Анна Гава - Росси

— Вы еще успеете наговориться, — вмешивается офицер Нарди, и все взгляды устремляются на него. — Алекс Росси, вы арестованы по подозрению в заказном убийстве, хищении средств в особо крупных размерах и служебном подлоге документации в благотворительном фонде «ROSSI».

Алекс, до этого стоявший в стороне от всех, резко поменялся в лице. Его взгляд, блуждавший по подъездной дорожке, теперь устремлен на меня. Двое полицейских направляются к нему и одевают наручники на запястья:

— Марко, это не я, — кричит он. — Я клянусь тебе, это не я. Я бы так никогда не поступил!

От Алекса можно ожидать чего угодно. Всю жизнь он так ненавидел меня и Лию, что вполне мог попытаться подставить меня, а затем и вовсе избавиться. Но что-то в его словах меня задело за живое. То, что раньше я в них никогда не слышал… Искренность.

Когда я открываю глаза, то не сразу понимаю, где нахожусь. Все это смахивает на сон, но это реальность! Я дома. Я так хотел этого, я мечтал об этом каждую жалкую секунду своей ссылки. Но вдруг сердце пронзает острая игла боли от осознания того, что я потерял Юлю. Увижу ли я ее еще хоть раз? Загляну ли в зелень ее глаз? Познаю ли вкус ее губ? Она никогда не захочет быть со мной… Она сделала свой выбор, оставила меня, и я должен принять это. Через боль, через всепоглощающую тоску, через кровоточащие рубцы на сердце, но я должен принять.

Наскоро умываюсь и прогоняю прочь от себя все мысли о ней. Сейчас полно дел, которые требуют моего вмешательства. Я должен поговорить с Алексом и увидеться с сыном. Мало помалу, но я смогу наладить свою жизнь, ради своего сына.

Спускаюсь вниз, дом встречает меня звенящей тишиной. Теперь он стал для меня чужим, я не испытываю упоения и радости, находясь здесь. Я знаю, что мой отец сейчас страдает. Моя мать не знает как жить дальше, мой брат сидит в тюрьме, а сестра лечится от наркомании… Счастливы ли мы? Сейчас я понимаю насколько мы не идеальны, и весь лоск, который мы наводили годами при помощи прессы, разрушен ей же. Вся горькая правда всплыла на поверхность, и теперь ее ничем не скрыть. Может наша жизнь послужит для кого-то горьким примером, как не нужно поступать?

На глаза мне попадается сегодняшняя пресса, мое любопытство просто раздирает меня изнутри, но все же я прекрасно понимаю, что не прочитаю там ни единого хорошего слова. Разве мнение каких-то газетенок сможет выбить меня из равновесия? Делаю глубокий вдох и беру в руки первую попавшуюся газету. На первой полосе моя фотография — я выхожу из машины Нарди к встречающим меня друзьям и родственникам. Заголовок гласит:

«Воскресший из мертвых».

«Семья Росси не перестает нас удивлять. В последнее время всплывают все новые скелеты из их шкафов, а если учесть сколько у них этих шкафов, скелетов будет еще множество. Вчера был арестован Алекс Росси по подозрению в заказном убийстве, подлоге документации в благотворительном фонде и хищении средств в особо крупных размерах. Эта информация повергла в шок всю нашу редакцию. Каждый из нас был в восторге от яркой натуры Алекса, и мы совсем не ожидали, что именно он тот, кто заказал убийство своего брата — Марко Росси.

А теперь трепещите холостячки Италии, Марко Росси—жив! Вчера он явился нам во всей своей красе. Как семья Росси переживет такой удар? Ведь один из них теперь за решеткой. И зачем Алексу Росси, миллиардеру, красть деньги из благотворительного фонда и заказывать собственного брата? Пока мы все теряемся в догадках… Но думаем, что эта история еще удивит нас всех. Мы будет следить за ходом расследования этого дела. А Марко Росси поздравляем с возвращением домой, ведь не каждому удается воскреснуть из мертвых».

Да уж… Нужно срочно встретиться с Алексом и поговорить с Нарди, я уверен, что они взяли не того. Может Алекс и последний кусок говна, но он на такое не способен:

— Марко? — голос мамы вырывает меня из задумчивости и возвращает в реальность.

— Я не заметил тебя, — улыбаюсь я, смотря на нее застывшую в дверном проеме.

— Не привычно тебя видеть дома, — отвечает она с легкой улыбкой. — Кажется, что с того момента прошла уже целая жизнь.

Я прекрасно понимаю, что она имеет ввиду под «тем моментом» — день моей смерти. А я ведь и правда, чувствую, что я умер. Будто и нет меня здесь. Осталась только телесная оболочка, а душа моя где-то совсем далеко… Рядом с девушкой моих мыслей.

— Да… — задумчиво отвечаю я. — Мам, ты веришь, что это все сделал Алекс?

Мама теряется от моего неожиданного вопроса. Ее ресницы дрожат, а в глазах застыла боль и тоска.

— Я не знаю, — говорит, заглядывая мне в глаза. — Может, если бы ты знал всю картину произошедшего, то смог бы поверить в то, что Алекс мог так поступить…

Что же скрыли от меня на этот раз? Гнев закипает во мне, но я не даю ему выход. Мама и так натерпелась, сейчас совсем не время, чтобы учинять разборки. Нужно разобраться во всем, поэтому я делаю глубокий вдох и спокойно спрашиваю:

— Что произошло? Расскажи мне. Я хочу понять.

Мама послушно кивает и занимает мягкое кресло, жестом приглашая меня сесть напротив нее.

— Пока ты был… — она запинается, явно не зная, как назвать мою ссылку. Но потом берет себя в руки и продолжает. — … в путешествии, умерла твоя бабушка Пенелопа.

Я застываю в полном молчании, но потом беру себя в руки и спрашиваю:

— Когда это произошло? Почему я об этом ничего не знаю?

— Она умерла неделю назад, — отвечает, смахивая со щек слезы. — Марко, прости нас, мы не сказали, потому что ты захотел бы приехать. Но это было опасно. Мы не могли потерять тебя еще раз.

Она берет меня за руку и снова смотрит в глаза.

— Это смерть не была для нас неожиданностью, ты же знаешь, что она уже давно болела раком, — продолжает мама, снова утирая слезы. — Все равно для нас это огромная потеря и для тебя тоже. Ведь тебя она всегда любила больше всех.

— И причем тут Алекс? Я не могу ничего понять…

В моей голове полный кавардак. Сейчас мне кажется, что на меня вылили чан холодной воды, и я просто не знаю, как вести себя дальше… Скольких людей я лишился пока вынужден был скрываться? И что здесь происходит на самом деле?

— Бабушка все свое состояние, все, что принадлежало ей, оставила в своем завещании тебе.

Что хуже узнать, что кто-то из твоей семьи умер или что ты всех лишил наследства? Все мысли из моей головы улетучиваются, оставляя после себя пустоту. Первый раз в своей жизни, я не знаю что делать.

— А как же трастовые фонды? — спрашиваю я, потирая виски.

— Больше доступа к трастовым фондам нет ни у Лии, ни у Роби, ни у Алекса, ни у нас, — коротко отвечает мама. — Ты же знаешь мое отношение к деньгам.