Алена Некрасова - Зарисовки одной дамочки

— Дорогая, тебя легче убить, чем прокормить, — улыбаясь, сказал он мне, когда я повернула к нему голову.

Я очень хотела ответить на такую наглость, но не успела — прямо передо мной официант поставил большое блюдо с очередным шедевром от шеф-повара, и, набрав побольше воздуха в легкие, я с удвоенной силой набросилась на кушанье. К концу торжества у меня было ощущение, что я не сегодня-завтра должна родить…

Брачную ночь мой муж запомнил навсегда. Первую часть ночи он терпеливо ждал, когда закончится мое затянувшееся свидание с унитазом, с которым я обнималась часа два. А потом он носился по квартире в поиске лекарств, потому что я все время стонала — так мне было плохо. Ну, еще я стонала, потому что мне нравилось, как он носится, и я не могла лишить себя удовольствия понаблюдать лишних пару часов за тем, как Андрюша входит в роль заботливого супруга. Наконец под утро, часов в шесть, рухнув рядом со мной на кровать, он выдохнул:

— Знаешь, я никогда не тратил столько сил на женщину.

— Любимый, — ласково проворковала я, вспомнив фразу, прочитанную в какой-то книге, — теперь мы женаты. Смирись. Первые пятьдесят лет уйдут на то, что мы будем привыкать друг к другу.

Но он этого уже не слышал. Он храпел.

Всех нас в какой-то момент времени настигает большая неприятность — храп. И с того самого момента, когда эта новость обрушивается на наши головы, мы теряем не только покой, но и сон, судорожно боясь заснуть раньше своего партнера по койке. Не дай бог, утром он (или она) как бы случайно намекнет на то, что не смог (или не смогла) долго уснуть из-за шума, раздававшегося с другой половины постели. Правда, есть и такие, кто, зная о своей способности сотрясать ночную тишину, специально стараются заснуть первыми, дабы другие не успели опередить…

Ночная тишина… Как это прекрасно…

Когда я в прошлом веке переехала на Малую Грузинскую, то первая же ночь превратилась для меня в ночную пытку. Понимая, что теперь живу около Зоопарка, из которого днем доносятся звуки, издаваемые братьями нашими меньшими (то тюленями, то тиграми, то еще кем-то), я никак не была готова к тому, что и ночью жизнь в нем продолжает бить ключом. Начиная с десяти вечера, на вахту заступают ночные пернатые, которые ухают и ахают, как и положено в природе, по полной программе. Лежишь с закрытыми глазами, и ощущение такое, что ты в джунглях. Где-то в час ночи к ним присоединяются гиены, рыдающие, как младенцы. Часа в четыре утра все умолкает. И только ты погружаешься в долгожданную дремоту, как ровно в шесть утра, выполняя функции штатного будильника, вместо петуха начинает трубить слон. И снова день, а впереди ночь. Тс-с-с…

Все свадьбы разные. Я присутствовала на многих, но особенно мне запомнились две.

Одна, когда я выдавала замуж свою подругу Светлану (за Карла). Эта свадьба поразила меня своей скукой и обыденностью. Сначала мы все дружно сидели в небольшой протестантской церквушке в центре Стокгольма, где и проходила свадебная церемония. Потом, переместившись в какое-то маленькое кафе, расположенное на первом этаже небольшого четырехэтажного жилого дома (и чем-то напоминающее сосисочную или пельменную в старые добрые времена СССР), мы практически молча пили и ели за общим столом. Со стороны невесты были трое: я и ее брат с женой. По нашим традициям одеты мы были празднично, а вот гости со стороны жениха… У меня создалось впечатление, что все эти люди вышли в город на пару часов за покупками. Все мирно и быстро закончилось к трем часам дням. После чего все разбрелись — кто куда.

Вторая — свадьба моего знакомого, известного фотопортретиста. Да это и свадьбой назвать нельзя. Я о ней узнала случайно — просто позвонила Сереже Берменьеву по телефону, и он поставил меня в известность:

— Приезжай. Я буду отмечать это в ресторане у Церетели.

— Не знаю, смогу ли, — ответила я. — Если бы ты заранее предупредил — это одно, а так у меня уже встреча назначена. Но постараюсь заскочить на пару минут…

Не могу я продолжать, не сказав пару слов о Берменьеве. Познакомилась я с Сережей несколько лет назад на праздновании еврейского Нового Года в одном из московских отелей, что на Пешков-стрит (ранее Горького, а ныне Тверской).

Первое, что я увидела, поднимаясь по широкой лестнице в залу, была моя троюродная сестра, с которой я не виделась лет двадцать. Она стояла около посла Израиля и принимала поздравления от прибывающих именитых гостей. Надо отметить, что моя сестрица, внучка родной сестры моей бабушки, родилась от брака еврея и русской. Когда ей в шестнадцать лет выдавали паспорт, то она голосом, не терпящим возражения, заявила, что в графе национальность должна стоять запись — еврейка. Далее она поставила всех в известность, что звать теперь ее будут не Евгения, а Жанна (как и ее мать, мою двоюродную тетку), и что она собирается уехать в Израиль (и это в 1978 году!). Через несколько лет она осуществила свою мечту. Позже от наших родственников я узнала, что Женя, ах, простите, Жанна, вышла замуж за дипломата, и что он якобы собирается приехать в Москву в качестве посла. В чем я, собственно говоря, и убедилась. Я не стала подходить к ней, тем более что она меня не узнала или сделала вид…

Позже Вероника Боровик-Хильчевская познакомила меня с невысоким, полным (сейчас он похудел и выглядит на все сто!) парнем лет сорока, похожим на мягкого пушистого медвежонка, с ясными, добрыми глазами, от которого веяло старым домом, креслом-качалкой и шерстяным пледом, увешанным фотоаппаратурой с ног до головы. Это и был Сережа Берменьев — модный, очень популярный фотограф, создающий фотопортреты известнейших людей, начиная от голливудских актеров, заканчивая королями…

В его квартире висит большая фотография, на которой вместе сфотографированы Лужков, Путин и Патриарх. Внизу фотографии надпись: «В сказке Бажова был Данила-мастер, делавший произведения из камня. В настоящее время есть Сережа-мастер, делающий настоящие шедевры. С Новым 2002 годом тебя, Сережа-мастер». И подпись. Ю. Лужков.

Но вернемся к Сережиной свадьбе. Приезжаю по нужному адресу. Меня проводят в длинную узкую комнату. За таким же длинным, узким столом сидят несколько человек: Сергей со своей невестой, одетой в свободное светлое платье (она на последнем месяце беременности), его мама и еще несколько мужчин (очень узнаваемые лица — из мэрии и Администрации Президента). Дарю цветы, меня сажают за стол. Все молчат, жуют, иногда перекидываясь парой слов. Ощущение, что присутствуешь не на свадебном торжестве, а на поминках. Начинаю понимать, что пора сваливать, поднимаюсь и предлагаю тост за молодых: