Марио Варгас Льоса - Рота добрых услуг [сборник]

– А ты зря размечталась. – Панта вызывает лейтенанта Бакакорсо попрощаться, отдает стоящему на углу слепцу ношеную одежду, заказывает такси, чтобы в полдень ехать в аэропорт. – Очень сомневаюсь, что место, куда нас пошлют, будет лучше Икитоса.

– Я рада куда угодно, лишь бы тебе не пришлось заниматься таким свинством, как здесь, – сеньора Леонор считает часы, минуты, секунды, остающиеся до отъезда. – Хоть на край света, сыночек.

– Хорошо, мама. – Панта ложится на рассвете, но так и не смыкает глаз, Панта встает, принимает душ, думает: «Сегодня я буду в Лиме» – и не чувствует радости. – Я выйду на минуту проститься с приятелем. Тебе надо что-нибудь?

– Вижу, он выходит, сеньора Леонор, и думаю, вот случай подвернулся. – Алисия дает ей письмо для Почи и подарочек для малышки Гладис, Алисия провожает ее в аэропорт, целует на прощанье и обнимает. – Заскочим на минутку на кладбище, чтобы посмотреть, где похоронена эта девка? Давай, Алисия, заскочим. – Сеньора Леонор пудрит нос, сеньора Леонор надевает новую шляпку, вся трясется от гнева в аэропорте, садится в самолет, пугается при взлете. – А потом давай сходим к Святому Августину попрощаться со святым отцом Хосе Марией. Только вас двоих из всего Икитоса я и буду вспоминать с любовью.

– Голова свесилась на грудь, к самому сердцу, глаза закрыты, лицо заострилось и побелело. – Рита устраивается к Сморчку, Рита работает семь дней в неделю, за год делает две чистки, три раза меняет сутенера. – Дождем всю кровь с креста смыло, но братья собирали эту святую воду кто чем – кто ведрами, кто платками – и пили ее, очищались от грехов.

– К удовольствию одних и к слезному горю других, ненавидимый и любимый расколовшимся надвое обществом, – декламирует Синчи на фоне рокочущих моторов, – сегодня в полдень отбыл в Лиму ставший причиной стольких споров капитан Панталеон Пантоха. Его сопровождала мать и противоречивые эмоции лоретанской общественности. Мы же, со своей стороны, со свойственной жителям Икитоса вежливостью ограничимся пожеланием: счастливого вам пути, капитан, приличного пути!

– Какой стыд, какой срам. – Сеньора Леонор видит внизу под собой зеленую простыню, сеньора Леонор видит густые тучи, снежные пики Кордильер, песчаные пляжи, море. – Все икитосские девки в аэропорту и ревмя ревут, обнимают тебя. Этот город и напоследок припас мне подарочек. До сих пор все лицо горит. Надеюсь, никогда в жизни не увижу больше никого из Икитоса. Ой, смотри-ка, снижаемся.

– Прошу прощения, что опять беспокою вас, сеньорита. – Капитан Пантоха берет такси до пансиона, капитан Пантоха отдает выгладить форму, является в Управление Административной, Интендантской и другими службами Сухопутных войск, просиживает в приемной три часа, наклоняется. – Вы уверены, что мне следует ждать дальше? Меня вызвали к шести, а теперь уже девять. Нет ли тут ошибки?

– Никакой ошибки, капитан. – Сеньорита на минуту перестает полировать ногти. – Они там совещаются, а вам велели ждать. Потерпите немного, скоро вызовут. Может, дать вам еще один фотороман Корин Тельадо?

– Нет, спасибо. – Капитан Пантоха листает все журналы подряд, читает все подряд газеты, тысячу раз смотрит на часы, его бросает в жар, в холод, знобит, хочется есть, пить. – По правде говоря, что-то не читается, нервничаю немного.

– Конечно, а как же иначе, – строит глазки сеньорита. – Решается ваше будущее. Надеюсь, наказание не будет суровым, капитан.

– Спасибо, но дело не только в этом. – Капитан Пантоха краснеет, капитан Пантоха вспоминает праздник, на котором он познакомился с Почитой, как ухаживал за ней, как в день свадьбы товарищи чествовали их. – Я думаю о жене и дочке. Наверное, они уже приехали из Чиклайо. Я так давно их не видел.

– Так точно, мой полковник. – Лейтенант Сантана прочесывает сельву, лейтенант Сантана доходит до Индианы, теряет дар речи, связывается по телефону с начальством. – Уже несколько дней как умер и разлагается. Смотреть страшно, волосы дыбом встают. Оставить, пусть его заберут фанатики? Или похоронить на этом самом месте? Перевозить его никуда нельзя, дня два или три он тут, вонь такая – тошнит.

– А вы не дадите мне еще один автограф? – Сеньорита протягивает ему тетрадку в кожаном переплете, ручку, сеньорита улыбается ему с обожанием. – Совсем забыла про двоюродную сестру Чаро, она тоже собирает знаменитостей.

– С большим удовольствием, раз я уже дал три, почему не дать четвертый. – Капитан Пантоха пишет «Чаро – с уважением и наилучшими пожеланиями» и расписывается. – Но, уверяю, вы ошибаетесь, я вовсе не знаменитость. Давать автографы – дело певцов.

– Вы знаменитее любого артиста, такими делами ворочали, ха-ха. – Сеньорита вынимает губную помаду, сеньорита красит губы, глядясь в настольное стекло, как в зеркало. – Кто бы мог подумать – с виду такой серьезный.

– Можно позвонить по вашему телефону? – Капитан Пантоха еще раз смотрит на часы, капитан Пантоха идет к окну, видит уличные фонари, смотрит, как сгущаются сумерки, представляет, как сыро на улице. – Хочу позвонить в пансион.

– Давайте номер, я наберу. – Сеньорита нажимает кнопочку, сеньорита крутит диск. – Кого позвать? Сеньору Леонор?

– Это я, мамуля. – Капитан Пантоха берет трубку, капитан Пантоха говорит очень тихо, искоса поглядывает на сеньориту. – Нет, еще не приняли. Поча с малышкой приехали? Ну, как девочка?

– Правда, что солдаты прикладами расчищали путь к кресту? – Печуга орудует в Вифлееме, в Нанае, Пичуга открывает собственное заведение на шоссе в Сан-Хуан, у нее нет отбоя от клиентов, дело процветает, счет в банке растет. – И что крест рубили топором? А потом брата Франсиско вместе с крестом выбросили в реку на съедение пираньям? Ну расскажи, Стомордый, что видел, хватит молиться.

– Алло, Панта? – Поча играет голосом, как кафешантанная певица, Поча счастливо улыбается, смотрит на свекровь, на заваленную игрушками крошку Гладис. – Милый, как ты? Ой, сеньора Леонор, я так волнуюсь, прямо не знаю, что сказать ему. Гладис тут, рядом со мной. Она такая лапочка, Панта, вот увидишь. С каждым днем все больше на тебя похожа, Панта.

– Как ты, Поча, дорогая. – Панта чувствует, что сердце у него забилось, Панта думает: я ее люблю, она моя жена, мы больше не будем разлучаться. – Целую малышку и тебя очень крепко. С ума сойти, как хочу вас видеть. Прости, никак не мог приехать в аэропорт.

– Я знаю, что ты в министерстве, мама мне объяснила. – Почита воркует, Почита роняет слезы, обменивается заговорщическими улыбками с сеньорой Леонор. – Раз не приехал, значит, не мог, глупыш. Что тебе сказали, дорогой, что они с тобой сделают?

– Не знаю, посмотрим, сам жду не дождусь. – Панта видит, как за окнами движутся тени, Панта теряет терпение, пугается. – Как только закончу, примчусь. Ну все, Поча, кончаю, дверь открывается.