Кэтрин Хайд - Ветряные мельницы надежды

— Пойду в гости к сестре. — И добавила — сразу же, как всегда делаю: — Если только ты не хочешь, чтобы я подождала, пока ты вернешься с работы. Может, вместе пойдем?

Он фыркнул:

— Ага. Разбежался.

Чего и следовало ожидать. Объясню — почему. Видите ли, Карл ни за что не пойдет к моей сестре. Он ее терпеть не может. Называет Вампиршей за ее пристрастие к нумерологии, гаданию на картах Таро и хрустальном шаре. При чем тут вампиры, спросите? Понятия не имею. А Карла спрашивать без толку. В его голове вампиры и гадалки сложились в одну картинку, а объяснять причину ему недосуг.

Вдобавок он терпеть не может котов. Буквально ненавидит их, всей душой ненавидит. Считает их злобными тварями, которые точат на него зубы, все до единого. Даже когда котенок трется о его ногу и мурлычет, Карл уверен, что это первый шаг в кошачьем заговоре, направленном против него лично. Короче, дело в том, что у Стеллы есть коты. Девять.

Мой зять Виктор от этого тоже не в восторге. Нет, против котов он ничего не имеет. Только против их количества. На его взгляд, девять штук — многовато для одного дома. А на взгляд Стеллы — в самый раз. Она верит, что у котов девять жизней, а значит, девять котов — все равно что один.

Вот Виктор и смирился. Или же просто устал бороться с котами. Мой зять — владелец ремонтной мастерской в центре города. Сломанные телевизоры ему хороший доход приносят. Но работает он много, так что с девятью котами только несколько часов в день и проводит.

Ах да, речь ведь о Карле. К моей сестре его силком не затянешь, но он ни в коем случае не должен думать, будто его туда не приглашают. Наоборот, он должен быть уверен, что у Стеллы он желанный гость. Если захочет прийти. Пусть даже он никогда и не захочет. А на мои визиты к сестре ему вообще-то плевать, просто он не желает, чтобы я куда-то ходила без его позволения.

— Значит, мне одной сходить? Пока ты на работе?

— Топай к своей Вампирше. Мне-то что?

Снова сработало. Как всегда. За столько времени вроде мог бы и раскусить мою игру. Не замечает, похоже. Или не хочет замечать. Наверное, Карла устраивают мои фокусы, пока я играю по его правилам.

— Что стряслось?

Это были первые слова Стеллы, когда она открыла входную дверь. Хотя нет, не совсем. Сначала она сказала:

— Закрой дверь, быстро! Котики выскочат.

Вообще-то из дома может попытаться улизнуть только один из ее питомцев, здоровенный котяра по кличке Лео, но Стелла всегда говорит о нем так, будто таких Лео у нее десяток.

— Ничего не стряслось. С чего ты взяла?

— С того, что я тебя знаю. У тебя все на лице написано.

Натали посапывала на моем плече. Стелла забрала ее у меня и осторожно уложила на тахту. Даже шерстяное покрывало свернула и подоткнула под бочок Натали, чтобы та не упала.

Стелла заплела волосы в две тоненькие косички, вроде в детство вернулась и думала, что ей лет семь. На самом деле ей уже тридцать. Мы с ней обе появились на свет по случайности, и так уж вышло, что две свои очень большие ошибки наши родители совершили с очень большим перерывом.

Она все еще была в пижаме — розовой распашонке с короткими штанишками — и синем махровом халате. Целыми днями так расхаживает, потому что набрала килограммов тридцать, а покупать одежду по размеру наотрез отказывается. Если сдамся и сменю гардероб, говорит, никогда не похудею. Кажется, у нее все-таки есть один балахон, вроде широкой туники, чтобы на рынок выходить, но я не уверена.

— У меня все хорошо.

— С тобой что-то происходит.

— Со мной все в порядке.

— Садись. Сейчас раскинем карты и поглядим, что да как. Кофе хочешь? Я только чайник включу и вернусь.

— Удивляюсь, как это ты еще жива. — Стелла тасовала колоду Таро. — Лично я не могла избавиться от мысли, что Карл тебя убьет, когда узнает, что тебя уволили, а ты неделю молчала.

— Он не такой.

— А по мне, так хуже некуда.

— Он не убийца.

— Если он до сих пор тебя не убил, это не значит… Как же ты выкрутилась? Скрыла, что уже неделю назад уволена? А Карл-то что? Небось потолок прошиб?

Я придвинула к себе колоду и принялась раскладывать карты на столе, рубашкой вверх. Благодаря Стелле я в этом деле дока. Карты надо разложить, а потом наугад выбрать десять. Я и начала выбирать.

— Боже правый… — Стелла была потрясена, а ведь мы с ней навидались и наслышались всякого. — Ты до сих пор ему не сказала!

— Скажу. — В желудке у меня горело, будто я кислоты глотнула или еще какой химии. Но я не подала виду, продолжая выбирать карты.

— Боже правый, — повторила Стелла. — Боже, боже! Девочка моя, что ты себе думаешь?!

— Не знаю. Стараюсь не думать. Просто… столько всего другого происходит…

Мне пришло в голову — клянусь, только в этот момент, — что у меня теперь есть еще одна причина не сообщать Карлу об увольнении. Как только он узнает, что я потеряла работу, мне придется забыть о ночных прогулках. И я больше никогда не увижу мальчика из подземки. Себастьян… Я узнала его имя, но оно как-то не связывалось у меня с этим парнем. Ему нужно совсем другое имя. Проще и теплее. Как у Тони, например, из «Вестсайдской истории». Его ведь по-настоящему зовут Антон, но Тони лучше.

Знаю, знаю: трудно поверить, что я раньше об этом не думала, а сообразила, только сидя за столом у Стеллы и вытягивая карты. Звучит, конечно, неубедительно. И все-таки это правда. Так уж у меня мозги устроены, вечно всякие шутки со мной шутят.

Стелла перевернула первую карту: Туз Чаш. На картинке гигантская рука протягивалась из ниоткуда, вроде как из белесого облачка. А на перевернутой ладони — чаша. Похожа на святой Грааль, с четырьмя фонтанчиками воды. Вернее, это я думаю, что там льется вода.

— Так, так… — сказала Стелла. — Ясненько, что ты от меня скрываешь. Ну и кто он?

По правде говоря, насчет Таро меня сомнения брали. Я так давно жила с Карлом, что он во многом обратил меня в свою веру. Он считал Таро чушью, и я с ним почти соглашалась. С другой стороны, Стелла чуть ли не каждый раз попадала в яблочко. А если изредка и ошибется, позже все равно оказывалось, что она была права. Думаю, дело в Стелле, а не в картах. Так много знать может только человек. В смысле — человек, а не карты, верно? Возможно, самой Стеле кажется, что она все видит в картах, но она просто очень хорошо меня изучила. Как-никак мы знакомы без малого двадцать три года. А возможно, что-то в картах и есть. Что-то для меня закрытое.

— Никто. Честно, — ответила я, хотя уже начинала думать, что это не так. Похоже, мальчик из подземки далеко не «никто», если он уже так много для меня значил.

— А карта другое говорит.

— Ладно, и что тебе говорит эта карта? — Со стороны послушать — я на рожон лезла, будто собиралась возражать против каждого слова сестры. Но втайне я хотела услышать, что скажут карты.