Марио Варгас Льоса - Рота добрых услуг [сборник]

– Входите, капитан Пантоха. – Полковник Лопес Лопес не подает ему руки, не здоровается, поворачивается к нему спиной, говорит приказным тоном.

– Добрый вечер, мой полковник. – Капитан Пантоха входит, капитан Пантоха кусает губы, щелкает каблуками, здоровается. – Добрый вечер, мой генерал. Добрый вечер, мой генерал.

– Мы думали, вы мухи не обидите, а вы оказались таким пройдохой. – Тигр Кольасос качает головой за клубами табачного дыма. – Знаете, почему вам пришлось так долго ждать? Сейчас объясним. Как вы думаете, кто только что вышел через эту дверь? Расскажите ему, полковник.

– Министр обороны и начальник Генерального штаба, – полковник Лопес Лопес взглядом мечет молнии.

– Невозможно было переправить останки в Икитос, он уже разлагался, Сантана и его люди могли заразиться трупным ядом. – Полковник Максимо Давила визирует докладную, полковник Максимо Давила отправляется в Икитос на моторке, идет к генералу Скавино, на обратном пути в гарнизон покупает молочного поросенка. – К тому же эти сумасшедшие последовали бы за нами, похороны могли вылиться черт те во что. Я думаю, это был самый разумный выход. А как вы считаете, мой генерал?

– Догадываетесь, зачем они приходили? – Генерал Викториа ворчит, генерал Викториа растворяет в стакане таблетку, пьет, морщится. – Вынесли порицание за скандал в Икитосе.

– Выговаривали нам, как новобранцам, капитан, отчитывали, невзирая на наши седины. – Тигр Кольасос теребит ус, Тигр Кольасос прикуривает от окурка новую сигарету. – И не впервые мы имеем честь принимать этих господ. Сколько раз они побеспокоились прийти отодрать нас за уши, полковник?

– Четырежды министр обороны и начальник Генерального штаба почтили нас своим визитом. – Полковник Лопес Лопес вытряхивает окурки из пепельницы в мусорную корзину.

– И всякий раз приносит нам в подарок кипу газет, капитан. – Генерал Викториа прочищает голубым платком уши, нос. – Где, разумеется, расписаны ваши художества.

– В настоящий момент капитан Пантоха – один из самых популярных людей Перу. – Тигр Кольасос берет газетную вырезку, Тигр Кольасос показывает заголовок:

– «Армейский капитан восхваляет проституцию», «Воинские почести лоретанской шлюхе». – Где, вы думаете, был напечатан этот фельетончик? В Тумбесе, ну как вам нравится?

– Без сомнения, за всю историю страны это единственная речь, которую читали с таким вниманием. – Генерал Викториа ворошит, тасует, разбрасывает по столу газеты. – Люди декламируют ее наизусть целыми абзацами, она стала темой анекдотов. А вы известны теперь даже за границей.

– Наконец-то, наконец-то с двумя страшными кошмарами Амазонии покончено раз и навсегда. – Генерал Скавино расстегивает штаны. – Пантоху прикончили, пророк помер сам, Роту добрых услуг рассеяли в прах, Братство рассыпается. И снова этот край станет спокойным, как в старые добрые времена. Ну-ка, Лохмушка, давай, я заслужил награду.

– Я очень сожалею, что своей инициативой причинил неприятности начальству, мой генерал. – У капитана Пантохи мускул не дрогнул, капитан Пантоха стоит не дышит, смотрит не мигая на фотографию Президента Республики. – У меня не было дурного намерения, наоборот. Просто я неверно рассчитал все «за» и «против». Признаю свою вину. И готов понести любое наказание.

– Хуже всего, что нет достойного наказания за ту чудовищную нелепость, которую вам взбрело в голову выкинуть в Икитосе. – Тигр Кольасос скрещивает руки на груди. – Вы причинили такой вред армии, что даже расстреляй мы вас, и то не смыть позора.

– Чем больше я, Пантоха, ломаю голову над этим делом, тем меньше понимаю. – Генерал Викториа опирается головою на руки, генерал Викториа смотрит на него лукаво, с удивлением, завистью, подозрением. – Скажите откровенно, как на духу. Почему вы пошли на такую глупость? Обезумели от горя, потеряв любовницу?

– Клянусь Богом, мои чувства к этой рабочей единице абсолютно не повлияли на решение, мой генерал. – Капитан Пантоха стоит вытянувшись, капитан Пантоха, не двигая губами, считает: шесть, восемь, двенадцать – ордена на мундире Президента. – В своем рапорте я написал чистую правду: я поступал так, думая о благе армии.

– Поэтому, воздавая воинские почести проститутке, величал ее героиней, благодарил за то, что она не жалела тела для солдат. – Тигр Кольасос выбрасывает клубы дыма, Тигр Кольасос кашляет, с ненавистью смотрит на сигарету, шепчет: сам себя убиваю. – Ты, приятель, служишь нам дурную службу. Еще что-нибудь в этом духе, и опозоришь нас на веки вечные.

– Поспешил я в отставку, надо было дать последний бой. – Отец Бельтран откидывается в гамаке, отец Бельтран смотрит на небо, вздыхает. – Признаюсь тебе, я скучаю по лагерной жизни, по караулам, по нашивкам. Все эти месяцы мне каждую ночь снятся шпаги и сигнальный рожок. Пытаюсь снова вернуть мундир, и, кажется, дело идет на лад. Не забудь таблеточки, Лохмушка.

– Мои сотрудницы были так потрясены смертью этой рабочей единицы. – Капитан Пантоха чуть косит взглядом, капитан Пантоха видит карту Перу, а на ней – большое зеленое пятно сельвы. – И я решил поднять их боевой дух, подбодрить ради будущего. Я и подумать не мог, что Рота добрых услуг будет распущена. Особенно теперь, когда она на таком подъеме.

– Вы бы лучше подумали, что эта Рота может существовать только в обстановке строгой секретности! – Генерал Викториа ходит по кабинету, генерал Викториа зевает, скребет затылок, слушает бой часов, говорит: «Как поздно-то». – Вас предупреждали тысячу раз, что главное условие вашей работы – секретность.

– О существовании и назначении Роты в Икитосе знал каждый, и давно. – Капитан Пантоха стоит: каблуки вместе, руки по швам, капитан Пантоха, не поворачивая головы, пытается найти на карте Икитос, думает: наверное, вон та черная точка. – Вопреки моим стараниям. Уверяю вас, я принял все меры, чтобы этого не случилось. Но в таком маленьком городке это невозможно, через несколько месяцев все вышло наружу.

– Разве это причина, чтобы обывательские слухи превращать в каноническую истину? – Полковник Лопес Лопес открывает дверь, полковник Лопес Лопес жестом показывает: можете уходить, Анита, я сам запру. – Если вам захотелось произнести речь, могли произнести ее от собственного имени и в штатском платье.

– Значит, все о нем скучают? Я тоже, мы были большими друзьями, вот, бедняга, мерзнет, наверное, там, в Лиме. – Лейтенант Бакакорсо ложится на спину. – Хорошо еще, из армии не выгнали, он бы не вынес такого. Ну-ка, руку на бедро, голову назад и давай, Кока.

– Ошибся при расчете последствий, мой полковник. – Капитан Пантоха не поворачивает головы, капитан Пантоха не косит глазом, думает: как теперь все это далеко. – Меня мучила мысль, как бы не расклеились дела в Роте после Науты. К тому же с каждым разом все труднее становилось набирать рабочие единицы, во всяком случае высококачественные. Я хотел удержать их, оживить их веру в любовь к учреждению. Очень сожалею, что так ошибся при расчетах.