Марио Варгас Льоса - Рота добрых услуг [сборник]

– И мне так жалко, ну нету сил, сеньор Пантоха. – Китаец Порфирио берет на плечо стул, Китаец Порфирио взваливает на спину связанные гамаки, свернутые в рулон плакаты. – Полюбил этот дом как лодной, клянусь.

– Ничего не поделаешь, надо – значит, надо. – Панталеон Пантоха вывинчивает лампу, Панталеон Пантоха упаковывает книги, разбирает полку, несет грифельную доску. – Такова жизнь. Поторопимся, помогите-ка мне вытащить это и выбросить все ненужное. До полудня я должен сдать помещение Интендантскому управлению.

– Ну-ка, грузите письменный стол.

– Нет, не солдаты, а сами братья. – Лохмушка плачет, Лохмушка обнимает Ирис, хватает за руку Пичугу, смотрит на Сандру. – Те самые, что вызволили его. Он попросил их, приказал: не дайте им схватить меня снова. Распните меня, прибейте гвоздями.

– Скажу вам одну вещь, сеньол Пантоха. – Китаец Порфирио наклоняется, Китаец Порфирио считает «лаз-два, взяли», распрямляется. – Чтобы вы знали, как я тут был доволен всем. В жизни я не мог вынести ни одного начальника больше месяца. А сколько я с вами? Тли года. И будь моя воля, остался бы до конца дней.

– Спасибо, Китаец, я знаю. – Панталеон Пантоха берет ведро, Панталеон Пантоха замазывает известкой девизы, пословицы и советы на стене. – Осторожней на лестнице. Вот так, старайтесь в ногу. И я тоже привык тут, привык к вам всем.

– Вот увидите, ноги моей долго здесь не будет, сеньор Пантоха, слезы сами льются из глаз. – Чучупе укладывает в баул горшки, полотенца, халаты, тапочки, панталоны. – Ну что за идиоты, и кому это в голову пришло закрывать дело в самом расцвете. Какие планы у нас были!

– Человек предполагает, Бог располагает, Чучупе, что поделаешь. – Панталеон Пантоха снимает шторы, Панталеон Пантоха сворачивает циновки, пересчитывает ящики и тюки в грузовичке, гонит прочь зевак, толпящихся у входа в интендантский центр. – Ну-ка, Чупито, хватит сил вытащить эту картотеку?

– Это все Теофило Молей со своими собутыльниками, если бы не они, мы бы и дальше жили-поживали. – Китаец Порфирио пытается и не может закрыть баул, Китаец Порфирио просит Чупито сесть на крышку, застегивает ремни. – Плоклятые, это они нас погубили, так ведь, сеньол Пантоха?

– Отчасти – да. – Панталеон Пантоха схватывает веревкой баул, Панталеон Пантоха завязывает узлы, проверяет, прочно ли. – Но конец рано или поздно все равно пришел бы. У нас были могущественные враги внутри самой армии. Я вижу, Чупито, тебе уже сняли повязку, двигаешь рукой как ни в чем не бывало.

– Сорную траву вытоптать трудно. – Чупито видит, как на лбу у Китайца Порфирио вздулись вены, Чупито видит, что сеньор Пантоха весь в поту. – Ничего не поймешь. Откуда у нас враги. Сколько народу мы осчастливили, как при виде нас радовались солдаты. Я себя в казармах чувствовал прямо добрым волшебником.

– Он сам выбрал дерево. – Рита сцепляет руки, Рита закрывает глаза, пробует варево, бьет себя в грудь. – Это, говорит, рубите его и делайте крест. И сам место выбрал, такое симпатичное, у самой реки. Остановитесь, говорит, здесь, здесь, говорит, меня призывает небо.

– Завистников всегда хватает. – Чучупе приносит и раздает кока-колу, Чучупе смотрит, как Синфоросо и Паломино подбрасывают в костер бумаги. – Невмоготу им было видеть, как ладилось у нас дело, каких успехов мы добились, сеньор Пантоха, благодаря вашим выдумкам.

– Да, на выдумки вы мастак. – Китаец Порфирио пьет из горлышка, Китаец Порфирио рыгает, сплевывает. – Все девочки в один голос заявляют: выше сеньола Пантохи только блат Флансиско.

– А шкафчики, Синфоросо? – Сеньор Пантоха сбрасывает халат и швыряет его в огонь, сеньор Пантоха бензином смывает краску с рук. – А ширму из медпункта, Паломино? Скорее, быстренько, на грузовик. Пора ехать, ребята, живее.

– Почему вы не хотите принять наше предложение, сеньор Пантоха? – Чупито укладывает туалетную бумагу, Чупито собирает пузырьки со спиртом и склянки с ртутной мазью, бинты, вату. – Уходите из армии, которая отплатила за все ваши труды черной неблагодарностью, и идите к нам.

– И скамейки тоже, Китаец. – Сеньор Пантоха проверяет, не осталось ли чего в медпункте, сеньор Пантоха срывает красный крест с аптечки. – Нет, Чупито, я уже говорил: нет. Я не покину армию, пока она сама меня не покинет или же пока не умру. И картинку, пожалуйста.

– Мы разбогатеем, сеньор Пантоха, не упускайте такой возможности. – Чучупе собирает щетки, швабры, гвозди, белье, ведра. – Оставайтесь с нами. Будете у нас начальником, а над вами – никаких начальников. Мы будем вас во всем слушаться, сами станете назначать комиссионные, жалованье, все, что вам угодно.

– Ну вот, и топчан давайте сюда, вот так, Китаец. – Панталеон Пантоха отдувается, Панталеон Пантоха видит, что зеваки опять набежали, пожимает плечами. – Я тебе объяснял, Чучупе, я организовывал это дело по приказу свыше, а коммерческая сторона меня не интересует. И потом, мне нужен начальник. Без начальства я бы не знал, что делать, мой мир рухнул бы.

– Мы все плакали, а нас утешал его святой голос: «Не плачьте, братья, не плачьте, братья». – Стомордый утирает слезы, Стомордый не видит Печугу, к которой прижимаются Моника и Пенелопа, наклоняется, целует землю. – Я все видел, я там был и взял каплю его крови, она дала мне силы идти по горам много часов. Никогда в жизни я больше не притронусь ни к женщине, ни к мужчине. Вот опять слышу: он зовет меня, зовет на небо, я должен принести себя в жертву.

– Не оболачивайтесь к судьбе спиною, сеньол. – Китаец Порфирио видит, что зеваки подступают все ближе, Китаец Порфирио берет в руки палку, слышит, как сеньор Пантоха говорит: «Пускай, теперь нам нечего скрывать». – Будем поставлять девочек солдатикам и штатским, наживем кучу денег.

– Купим катера, моторки и, глядишь, самолетик, сеньор Пантоха. – Чупито свистит пароходной сиреной, Чупито рычит самолетным мотором, напевает распу, марширует, отдает честь. – А вклада вашего не нужно. Чучупе с девочками отдадут свои сбережения, хватит с избытком для начала.

– А нужно будет – возьмем в долг, попросим ссуду в банке. – Чучупе снимает фартук, Чучупе сбрасывает платок с головы, трясет завивкой. – Девочки согласны.

– Ни в чем отчета не будем спрашивать – делайте, что душе угодно. Оставайтесь с нами, помогите, проявите доброту.

– К нашему капиталу да ваш ум – целую импелию воздвигнем, сеньол Пантоха. – Китаец Порфирио моет в реке руки, лицо, ноги. – Ну, соглашайтесь.

– Я уже сказал: нет. – Панталеон Пантоха оглядывает голые стены, пустые помещения, сгребает оставшиеся ненужные вещи в угол у двери. – Ну пошли, да не стройте такие лица. Если горите желанием, открывайте дело сами, думаю, у вас получится, желаю вам от всего сердца. А я возвращаюсь к своей прежней работе.