Святослав Рыбас - Зеркало для героя [сборник]

О Столыпине Деркулов знал достаточно, но сейчас впервые подумал, что и сам начинает походить на великого реформатора, убитого в Киеве. Да и все, кто хоть мало-мальски стремится без кровопролитий помочь делу, наверное, добровольно должны идти под удары тех, кто не хочет ничего менять, и тех, кто рвется смести старый дом одним махом, ничего не построив взамен.

Правда, Деркулов преувеличивал: никакие революционеры ему не грозили, да и никто пока не грозил. Но мысль о Столыпине, а через Кривошеина и о нынешней власти, по-новому захватила растревоженную душу подполковника. Зачем он повесил Пинуса? Зачем погубил калеку Судакова? За то, что они были связаны с махновцами?.. Какие там махновцы? Они встали между властью и народом, и их смяло.

В своих размышлениях Деркулов дошел до края. Надо было остановиться, ведь он не собирался совать голову под колесо или воевать с белым движением.

Столыпина, хотя он и накормил Россию досыта хлебом, убили, а Деркулова, конечно, не убьют, но неприятности будут.

Контрразведчик дошел до здания вокзала, купил «Юг России» и «Военный голос», сел в тени на лавку и стал читать.

… цены. Офицеры получают в десять раз меньше грузчиков, потому что за грузчиков заступаются профсоюзы, а офицеры — нищие рыцари.

… В театре «Ампир» — Дни покаяния русской интеллигенции. Бывший редактор московских газет «Великая Россия» и «Свободное слово» Борис Ивинский прочтет лекцию.

… Рассказ Евгения Чирикова «Любовь». Страшный чекист влюбляется в арестованную аристократку, увозит ее к себе, и они отстреливаются три дня.

… Фельетон Аркадия Аверченко. Мисс Альбион влюбляется в комиссара Митьку Перегрызигорло, у которого кожаная куртка, два маузера, желтые сапоги со шнуровкой, гармошка, розовая сыпь на лбу.

… Корнет Антипов покушался на самоубийство, приняв серной кислоты.

… Высылка из Севастополя в Советскую Россию надворного советника Кузанова, сочувствующего большевикам.

… Нота англичан большевикам: перемирие с Польшей должно быть заключено немедленно.

— Господин подполковник, позвольте, — сказал тусклый женский голос.

Деркулов отодвинулся от газеты. Рядом с ним обессиленно опускалась на лавку та дама с зонтиком, лицо ее было измучено.

Он подумал, что дежурный капитан ей нахамил, но оказалось совсем не так. Она побывала у Врангеля, просила за мужа. Ее мужа приговорили к расстрелу. Он полковник, его солдаты забрали у местных мужиков зерно и коров, а он должен за них отвечать.

— И что? Отказал? — спросил Деркулов.

Она кивнула, поднесла руки ко рту и закрылась ладонями.

«Еще одна жертва, — мелькнуло у него. — Чем ей помочь?»

— Надо обратиться к военному прокурору, — посоветовал он. — Не отчаивайтесь… У нас выбиты почти все кадровые офицеры… Его могут помиловать. Назначат каторжные работы, а там и совсем простят. Я знаю, такое бывает.

— Нет, — жалко вымолвила она из-под ладоней. — Там был Ронжин, прокурор… Не помилуют…

Женщина вдруг стала клониться к нему и уронила голову на деркуловское плечо, моля сделать что-нибудь.

Если бы она знала, у кого просит! Он мог найти врага, но — спасти?

От ее беззащитной близости подполковнику сделалось жарко.

Кажется, она была готова на все.

«Брось ее, — сказал ему рассудительный голос. — Ничем ты ей не поможешь, только наживешь неприятности».

Однако другой голос возразил: «Они высылают красных надворных советников в Совдепию, а своих казнят! Пойди в разведотдел, скажи, что полковник тебе нужен…»

«Глупость! — ответил рассудительный голос. — Ты приехал самовольно, тебе самому надо позаботиться о безопасности. Для начальства ты штрафник».

«Черт побери! — выругался другой голос. — Ты же офицер!»

Голова женщины по-прежнему лежала на деркуловском плече. Сине-розовый зонтик упал на землю рядом с запыленным сапогам подполковника. Деркулов смотрел на зонтик и чувствовал себя бессильным.

Все, что приходило на ум, не годилось, чтобы перебороть волю Главкома.

Мимо прошел железнодорожный рабочий, потом несколько солдат с прапорщиком.

— Как вас зовут? — спросил Деркулов у женщины, отстраняясь от нее и поддерживая ее за плечо.

Она села прямо, отвернулась, стала утираться платком.

— Как фамилия вашего мужа? — снова спросил он. — Где он служил?

— Вы поможете? — недоверчиво вымолвила она. — Помогите, умоляю! Мне не к кому обратиться!

Женщина снова стала клониться к нему, но Деркулов предусмотрительно выставил руку.

— Прекратите! — велел он. — Приведите себя в порядок. Что за распущенность? Вы баба или жена офицера?

Через пять минут женщина (ее звали Калерия Николаевна Мельникова) привела себя в порядок, припудрила припухший нос и глядела на Деркулова кротким взглядом.

Они пошли в разведывательный отдел, больше подполковнику некуда было идти. Он надеялся на авось.

— Ну где служил полковник Мельников? — допытывался Деркулов. — Говорите же!

С трудом ему удалось вырвать из нее что-то вроде послужного формуляра, впрочем, Мельников, наверное, был заурядным офицером, и ничего выигрышного в его службе в Вооруженных Силах Юга России контрразведчик не углядел. Был ранен, обморожен — а кто не был ранен?

— Ну что? Мало? — подавленно спросила Калерия Николаевна, почувствовав, видно, неутешительность своих сведений. — Еще он служил в Особой бригаде во Франции, в пятнадцатом году.

— Ничего! — утешил Деркулов.

Они шли по шпалам в тупик, где размещался разведывательный отдел. Между шпал пробивался молочай и желтели сухие колючки. Калерия Николаевна раскрыла зонтик.

— Вы знаете, если ничего не получится, я брошусь под поезд, — сказала она. — Мне жизнь не нужна.

— Эх, Калерия Николаевна! — упрекнул Деркулов. — Не надо. Я сделаю, что могу.

Только что он мог, приехавший из Скадовска проштрафившийся контрразведчик?

Они добрались до синего спального вагона, женщина осталась возле дверей, Деркулов поднялся по лесенке.

— Вы постарайтесь, — тихо попросила она.

Он кивнул и исчез. Она стала ходить вдоль вагона, пытаясь заглянуть в окна. Однако окна были высоко, зато доносились голоса. Кто-то начал кричать и обвинять ее спутника, что ему нельзя было приезжать в Мелитополь. Калерия Николаевна замерла, вслушиваясь. Прошло две или три минуты. Ее окликнул незнакомый штабс-капитан с острыми голубыми глазами и воспаленной кожей на подбородке. Он спросил, что она здесь делает, и велел, чтобы она отошла от вагона. И она вынуждена была отойти на солнцепек.

А Деркулову не повезло. Он нарвался на заместителя начальника контрразведки полковника Лебедева, который не понял, что привeло сюда скадовского контрразведчика — заботы о горестной судьбе Калерии Николаевны и потерях армии от неповоротливых интендантов не входили в круг непосредственных обязанностей Деркулова.