Кэтрин Хайд - Ветряные мельницы надежды

В голове и в животе у меня точно десятки ежей иголки выпустили. Мысли куда-то утекли. Вроде как стеклянная стена выросла между мной и моими собственными мыслями: сколько ни тянись, ни одну мало-мальски разумную мысль не ухватишь. А уж в глаза Селии я не посмотрела бы даже под страхом смерти.

Я люблю Стеллу. Как-никак родная сестра. Но лучше бы она держала язык за зубами. Если честно, я очень рассчитывала на то, что Карл думает, будто я все еще дома у Стеллы. На этом я свой план и строила. Свой единственный план. И что выходит? Все как всегда. Все как в прежней жизни, вроде я новую и не начинала: мой план разлетелся в пух и прах. Слишком знакомо. Слишком жестоко.

Стелле я так и не ответила. Не хотелось… нагрубить.

— Прости, — сказала она. — Ой, малышка, прости! Я ж думала — ты далеко, в безопасности, так чего теперь? Уж так хотелось ткнуть его прямо носом… Теперь, когда он тебя не достанет.

— Ладно. Какая разница.

Громадная. И мы все это знали.

— Не ходи к нему.

— Я должна. Даже если ничего не выйдет, Си Джей будет знать, что я пыталась.

— Я не хочу тебя потерять. — У Стеллы был такой вид, точно ей лет семьдесят. Или больше. Когда начинают терять близких одного за другим.

— Я должна хоть раз в жизни победить страх. Вдобавок нас будет двое.

— Нет уж. Нас будет трое, — сказала Стелла. — Я иду с вами. Очень мне любопытно поглядеть, как этот сукин сын убьет всех нас разом.

И что после такого скажешь? Вот именно. Мы немного помолчали, а потом Стелла приготовила нам сэндвичи с сыром и авокадо.

— Ох, мне ведь надо позвонить Тони! Стелла, можно я от тебя позвоню Тони?

— Звони. Только не всю ночь болтай.

Селия наконец рискнула заговорить:

— Кто такой Тони?

— О… В смысле — Себастьяну надо позвонить. Это я его так зову — Тони.

Она не спросила, почему я зову ее сына Тони. А вдруг обиделась? Кто знает — возможно, именно Селия выбрала ему имя.

Звонить мне пришлось чуть ли не на глазах у Стеллы и Селии, потому что Стелла не успела купить новую трубку взамен той, которую Карл вышвырнул в окно. Остался телефон на кухне, а он работал, только если не отходить далеко от базы. Короче, мы с Тони толком не поговорили. Я сообщила, что мы добрались до Нью-Йорка живыми-невредимыми, и обещала позвонить, когда заберем Си Джея… и тоже останемся живыми-невредимыми. А он сказал, чтобы мы «были поосторожнее». Раз семь повторил.

Я мало спала в ту ночь. Если вообще заснула. Но остальные, наверное, думали, что сплю.

Я лежала на тахте. Стелла меня в гостиной устроила, чтобы отдать Селии свободную комнату, где та могла бы отдохнуть от кошек. Но Селия на кухне все говорила и говорила со Стеллой. То и дело сморкалась, но все говорила и говорила. А я лежала в гостиной на тахте с закрытыми глазами, чтобы они, если случайно заглянут, подумали, будто я сплю.

Они говорили о Карле. Кто он, да что он, да какой он.

Стелла сказала:

— На поверку — трус натуральный! Знаете, из любителей махать кулаками перед слабыми.

— Еще бы, — ответила Селия. — Как же таких не знать.

— Но трусы, между прочим, тоже могут быть очень даже опасными.

— О да, — согласилась Селия и, помолчав, добавила: — Мальчика надо забирать прямо из школы.

А Стелла сообщила ей то, о чем я уже знала:

— Только что начались летние каникулы. Боюсь, Си Джей будет целый день с Карлом дома.

Потом они замолчали. Или заговорили тише. Или я все-таки заснула на минутку. Хотя и сомневаюсь.

Очутившись на лестнице моего бывшего дома, я сказала:

— Кажется, до меня дошло.

— Что именно? — спросила Стелла.

Объяснить оказалось непросто.

Пожалуй… все . До меня наконец дошло все .

Мы остановились на площадке, и перед тем, как кто-то из нас постучал в дверь, вся моя жизнь точно сложилась из кусочков в единое целое. Я могла лишь надеяться, что в следующий миг вся моя жизнь вновь не промелькнет у меня перед глазами.

Ясно ведь, что всякий раз, когда я хоть что-то получала в жизни, мне приходилось расплачиваться. Жизнь — все равно что гигантский супермаркет. Я всегда считала, что могу позволить себе очень немногое. А большинство вещей из этого супермаркета — не для меня. Зато сейчас… сейчас я, похоже, могла получить капельку больше.

Похоже, дешевый товар не просто так дешев. Для этого есть причина.

Думаю, чаще всего я предпочитала вообще ничего не брать. А в тот момент поняла: отказываясь что-либо брать от жизни, ты все равно берешь, только в этом случае получаешь остатки. Если сама не выбираешь — жизнь подсовывает на свой выбор.

На распродаже разве что приличное выберешь?

Нужно быть смелой — вот тогда получишь совсем другую жизнь: товар высшего качества.

Надеюсь, вы уловили во всем этом хоть какой-то смысл. По крайней мере, для меня в тот момент все это было логично. Но Стелле и Селии я объяснять ничего не стала. Не вышло бы. Да и какие объяснения, когда все на нервах, сосредоточены и думают только об одном?

Странное ощущение — добровольно ввязаться в ситуацию, откуда невредимой вряд ли выберешься. По-моему, это чувство привычно разве что для солдат. У человека должна быть очень серьезная причина. Что-то такое, за что и умереть стоит. Не знаю, есть ли такая причина у солдат. Я солдатом не была — откуда мне знать?

А у Стеллы и Селии? У них-то что за серьезная причина? Я могла только догадываться, потому что утром мы почти не разговаривали, а мысли читать я не умею. Стелла, наверное, решилась сунуть голову в пасть льву из ненависти к Карлу и из любви ко мне. Селия… Думаю, она сильно страдала, что отказалась от собственного ребенка. А жизнь ей дала шанс забрать сына — но моего. Я не знала, конечно, поможет ли это ей.

Но в любом случае я была счастлива, что она рядом.

Ну а у меня причина была — серьезней не придумаешь. Что бы ни случилось там, за дверью, Си Джей будет знать, что я была готова жизнь отдать за него. Если уж мать ради тебя на такое не способна — значит, в мире вообще не на кого положиться. А для ребенка это трагедия. Это может сломать ему жизнь. Достаточно вспомнить бедного Себастьяна…

В мыслях я назвала его Себастьяном, а не Тони. Что это, интересно, означает?

Боже, помоги мне, чтобы я его снова увидела.

Я глянула на Стеллу с Селией, вроде как спросила: готовы ? А потом подняла руку и стукнула в дверь. Надо быть смелой…

Я была потрясена, увидев Карла. Страшно потрясена. Похоже, он неделю не брился и не причесывался. Одежда мятая и явно несвежая. А глаза мертвые.

Зато когда он увидел меня, эти мертвые глаза зажглись жутким огнем, и Карл ринулся в мою сторону с ревом:

— Не могу поверить…

Во что он не мог поверить, я так и не узнала, потому что Селия в один прыжок очутилась между нами и двинулась на Карла. Она надвигалась на него, а он отступал, и она что-то говорила, очень тихо, но твердо. Слов я не слышала: ее губы были в паре дюймов от его носа. Селия наступала на него до самого дивана и толчком заставила сесть. Хотя особенно и толкать не пришлось. Мы втроем стояли перед ним, и я по его лицу видела, как он пытается оценить обстановку, вроде брешь между нами выискивал. Но Карл был в меньшинстве, и даже ему хватило ума это понять.