Анатолий Шестаев - Ребятишки

С малых лет полюбили ребятишки книги и, любимым их занятием на всю жизнь стало чтение. Читали все, что попадет под руку. О покупке новых книг тогда и не мечтали, хотя книги в то время в магазинах были, да вот денег на них не было. Часто спорили, кому первому читать доставшуюся книжку. В десятилетнем возрасте впервые попали в библиотеку, от которой пришли в неописуемый восторг. Столько книг! Очень понравились «Приключения Незнайки», «Приключения Айвама», «Приключения первобытного мальчика». Любимыми же книгами стали: «Капитан Сорви-голова» Луи Буссенара и « Приключения Тома Сойера» М. Твена. Потом открыли для себя Ж. Верна, М. Рида, А. Дюма, Ф. Купера. «Одиссею капитана Блада» прочитали за одну ночь. Но, однажды, неведомыми путями в дом попала книга Штильмарка «Наследник из Калькутты». Она потрясла воображение невероятными приключениями героев во всех уголках Земли. Зачитали ее до дыр. Любили перечитывать сказки А. Пушкина, особенно поэму-сказку «Руслан и Людмила». Когда переехали на химкомбинат, там как раз списывали старую библиотеку и книги раздавали всем желающим. Желающих практически не было и ребятишкам досталась почти вся библиотека. Много было неинтересных книг, но там были собрания А. Пушкина, М. Лермонтова, М. Гоголя, П. Бажова, Д. Лондона, В. Скотта, Сервантеса. И среди них совершенно необыкновенная книга Т. Хейердала «Путешествие на Кон-Тики». Сначала братья не обратили на нее внимания, но потом, перечитав запоем всего Дж. Лондона, его поразительные рассказы южных морей и еще более поразительные рассказы о золотоискателях Севера, вернулись к «Кон-Тики». Надо было пропустить не совсем интересную главу о подготовке к путешествию, но потом оторваться было нельзя. Преодолеть на плоту из девяти бревен Тихий океан! Это было здорово! Больше всего поражала воля и сила этих людей. После войны они снова рискуют жизнью во имя науки. И это были совсем не коммунисты, а жители буржуазных стран. И вот они для доказательства научной теории о заселении островов плывут через весь огромный океан на бревнах. Куда там аргонавтам и Колумбу! Только с подвигом Ф. Магеллана можно было сравнить путешествие Хейердала и его друзей. После «Кон-Тики» открыли для себя «Песнь о Гайавате» Г. Лонгфелло в переводе Бунина. Совершенно иной взгляд на жизнь североамериканских индейцев. Трудная мирная жизнь оджибуэев в единении с природой так отличалась от жизни воинственных индейцев Ф. Купера и М. Рида. В конце книги находился словарь индейских слов. Ребятишки выучили их все наизусть и запомнили на всю жизнь. Как красиво они звучали: «Гайавата сонджитеги, Гайавата манготейзи!». Потом наступило увлечение фантастикой. Александр Беляев и И. Ефремов, Артур Кларк и Рэй Бредбери, Станислав Лем и братья Стругацкие. Все было читано-перечитано.

Вместе с библиотекой в химкомбинате списали и спортивный инвентарь. Ребятишкам досталось несколько пар лыж. Лыжи были большие, ботинки размеров 41—43. Но братьев это не смутило. У них до этого были детские лыжи, которые крепились к валенкам простыми ремешками. А это- настоящие спортивные с креплениями для ботинок! И ребятишки от первого снега в ноябре до последнего в конце марта целыми днями пропадали на ближних сопках. Сразу за химкомбинатом находилось две сопки, причем одна из них довольно приличной высоты. И вот с нее и катались братья. В конце спуска еще сооружали трамплин. С тех пор лыжи стали их постоянным увлечением на всю жизнь. Надо сказать, что спортом ребятишки занимались постоянно. Соревновались друг с другом, кто дальше прыгнет, кто выше, кто большее количество раз поднимет огромную двадцатикилограммовую гирю, часто боролись, бегали наперегонки на разные дистанции. Однажды не успели на автобус, подбежали, когда автобус уже отъезжал. Так они успели уцепиться за задний бампер и так пробежали до следующей остановки. Водитель был поражен, когда увидел их, входящих в автобус. Вероятно он их видел, когда они подбегали, но по зловредной шоферской привычке не остановился на секунду-другую. Удивленный, он сказал, а зачем вам вообще автобус, если вы так бегаете. В седьмом классе ребята записались вместе с Акимом на секцию бокса в детской спортивной школе. И им открылся увлекательный мир настоящего спорта. Спортзал, ринг, тренер, перчатки, груши. Около года ребятишки дважды в неделю ездили через весь город на тренировки, но потом сменился тренер, поменялось расписание и они просто физически не могли больше ездить в ДСШ. Но навыки боксеров остались навсегда и впоследствии один из них шутя стал чемпионом воинской части. А в борьбе ребятишкам практически равных вокруг не было. Любого могли положить на лопатки. Драться тоже приходилось, но на двоих сразу редко кто отваживался нападать. В пятом классе записались с Акимом и Грасмиком в Доме пионеров на драматический кружок, не зная толком, что это такое. Оказалось, что это не что иное как театр! Основные роли исполняли, конечно, большие ребята, а нашим доставались мелкие эпизодические роли. Но все равно они переполнялись гордостью, когда на городских праздниках в настоящих театральных костюмах исполняли роли то огурцов, то спутников Земли, то сталеваров и шахтеров.

Курить ребятишки попробовали однажды лет в двенадцать. И зареклись надолго. Во всем классе покуривал только один Юрка Палло, известный хулиган, весьма напоминавший братьям Гекльберри Финна. От Гека он отличался только одним, ходил в школу. О его горькой судьбе вскоре узнал весь город и закончилось все благополучно. Юрку забрали молодые геологи бывшие проездом в городе и пообещали вырастить из него настоящего человека. Так вот в те времена табачные изделия были изрядно крепкие. В основном курили папиросы «Север» по пятнадцать копеек, люди поинтеллигентней папиросы «Беломорканал» по двадцать две копейки, ну а кто любил пошиковать и себя показать курили «Казбек» или даже «Герцеговину флор» по тридцать пять копеек. Самые же дрянные папиросы назывались «Прибой» и стоили они всего восемь копеек. Из сигарет популярными были «Памир» по десять копеек и «Прима» по четырнадцать копеек. С фильтром сигарет никто и не видел. Бывало, что мужики курили еще и самокрутки из махорки.

Постепенно братья освоили весь город и узнали его историю.

Кокчетав основан казаками Сибирского казачьего войска в 1824 году как крепость. Старики поговаривали, что казахские аксакалы и старшины обманули казаков при выборе места для основания крепости. Казаки выбрали совсем другое место. Это было живописнейшее урочище на берегу озера, где сейчас находится город Щучинск. Сосновые боры, высокие сопки во главе с Синюхой и Спящим рыцарем, красивейшее озеро, богатое рыбой, рядом еще более живописные озера Боровое, Котурколь, Чебачье и другие. Но старейшины рода, испокон веков обитавшие здесь, опасались соседства русских и обманули казаков. Напоили их допьяна араком и кумысом и перевезли на берег озера Копа, которое лежало среди степей и мелких сопок, и там подписали договор. Возможно, так и было, но вероятнее, что казаков просто подкупили. Так или иначе, но Кокчетав был заложен на берегу небольшого озера Копа. А вокруг него на расстоянии 50—90 км находились изумительные по красоте и целебному воздуху урочища с рыбными озерами: Зеренда, Боровое, Аиртав, Челкар. Там через полтора-два десятка лет все-таки появились казачьи станицы Лобановская, Челкарская, Щучинская и другие. Щучинскую основали казаки во главе с пятидесятником Степаном Ведута. Его пра-правнучкой и была матушка ребятишек. Крепостью Кокчетав практически и не был, так как граница сразу отодвинулась на сотни километров южнее, а почти сразу стал уездным городом. Ничем не отличался от других уездных городков, за исключением того, что в нем провел детские годы знаменитый революционер и партийный деятель В. В. Куйбышев. В Кокчетаве формировался Первый Ермака Тимофеевича полк Сибирского казачьего войска, прославившийся в русско-турецкую войну, туркестанскую кампанию, русско-японскую и первую мировую войны. Старики помнили еще Колчака и называли его «адмирал Толчак», помнили антибольшевистское восстание и жестокий его разгром.