Джорджи Кроули - Корги по имени Генри

– По-моему, возможно, – ответила Кэнди. – Ее Величество не строгая, когда дело касается корги. Не думаю, что Она прогонит тебя на улицу, если тебе некуда идти.

Я наклонил голову набок. Об этом варианте я еще не думал, но стоило Кэнди озвучить его – не плюясь при этом ядом, как Вулкан, – он показался не лишенным смысла. Раз уж королева собственноручно кормит и расчесывает своих питомцев, возит их с собой практически всюду, выгуливает и не позволяет другим даже прикасаться к ним… значит, Она любит собак. А королева, которая берет себе пса своего старого друга после его смерти, просто чтобы у животного в старости был хороший дом… похожа на королеву, которая не выбросит собаку на улицу в канун Рождества. Правда?

Да и во дворце, кажется, достаточно места для еще одного маленького благовоспитанного песика?

Только вот это совсем не так, как быть дома на Рождество.

Я улегся поудобнее в корзинке, а Кэнди свернулась рядом со мной.

– Слушай, а расскажи мне еще о Рождестве во дворце, – попросил я.

Кэнди посмотрела на меня с недоумением.

– Во-первых, мы проводим его не во дворце. Точнее, не в этом.

– Погоди, – я снова выпрямился. – То есть у вас такой чудесный дом, сверху донизу украшенный к Рождеству, а вы даже не празднуете в нем?

– Нет. Мы отправляемся в Сандрингем, – ответила Кэнди. – Но перед отъездом здесь проходит семейный рождественский обед. Поэтому, думаю, они и вешают парочку шаров и прочее.

– Парочку шаров… Ты вообще гуляла тут, смотрела на здешние украшения?

– Ну видела несколько. По пути на ужин, в сад, и вообще.

Во дворце такое великолепие, а собаки, живущие тут, даже не ценят его!

– Хватит! – Я выскочил из корзины. – Ты идешь со мной.

– Куда мы? – спросила Кэнди, но все равно засеменила следом к двери.

– Хочу показать тебе дворец моими глазами, для разнообразия, – пояснил я. – Вперед!

Первым делом мы отправились на Парадную лестницу, где я заставил Кэнди остановиться и рассмотреть все эти разноцветные шары, свисавшие с гирлянд, обвитых вокруг перил.

– Очень мило, по-моему, – Кэнди вглядывалась в свое отражение в одном из них. – Так это ты и хотел мне показать?

– Мы только начали, – сказал я. – Пойдем дальше.

Я достаточно хорошо узнал дворец, чтобы провести Кэнди по всем своим любимым местам. Мы заглянули в Музыкальную комнату с исполинской елкой, увешанной красно-золотыми украшениями. Прошлись по банкетным залам, где на каждом столе стояли вазы с ветками остролиста, покрытыми ярко-красными ягодами. И, водя ее по дворцу, я рассказывал о том, как проходит Рождество дома с Уокерами.

Но лучшее я приберег напоследок. Уже когда Кэнди начала жаловаться, что у нее ноют лапы, я провел ее к Парадному входу, где переливались огнями гирлянд три высокие ели.

– Теперь видишь? – спросил я. – Вот таким дворец кажется тем, кто здесь не родился.

– Наверное, да, – ответила Кэнди. – Но твое Рождество с Уокерами… кажется волшебным.

– Это здесь волшебно, – парировал я. – Дворец, он… словно из какого-нибудь фильма. Но Рождество с Уокерами… там мой дом. Я чувствую, что должен быть с ними.

– Кажется, я понимаю, – призналась Кэнди, прижавшись ко мне боком и глядя со мной на елки, сверкавшие в ночи. – Мы всегда проводим Рождество в Сандрингеме, мои самые счастливые воспоминания о празднике связаны с ним. А этот дворец… такой большой, и в нем королева всегда очень занята. Но вот мы уезжаем – только семья и собаки… и это лучшее время. Нам всем дарят по красному чулку утром на Рождество, в них лакомства и игрушки. И мы всегда долго гуляем, даже когда идет снег. А потом уютно сидим рядышком у камина… Вот что такое Рождество для меня. А не эти украшения и суета.

– Понимаю, – согласился я. – Мое Рождество – это свернуться клубочком рядом с Джеком и Клэр, открывающими подарки. Гулять в парке, пока Эми готовит ужин, и смотреть всем вместе рождественские фильмы, когда стемнеет.

– Надеюсь, ты еще отметишь такое Рождество, – сказала Кэнди. – Потому что, я знаю, тогда ты будешь счастлив. Но…

– Но? – отозвался я.

Она чуть улыбнулась и прижалась своей головой к моей.

– Но в то же время мне бы хотелось, чтобы ты остался с нами. Разве не глупо?

Я проглотил ком в горле.

– Нет. Не глупо.

Потому что, как бы мне ни хотелось вернуться домой к семье, я еще не готов оставить дворец. А еще людей – и собак, живущих в нем.

Эми оказалась дома раньше, чем Джек и Клэр вернулись из Лондона. Она сидела за столом на кухне с чашкой чая в руках и перечитывала все сообщения – за каждый час по одному, – которые дети прислали сегодня.

Вначале эсэмэски были так полны надежды, так оптимистичны, словно они вот-вот найдут собаку. Но время шло, и уверенности становилось все меньше, как и надежды. Сейчас на улице совсем стемнело, и последнее сообщение гласило: «По-прежнему ничего. Идем на станцию. Скоро будем дома».

По-прежнему ничего. С таким чувством Эми и прожила последние несколько месяцев. Словно она не двигается с места, как ни старается. Как будто пыталась пробраться через сугробы, а ветер относил назад. Как будто наконец выбралась на один вечер, получила шанс снова почувствовать себя Эми , спеть под караоке с Люком Фитцджеральдом только затем, чтобы звонок Джима вернул ее в реальность.

Будущее представилось ей страшно одиноким.

Она встряхнула головой. Нельзя, чтобы дети видели ее в таком настроении, а они могут вернуться домой в любой миг.

Эми встала, включила радио и настроилась на первую попавшуюся волну с рождественской музыкой. Достала из шкафа несколько упаковок шоколадных елочных игрушек. Дети всегда любили развешивать их, причем утверждали, что те, к которым не прикреплена петелька, нужно обязательно съесть сразу. Ее всегда удивляло, как много они находили таких – и как много ей попадалось потом петелек, спрятанных по всему дому.

Эми как раз достала ножницы, чтобы открыть упаковку, когда входная дверь ударилась о телефонный столик, извещая, что дети наконец-то вернулись.

– Привет, как все прошло?

Эми с улыбкой встретила Джека и Клэр в прихожей, но они не улыбнулись в ответ.

– Зря потратили время.

Джек прошел мимо матери, перекинул пальто через перила и подкинул свои ботинки к горе обуви, для которой в обувнице вечно не хватало места. Эми грустно улыбнулась, глядя на нее – целехонькую, так как некому было ее жевать. Другой признак утраты – объедки, которые она находила под столом после ужина, – их кидала Клэр, в который раз забывая, что песика рядом нет и никто не станет доедать за ней непонравившиеся кусочки.

– Мы везде искали, – тихо сказала Клэр. – Никто не видел Генри. Даже в приюте для кошек и собак.