Дана Делон - Непрожитая жизнь

– Значит, решено.

Доступ к могиле Джима Моррисона закрыт железной оградой, но его поклонников это не останавливает, надгробный камень усыпан цветами, и вообще на этой аллее кипит жизнь. Кто-то громко и отчетливо напевает мотивы песни «The End». Мы останавливаемся рядом с двумя парнями, которые бесстыдно курят марихуану и громко смеются.

– Я не знал, что она огорожена, – бормочет Рафаэль.

– Ее из-за нас закрыли, – подмигивает один из парней. – Даже перезахоронить Джима хотели из-за вандализма, – он рисует в воздухе кавычки вокруг последнего слова и ржет, – но по посещаемости его могила, кажется, на пятом месте. Короче, не выгодно убирать его отсюда.

Рафаэль ухмыляется своей неповторимой усмешкой и весело говорит:

– Значит, теперь вы перелезаете через забор!

Парни хохочут.

– И не говори, они тут устроили нам настоящий рок-н-ролл.

Рафаэль смотрит на меня и снимает кожаную куртку.

– Нельзя посетить могилу бога и ничего не оставить, – говорит он, стаскивая с себя футболку с логотипом The Doors. Потом одним прыжком преодолевает ограду, а я смотрю на его голую спину с огромной татуировкой. Он кладет майку на надгробие и проводит по нему рукой, что-то шепча, надевает кожаную куртку на голое тело и возвращается.

– Что ты сказал ему? – спрашиваю я.

– Я прочитал эпитафию: «Kata ton daimona eaytoy».

– И что она означает?

Рафаэль посмотрел мне в глаза своим черным чарующим взглядом.

– «Он был верен своим демонам», – цитирует он.

– А теперь беги, парень, – кричат обкуренные фанаты, – тут ведется видеонаблюдение.

Рафаэль улыбается, берет меня за руку, и мы бежим, быстро, не останавливаясь, держась за руки и хохоча.

Припарковав машину, я спешу вдоль бульвара Сен-Жермен. Моя цель – дом номер двенадцать. Я звоню в домофон и улыбаюсь камере, а в голове лишь одна мысль: «Быстрее-быстрее!» Леа ждет меня в студии. Мы забрали из хостела ее учебники и вещи. Она решила сделать домашнее задание, пока я тоже съезжу за вещами. Секунды мелькают, я переминаюсь с ноги на ногу, и вот дверь наконец открывается. Не снимая обуви, я устремляюсь к себе в комнату.

– Рафаэль, – зовет меня Селин, – тебе что-нибудь нужно?

– Пару вещей, – коротко отвечаю я, не замедляя шага и открывая дверь в комнату. Там царит идеальный порядок. Я качаю головой, хоть и знал, что Селин не выдержит и при первом удобном случае приберет тут. Открываю ящик комода и вижу, что там тоже все аккуратно сложено. Я хватаю несколько вещей и закидываю в рюкзак. Прохожу к столу и ухмыляюсь тому, как в комнате чисто. Селин даже поставила ноутбук на зарядку. Только не мой.

– Раф, все нормально? – как всегда без стука в комнату вваливается Пьер, вслед за ним медленно входит Квантан и веселым взглядом смотрит на меня.

– Как поживаешь? – ехидно интересуется он.

– Лучше некуда, – вместо меня отвечает Пьер.

– С чего бы это? – приподнимая бровь, усмехается Квантан.

– О, старина Квен, есть лишь только один ответ на твой вопрос, – подмигивает мне Пьер и критично рассматривает Квантана, после чего приподнимает указательный палец и громким шепотом произносит: – Я скажу тебе по секрету. Все дело в девушке!

– В девушке? – театрально переспрашивает Квен, хватаясь за сердце.

– Именно, – цокнув языком, отвечает Пьер, – она и только она – ответ на все твои вопросы.

Они оба начинают громко смеяться, довольные своим маленьким представлением, а я замираю на месте и говорю, не поднимая головы:

– Исчезните.

Пьер недовольно фыркает, но покидает мою спальню. Квантан нерешительно топчется на одном месте, но в конце концов тоже уходит, плотно закрыв за собой дверь.

Я провожу рукой по ноутбуку и бросаю рюкзак на пол, присаживаясь за стол. Меня вдруг озаряет. Это словно удар молнией. Возможно, включается шестое чувство, интуиция или что-нибудь столь же бредовое. Не знаю, что происходит, но я не могу оторвать взгляда от стола. Что-то внутри нашептывает: «Попробуй!» Микаэль, если бы ты хотел, чтобы я не знал содержимое этого компьютера, ты бы просто-напросто стер всю информацию. В какую игру ты со мной играешь, Мика? Я открываю крышку ноутбука и шепчу подсказку: «Ее имя – ключ ко всему». Я знаю, что это за имя. Я точно знаю. Я закрываю глаза и вижу ее лицо. Ее припухшие губы и грустный взгляд. Я вижу очертания ее тела. Тонкие нежные руки, голое плечо и ключицы. Я слышу ее голос. Он низкий и проникновенный. Я знаю, чье имя – ключ ко всему. Ее имя, Мика. Но ты… ты ведь не был с ней знаком. Пальцы почему-то начинают дрожать, и я сжимаю кулаки. Ты же не знал ее… Не знал… Я открываю глаза, руки зависают над клавиатурой, и я пишу ее имя. «Леа». И ударяю по клавине Enter. Компьютер грузится, и спустя секунду я вижу твой рабочий стол. Я с силой захлопываю крышку и зажмуриваю глаза. Что это было? Сердце бешено бьется в груди. Этого не может быть.

Я делаю глубокий вдох, потом выдох, медленно открываю ноутбук, который опять запрашивает пароль, и медленно, с каким-то извращенным удовольствием набираю: «Леа». Так и есть. Пароль верный. Как такое возможно? Как, черт бы меня побрал, такое возможно? Я захожу в Фейсбук под твоим профилем и вижу тридцать семь непрочитанных сообщений, и все они от Леа Санклер. Я вскакиваю со стула и начинаю ходить по комнате. Запускаю руки в волосы. Какого черта! Сажусь обратно. Открываю диалоги, откидываюсь на спинку стула и листаю. Вижу ее фотографию, а потом – свою. Шумно выдыхаю. Моя фотография! Черт бы тебя побрал, Мика. Неужели ты это сделал?! Я ударяю кулаком по столу и больно прикусываю губу, быстро проматывая переписку в самое начало. Мне нужно знать. Мне нужно понять, с чем я имею дело, и я приступаю к чтению. Проходит час, а я все еще читаю и, кажется, даже моргать забыл. Внутри растет и ширится чувство собственной ничтожности. Я раздавлен. Я читаю о том, как сильно она хотела тебя обнять, как мечтала поцеловать тебя. Как сильно нуждалась в том, чтобы ты был рядом. Я читаю твои сообщения, Мика, все они про то, как ты хочешь быть с ней, и в горле встает ком. Она нравилась тебе, она тебе чертовски нравилась… А потом я читаю о Дне святого Валентина, о ее бывшем и о споре, и мне кажется, будто кто-то засунул руку мне в грудь и вырвал сердце. Я ведь недавно спросил Леа, почему она поменяла школу, но не получил внятного ответа. Я не стал настаивать, и она этим воспользовалась. Но тебе, Мика – тебе! – она все рассказала. Тебе она доверила свою тайну и свою боль, которыми не захотела поделиться со мной. Я чувствую укол ревности и дикую злость. Я нахожу ссылку на страничку этого ублюдка, перехожу по ней и вижу самодовольную физиономию, от одного вида которой во мне закипает гнев. На стене – приглашение на вечеринку в честь восемнадцатилетия какой-то девицы: «Все-все, приходите по такому-то адресу, с вас пиво, с нас – отличное настроение». Я достаю телефон и вбиваю в него этот адрес. Я не буду больше читать, Мика. Я больше не смогу. Слишком это тяжело. Слишком больно. Я сжимаю кулаки и смотрю на маршрут, который выстроил телефон. Я не принесу пива, но из всех гостей на этой долбаной вечеринке ты запомнишь лишь меня, сукин ты сын. Лишь меня.