Таня Д Дэвис - Полёт фантазии, фантазии в полёте

— Тетя Соня сказала. Костик песком кидался. Она ему раз сказала не кидаться песком, два сказала не кидаться, а потом сказала, что он русского языка вообще не понимает. А если он русского языка не понимает, то он не русский. Ведь так? — и Саша вопросительно смотрит на меня.

Ну все, надо уже как-то ребенку объяснить доходчиво. Легко сказать «доходчиво», когда в этом глобализованном мире национальный вопрос так запутан. Что, мальчику четырех с половиной лет лекцию на тему национально-культурной идентичности из курса по межкультурной коммуникации читать, что ли? Все сложно, даже терминологические системы не совпадают — то, что в России национальность, в англоязычных странах вовсе не nationality, а ethnicity. В США nationality — это вообще гражданство, а не национальность. Надо найти какое-то доступное объяснение.

Неожиданно решение подсказывает такса Туся, которая, завидев своих собачьих друзей, бросается к ним играться-обнюхиваться. Знакомая собачья тусовка представлена немецкой овчаркой Флинтом, далматинцем Рексом, симпатичным фоксиком Мишкой и моднявой йорк-терьершей Мими.

— Вот, — говорю я Саше, показывая на собак, — посмотри, это кто?

— Это Тусины друзья: Флинт, Рекс, Мишка и Мими, — уверенно отвечает Саша.

— Я не это имею в виду, они кто: кошки, птички?

— Баб-Тань, ты что, совсем? Они — собаки.

— Правильно, они все собаки, — получив нужный ответ, радостно отвечаю я. — Но собаки — это такое общее объединяющее понятие, класс, к которому они принадлежат. Они все собаки, но собаки разные, разных пород. Флинт — немецкая овчарка, Рекс — далматинец, Мишка — фокстерьер, Мими — йорк. Согласен?

— Да, все собаки, но разных пород, — соглашается Саша.

— Также и у людей. Есть общее понятие — люди. Но все люди разные, разных пород, так сказать, как и собаки. Только у людей породы называются национальностями. Русские, таджики, армяне, англичане, китайцы и так далее. У каждой породы, то есть национальности, свой язык и своя культура, в идеале и своя страна. Но сейчас все могут жить там, где им нравится, в разных странах, где есть работа, где им интересно, по разным причинам, понял?

— Понял, — отвечает Саша. Я с облегчением вздыхаю, и, закупив фермерского молока-сметаны, мы отправляемся домой. Какое-то время Саша молча ведет на поводке весело бегущую впереди Туську. У калитки останавливается, и глядя на меня невозмутимыми серыми глазами, спрашивает:

— Баб-Тань, а наша Туська русская?

— При чем тут наша Туська? Она же собака.

— Ну как ты не понимаешь, ты же сама сказала, что Флинт — овчарка немецкая. А наша Туська — такса, она какая такса: русская или немецкая?

У нас поблизости четыре школы: две — так себе, одна — с углубленным изучением английского, и гимназия — самая престижная. Какое образование хотят родители для своего ребенка? Конечно, самое лучшее. Мы выбрали гимназию. Весной, успешно пройдя всевозможные тесты, наш шустрый ребенок был зачислен в первый класс. В начале июня родителей принятых в гимназию счастливчиков пригласили на собрание, где обещали подробно рассказать, как подготовить детей к началу учебного года.

Школьный зал был полон, пришли не только мамы, как это обычно бывает на родительских собраниях, пришли папы, даже бабушки с дедушками. Еще бы, такое ответственное мероприятие — «первый раз в первый класс». Директор школы торжественно поздравил присутствующих с зачислением в свое замечательное учебное заведение, попасть в которое мечтают многие, но не всем удается, и быстренько удалился, оставив родителей на попечение завуча младших классов Тамары Витальевны, высокой статной дамы бальзаковского возраста и гренадерских размеров.

Завуч обвела зал строгим учительским взглядом, заставив взрослых мужчин и женщин почувствовать себя отстающими первоклашками, и начала вещать. Практически все ее фразы начинались со слов «ребенок должен и родители должны». Сначала она подробно перечислила, что должны родители: приобрести форму, тетради, учебники и прочие вещи из «списка первоклассника». Затем перечислила книги, которые родители должны прочитать вместе с ребенком за лето. Потом перешла к оглашению обязанностей ребенка.

— К первому сентября ребенок должен знать алфавит и уверенно читать по слогам. Дети должны знать цифры, уметь считать до двадцати и обладать навыками основных арифметических действий — сложения и вычитания.

— Ну да, пусть родители ребенка сами всему научат, получайте готовенького, — ехидно прошептал муж.

— Дети должны уметь рисовать основные геометрические фигуры: круг, квадрат, прямоугольник, — увлеченно продолжала завуч, — уметь изображать главные окружающие предметы: дом, дерево, а также фигуры мужчин и женщин с первичными половыми признаками.

После фразы про «фигуры мужчин и женщин с первичными половыми признаками» в зале наступила полная тишина. Одни застыли в недоумении, другие испуганно переглядывались, а некоторые особо чувствительные бабушки покраснели. Никто не решался задать вопрос. Взрослые молчали, наверное, с ужасом представляя, как они придут домой и им придется учить своих драгоценных чад рисовать «фигуры мужчин и женщин с первичными половыми признаками». Наверное, так бы и произошло, если бы не мой дотошный муж-юрист, который в своей судебно-адвокатской практике привык все выяснить до конца и мог задавать любые вопросы в любой аудитории, если того требовали интересы дела.

— Тамара Витальевна, уточните, пожалуйста, что вы имеете в виду, говоря «фигуры мужчины и женщины с первичными половыми признаками»? — громким хорошо поставленным голосом обратился он к завучу, тотчас обратив на себя все внимание зала.

Боже, как она на него посмотрела! Как на последнего двоечника, нашкодившего первоклашку, как на самого нерадивого ученика в классе.

— А вы не знаете? — ехидно спросила женщина-гренадер, окинув мужа снисходительным взглядом. Некоторые из присутствующих мужиков сочувственно посмотрели на мужа, почти как школьники на провинившегося другана, который вместо того, чтобы сидеть тихо, подставляется. Не на того напали, ребята! Такие, как мой Влад, не сдаются, идут до конца.

— Я? Я знаю, так же как, я уверен, и все присутствующие в этом зале. Мне просто хотелось услышать ваше определение данного понятия, — ровным голосом опытного адвоката произнес муж.

— Да что ж тут непонятного-то, — возмущенно ответила завуч, подошла к стоящей за спиной доске и, взяв мел, быстро нарисовала две человеческие фигурки: одну в юбке, другую — в брюках. — Вот, — победоносно сказала она, — брюки и юбка, что тут сложного.

По залу пронесся вздох облегчения, муж заслуженно насладился своей «минутой славы», казалось, еще б чуть-чуть — и благодарные родители ему зааплодировали.