Дана Делон - Непрожитая жизнь

– Рафаэль, у меня очень важная встреча…

– Я сам разожгу камин, – дрожащим голосом отвечает Рафаэль и поеживается.

Кристоф еще несколько секунд нерешительно топчется на месте, потом отходит к двери и оттуда спрашивает:

– Позвонить твоему отцу, сказать, что ты здесь?

– Будь добр.

Через пару минут сверху спускается жена Кристофа, и одновременно в дом вбегает девочка лет тринадцати. Она улыбается и кричит:

– Рафаэль!

– И тебе привет, – тоже улыбается он.

– Мама позвонила и сказала, что ты хотел вина, – тряся бутылкой в воздухе, говорит она.

– Спасибо, положи на диван.

Женщина строго смотрит на дочку.

– Без куртки выбежала, в такую погоду!

– Ничего страшного, я не замерзла, – недовольно отвечает девочка и вновь улыбается Рафаэлю.

– Все-все, пойдем, – говорит женщина и, открывая в дверях зонтик, напоследок бросает, – если что-нибудь понадобится, звони.

– Спасибо, – благодарит Рафаэль. Женщина закрывает за собой дверь, Рафаэль выпускает мои руки, снимает мокрую толстовку и идет к корзине с дровами.

– Леа, тебе нужно раздеться и накрыться пледом, – все еще дрожащим голосом говорит он, – я сейчас разожгу камин, и мы согреемся, обещаю.

Я не шевелюсь. Мне так холодно, что тело одеревенело и не слушается.

– Леа, – окликает он, поджигая старую газету. – Я не буду смотреть, просто сними с себя мокрую одежду.

Я киваю и начинаю медленно раздеваться непослушными руками. Кажется, это никогда не закончится. Мокрые джинсы прилипли к коже, и снимать их окоченевшими пальцами – сущее наказание. В конечном итоге на мне остается лишь сырое нижнее белье, потому я не решаюсь раздеться догола. Закутавшись в белый мягкий

плед, я без сил опускаюсь на диван. Рафаэль сдержал слово, он ни разу не повернул голову в мою сторону. Дрожь в теле не унимается, хотя без мокрой одежды мне стало намного легче. Рафаэль разжег камин и сунул туда сразу несколько больших поленьев. Треск горящего дерева и его запах оживляют комнату, которая больше не кажется темной и тихой. Рафаэль отходит от камина и с улыбкой смотрит на меня.

– В следующий раз, прежде чем прыгать, подумаешь, – подмигивает он.

– Ты прыгнул за мной, – стуча зубами, отвечаю я, – ты ничем не лучше.

– Согласен, – просто говорит он и садится на ковер.

– Почему ты сел на пол? – неловко интересуюсь я.

– Не хочу испортить диван своими мокрыми джинсами, – объясняет он, оборачиваясь ко мне, и добавляет: – Вино. Я уже и забыл о нем. – Он опять встает, уходит на кухню и тут же возвращается со штопором и двумя бокалами. Быстро откупорив пробку, он разлил его по бокалам и вновь сел на пол.

– Санте  [24]  За здоровье. ,– приподнимая свой бокал, говорит он, и мы чокаемся.

Терпкое вино теплой волной согревает изнутри, и я прямо чувствую, как оно разливается по телу.

– Тебе тоже нужно снять мокрые вещи, – спустя минуту говорю я.

Рафаэль кивает, но не шевелится.

– Ты же бывал тут раньше? – интересуюсь я. Мой подбородок перестал дрожать, огонь в очаге разгорелся, и в комнате сразу стало теплее.

– Да, я жил в этом доме две недели, – отвечает он, – здесь хорошо, тихо, спокойно.

Я киваю, он встает, подходит к камину и подбрасывает туда еще дровишек. Потом резким движением снимает футболку и швыряет ее на пол. Я замираю: у него на спине угольно-черными чернилами набиты два льва, огромные, красивые, с раскрытыми пастями. Они смотрят друг на друга, их грива похожа на языки пламени. Это не их семейный герб, львы совсем другие. Гордые, гневные, они смотрят друг на друга. Я встаю с дивана, подхожу ближе и вижу, что на них выбиты буквы «Р» и «М». Рафаэль и Микаэль. Я провожу пальцем по букве «М». Мышцы Рафаэля дергаются от моего прикосновения, и он оборачивается. Я смотрю ему в глаза, где полыхает пламя. Отраженное пламя очага и пламя его души. Чарующие, живые языки отражаются в черных глубинах его прекрасных глаз. Огонь в камине разгорается сильнее, я остро ощущаю совсем близко его горячее тепло, точно так же, как и пылающую волну, исходящую от Рафаэля.

– Это так красиво, – шепчу я, разглядывая его тело.

Он непонимающе смотрит на меня.

– То, как языки пламени бегают по твоему телу, словно переливаются, будто огонь живет в тебе, течет в твоих венах… – я провожу пальцем по его мускулистой груди.

Его дыхание учащается. Я поднимаю голову, сглатываю. Обжигающий взгляд черных глаз останавливается на мне, проникая в душу. Я не выдерживаю такого натиска, отворачиваюсь и иду к дивану. Рафаэль ловит край пледа и одним резким движением сдергивает его с меня. Я замираю, оказавшись спиной к нему, глубоко и часто дышу. Все чувства обостряются, а тело снова бросает в дрожь. Я слышу его приближающиеся шаги, он подходит вплотную и проводит пальцем вдоль моего позвоночника.

– Да, – шепчет он мне на ухо хриплым голосом, убирая мои волосы вбок. – Это и правда прекрасно.

Он оказывается совсем близко и целует меня в плечо, нежно, невесомо, но моя кожа горит под его губами, и тепло охватывает все тело. А Рафаэль не останавливается, он покрывает легкими поцелуями мою шею. Не знаю, что это за магия, но меня тянет к нему, как магнитом, и в теле словно не остается ни одной косточки, я таю, я пропадаю, я хочу лишь одного – чтобы это никогда не кончалось. Его руки обвивают мою талию, он крепко прижимает меня к себе. Отблески пламени играют на стенах, и в их свете все кажется таинственным и каким-то неземным. Я слышу над ухом тяжелое дыхание, чувствую его горячие руки и растворяюсь в этом ощущении. Повернувшись к нему лицом, я обнимаю его, смотрю в черные глубокие глаза, где горит пламя желания, и приникаю поцелуем к его губам, делая мгновение еще более совершенным, идеальным, незабываемым. Рафаэль осторожно опускает меня на мягкий ковер, наши тела переплетаются, сердца бьются в унисон, и мы становимся единым целым, обнажив друг перед другом души. Я чувствую его, он заполняет меня всю до краев, даря частичку себя. Мы потерялись друг в друге, сожгли друг друга дотла и вместе восстали из пепла. Мы стали пламенем, безумным полыхающим пламенем.

Мы кинули на пол подушки от дивана и накрылись белым пледом. Я вожу пальцем по коже Рафаэля и останавливаюсь на словах, вытатуированных у него на боку. Приподняв голову, читаю их вслух: «Трудно пройти по острию бритвы; так же труден, говорят мудрецы, путь, ведущий к спасению», – я замолкаю, обдумывая эти слова.

– Катха Упанишада, – хрипло говорит Рафаэль, – но я узнал эти слова из книги Моэма «Острие бритвы». Читала?

Я отрицательно качаю головой.

– Я куплю тебе эту книжку.

– Почему ты набил их?

Он нежно треплет меня по голове.

– Потому что, бывает, читаешь и чувствуешь – эти слова будто бы написаны про тебя. А еще бывает, что они становятся частью тебя.