Марио Варгас Льоса - Рота добрых услуг [сборник]

– Если мне не пришлют подкрепления, будет худо, мой полковник. – Лейтенант Сантана выставляет часовых, лейтенант Сантана приказывает примкнуть штыки, отдает команду: по посторонним стрелять после первого предупреждения; возится с портативной радиостанцией, пугается. – Позвольте мне отправить этого сумасшедшего в Икитос. Народ прибывает, один за другим высаживаются на берегу, а мы тут, в Масане, никак не защищены, сами знаете. В любой момент могут напасть на хижину, где он у меня сидит.

– Не думайте, я не собираюсь отказываться от своих поступков, мой генерал. – Капитан Пантоха чувствует слабость, чувствует, что у него потеют ладони, капитан Пантоха не смотрит в глаза, а лишь на генеральскую лысину в темных родинках, бормочет: – Позвольте напомнить, что газеты и радио говорили о Роте добрых услуг и до эпизода в Науте. Своим появлением на кладбище я не совершил никакого разоблачения. О существовании Роты знали все.

– Выходит, появиться в офицерском мундире в компании публичных девок и сутенеров – обычное дело? – Генерал Скавино принимает театральную позу, генерал Скавино говорит понимающе, благожелательно, почти добродушно. – Выходит, отдать воинские почести проститутке, словно речь идет о…

– Солдате, павшем в бою. – Капитан Пантоха повышает голос, капитан Пантоха взмахивает рукой, делает шаг вперед. – Очень сожалею, но с Ольгой Арельано Росаурой дело обстоит именно так, а не иначе.

– Как вы смеете кричать на меня! – Генерал Скавино рычит, генерал Скавино багровеет, колышется на стуле, сокрушает порядок на письменном столе, неожиданно стихает. – Сбавьте-ка тон, а не то велю арестовать вас за дерзость. Вы что, черт подери, забыли, с кем разговариваете?

– Простите, ради Бога. – Капитан Пантоха отступает, капитан Пантоха вытягивается по стойке «смирно», щелкает каблуками, опускает глаза, шепчет чуть слышно: – Виноват, мой генерал.

– Командование думало продержать его там до получения распоряжений из Лимы, но раз в Масане дело оборачивается так скверно, лучше переправить его в Икитос. – Полковник Максимо Давила совещается с заместителями, полковник Максимо Давила изучает карту, подписывает накладную на горючее для воздушного транспорта. – Хорошо, Сантана, высылаю вам гидроплан, заберем у вас пророка. Сохраняйте спокойствие и постарайтесь избежать кровопролития.

– Так, значит, вы и на самом деле верите в глупости, которые наговорили в своей речи? – Генерал Скавино снова становится официальным, генерал Скавино снова улыбается, держится начальственно, чеканит каждый слог. – Чем дальше, тем больше я узнаю вас. Да вы просто циник, Пантоха. Думаете, мне неизвестно, что эта непотребная женщина была вашей любовницей? Вы устроили этот спектакль в минуту отчаяния, потому что расчувствовались, влюблены были в нее по уши. Какого же черта вы разглагольствуете теперь о солдатах, павших на поле брани?

– Клянусь вам, что мои чувства к этой рабочей единице ничуть не повлияли на то, что произошло. – Капитан Пантоха краснеет, чувствует, как щеки пылают, капитан Пантоха заикается, впивается ногтями себе в ладонь. – Если бы жертвой оказалась другая, все было бы точно так же. Это мой долг.

– Долг?! – Генерал Скавино весело кричит, генерал Скавино поднимается, ходит по кабинету, останавливается у окна, видит, что за окном льет как из ведра и река скрыта в тумане. – Выставить на посмешище армию? Клоуна из себя разыгрываете? Показать всему свету, что офицер выступал в лучшем случае в роли сводника? Это ваш долг? На кого вы работаете? Да это же чистый саботаж, подрывные действия!

– Ну что? Я спорила, что братья его выручат. – Лалита хлопает в ладоши, Лалита распинает на картонном крестике лягушонка, встает на колени, смеется. – Только что слышала, Синчи сказал по радио. Его хотели посадить на самолет, чтобы отвезти в Лиму, а братья накинулись на солдат, отняли его и убежали в сельву. Как здорово! Да здравствует брат Франсиско!

– Всего два месяца назад армия с воинскими почестями провожала в последний путь военврача Педро Андраде, который ушибся до смерти, упав с лошади, мой генерал. – Капитан Пантоха вспоминает, капитан Пантоха смотрит, как дождь струится по оконным стеклам, слышит, как грохочет гром. – Вы лично на кладбище произнесли возвышенную речь.

– Вы намекаете, что проститутки из Роты добрых услуг то же самое, что военврачи? – Генерал Скавино слышит, как стучат в дверь, генерал Скавино говорит: «Войдите», берет у ординарца пакет, кричит: «Не мешайте мне!» – Ах, Пантоха, Пантоха, вернитесь на землю.

– Служба, которую несут рабочие единицы Роты добрых услуг, ничуть не менее важна, чем служба военврачей, военных юристов или армейских капелланов. – Капитан Пантоха видит, как в свинцовых тучах дрожит и вспыхивает свет, капитан Пантоха ждет и дожидается раската грома. – Прошу прощенья, мой генерал, но это так, и я могу доказать.

– Хорошо еще, отец Бельтран не слышит. – Генерал Скавино разваливается на диване, генерал Скавино листает принесенные бумаги, швыряет в мусорную корзину, смотрит на робеющего, смущенного капитана Пантоху. – Нужна немалая смелость, чтобы сказать такое.

– С тех пор как существует Рота добрых услуг, солдаты и сержанты старательнее и веселее несут службу, стали более дисциплинированными и более стойкими к тяготам полевой жизни, мой генерал. – Капитан Пантоха думает, что в понедельник малышке Гладис исполняется два годика, капитану Пантохе взгрустнулось, он расчувствовался, вздохнул. – Все исследования, все тесты, которые проводились, подтверждают это. А женщинам, самоотверженно делающим свое дело, никогда не выражали признательности.

– Так, значит, вы на самом деле верите в эти бредни. – Генерал Скавино вдруг начинает нервничать, генерал Скавино расхаживает из угла в угол, морщится при каждом слове. – На самом деле верите, что армия должна быть благодарна проституткам за то, что те ублажают нижних чинов.

– Свято верю, мой генерал. – Капитан Пантоха смотрит, как по опустевшей улице метет водяной смерч, смывая грязь с крыш, окон, стен, капитан Пантоха видит, как даже самые толстые деревья сгибаются, словно бумажные. – Я работаю с ними и вижу их в деле. Поминутно наблюдаю за их тяжкой, требующей большой отдачи, неблагодарной и, как мы теперь знаем, полной опасностей работой. После того, что случилось в Науте, армии следовало хотя бы в малой мере воздать им должное. Необходимо было поднять боевой дух.

– Я так поражен, что не могу даже злиться. – Генерал Скавино притрагивается к ушам, ко лбу, к лысине, генерал Скавино трясет головой, пожимает плечами, строит страдальческую мину. – Злости на вас не хватает. У меня ощущение, будто я сплю, Пантоха. Все будто во сне, будто в кошмаре, и сам я как идиот: не понимаю, что вокруг творится.