью

Компания была небольшая, но шумная, а туалет — препоганый: кабинки даже без дверей.

Данилова, видно, вконец прижало, и он стремглав проскочил мимо кордона, пообещав заплатить на обратном пути. В ответ ему милостиво кивнули.

Четвертый заход. Пивная «Волга» на Малой Якиманке, дом 24/8.У входа — тяжелый якорь с массивной цепью. Говорят, на нее особо буйных временами сажают. Внутри — уютная теснота. Всего четыре стола на шесть мест каждый. За стойкой в это время священнодействует Олечка. Я ее про себя Золушкой называю, потому что как только наступает половина девятого, она срывается с места и исчезает.

«Ну-ка, ну-ка… — потянул Данилов меня за рукав. — Чую запах какой-то… Постой… Спецслужбой пахнет. Присядем и оглядимся».

«Ну ты, брат, даешь! — удивился я. — Эта пивнушка — любимейшее место офицеров ФСБ и налоговой полиции! Еще и артисты любят сюда захаживать. И как только ты угадал…».

«Погоди. Вот этот, — он указал взглядом на крепко сбитого мужчину со скромным лицом Джеймса Бонда и мгновенно обезоруживающей улыбкой молодого Никулина, — вот этот только что вернулся с опасного боевого задания».

«Нет, — говорю я уверенно. — Он прямо из бани сюда».

«А ты откуда знаешь?» — теперь удивился Данилов.

«А мы вместе в баню ходим. По четвергам».

Оля-фея поманила меня хитренько пальчиком и многозначительно отворила дверь стойки.

«Пойдем-ка, я чего тебе покажу», — позвал я Данилова. И мы оба проскользнули за стойку.

На двери секретного, только для своих работников и пользующегося особым доверием туалета табличка: «Зав. отделом кадров. Прием по личным вопросам с 16–18». Рядом — другая дверь: «Партком». Сбоку пришит кнопками портрет вождя всех народов в белоснежном парадном мундире. Тут же развернуто алое знамя СССР с гербами всех союзных республик. Подлинное.

«Стой!! — вдруг закричал кто-то страшнейше у нас за спиной. — Кто такие?!» Данилов мгновенно исчез, а я вздрогнул, пробитый шрапнелью мороза по коже.

«А, это ты…» — сказал умиротворенно бородатый детина с хищным разбойничьим взглядом. Мой знакомый, актер Олег. Тот самый, что в фильме «Белое солнце пустыни» в сцене захвата баркаса кричит: «Абдулла, таможня дает добро!».

Данилов, успокоившись, рядом возник. «Пойдем, гусей покормим», — говорю я ему. «Кого?!» — поперхнулся Данилов, отпивая пиво из кружки, Олегом предложенной. «И кроликов».

На тайном, закрытом дворике, видимо, для отдохновения работников спецслужб содержится небольшой зоопарк. Чтобы они могли непосредственно пообщаться с живой природой. Животные, однако, погладить себя не дали, а гуси изготовились явно к атаке, и мы поспешили ретироваться. «Куда вы?» — успела Оля спросить, но мы уже позорно бежали, сопровождаемые победным гусиным гоготом.

Пятый заход. Пивная-закусочная в Камергерском переулке.

Сидим мы с альтистом Даниловым, воплотившимся в реального своего создателя Владимира Викторовича Орлова, в уголочке, за двухместным столиком, и никто нам говорить не мешает. Орлов каждый день, уже который год, заходит сюда. И всегда в определенное время. Поработает, попишет чего ему замышляется и сюда, пропустить пару кружек.

Здесь подают «Афанасий»: всегда свежее вкусное пиво.

О чем говорили? О старых друзьях — о тех, кого нет уже, и о тех, с кем просто долго не виделись. Наши сведения дополняли друг друга. Спросил его, как возник замысел написать совершенно необычный роман «Альтист Данилов». Случайно, вроде бы. В лесу, кажется. А может, и в городе. Словно волна какая нашла. Сел и рассказ написал «Что-то зазвенело». И шестна-дцать лет не мог его напечатать. И вообще его лет семь не печатали и за границу не выпускали: какая-то сволочь, видно, стукнула.

«А что сейчас?» — спросил я его. Недавно в «Юности» вышел его новый роман «Шеврикука», а сейчас он пишет роман «57-я солонка». «А почему — 57-я?». «А я и сам не знаю. Там ты есть», — хитровато он улыбнулся. Ну, думаю, не ждать ничего хорошего. Наверняка каким-нибудь домовым выведет.

Мы вдоволь попили пива, а потом попрощались, и он двинул домой. Немного ссутулившись, пошел быстрыми, мелкими шажками прострачивать родной Газетный переулок.

Однажды в жизни мне повезло. Подобно одному из чеховских героев, а также некоему О. Бендеру, разыскиваемому безутешной вдовой, я попал на страницы.

И не в скупые строки газетной хроники, а на страницы большого художественного полотна, романа и — что теперь скромничать — может, вместе с ним и в историю отечественной литературы.

Если не лень, откройте роман Владимира Орлова «Альтист Данилов», и в конце сорок второй страницы обнаружите, что музыкант в земной жизни и демон в девяти слоях (правда, не совсем настоящий, а на договоре) срочно ищет семьсот рублей, чтобы вернуть их Добкиным. В свое время Данилов якобы одалживал эту сумму на приобретение альта знаменитого мастера Альбани.

Суть, разумеется, не в том, что ни на земле, а точнее, в пивном автомате на Королева, 5, где, кстати, сам Данилов бывал не по нужде, а разве что из любопытства, ни тем более в одном из тех космических слоев, где демон парил в свободное от музыки время, денег я ему не одалживал, а если и случалось — то не такую сумму: таких денег не водилось, выверни карманы хоть у всех обитателей автомата одновременно. Просто Орлову было лень тратить свою фантазию на придумывание фамилий своим героям или подобно большинству писателей брать их из телефонной книги. А потому и хлебосольные Муравлевы, и Кудасов со своим фантастическим чутьем на даровое угощение, и румяный злодей Ростовцев, и хитрый домовой Валентин Сергеевич, и еще полтора-два десятка героев, важных и пятистепенных вроде меня, носили в рукописи свои подлинные имена, фамилии, а кое-кто даже и адреса, по которым проживали согласно прописке или так, по причине семейных сложностей.

И хотя буйная писательская фантазия перемешала характеры и обстоятельства их жизни в такой смачный винегрет (любимая еда писателя в молодости), что и разобраться в этой симфонии для альта с оркестром из друзей и приятелей-собутыльников было попросту невозможно — действующие лица по прочтении рукописи перед сдачей в набор решительно потребовали фамилии их заменить, что совестливый писатель и сделал. Жена Муравлева, к примеру, найдя себя в романе бездуховной по причине постоянного переноса сумок с едой для мужа, сына и собаки Салюта, все-таки разрешила оставить имя собаки. И на том спасибо. Собака, кстати, была очень умная и тоже, как писатель Орлов, совестливая. Придя с работы домой в плохом расположении духа, Муравлев обычно обращался к ней с общественным вопросом: «А ты Брежнева читала?» И собака, скуля, забивалась под диван, стыдясь своей неграмотности.