Екатерина Данильчик - Обретая себя

— Я поняла.

— У вас же есть контакты родителей или кого нибудь из родственников?

— Да, есть, — покорно и еле слышно сказала Кристина.

— Еще нам нужны документы Максима.

— Хорошо… Как он сейчас, не знаете?

— Состояние стабильно критическое. Будем надеяться на лучшее. Не буду вам врать, если он переживет эту ночь, то кризис минует. Так доктор говорит.

Кристина почувствовала тошноту и ее ноги подкосились, она облокотилась рукой о стену.

— Вам плохо? Присядьте, сейчас, — медсестра куда-то поспешно убежала, потом вернулась с маленькой бутылочкой минералки, — вот выпейте, полегчает, это все из-за стресса.

— Я…я просто не могу его потерять, просто не могу, понимаете? Он должен жить.

— Все будет хорошо, милая, я понимаю, тяжело, когда любимые страдают, но надо верить, да и врачи дают обнадеживающий прогноз.

— Пфф, обнадеживающий, — ей явно не понравилось это слово, — это бессилия так бесит, ждать и гадать выкарабкается ли он….

— А ты не гадай, а верь, — пытается подбодрить ее медсестра, женщина средних лет с приветливой и доброй улыбкой, все бы такие были.

— Не верю я уже ни во что…

— Но в любовь то ты веришь однозначно, по тебе это видно.

— Только не в ту, о которой вы думаете. Я Максима очень люблю, как брата, он мой близкий друг, он мне родной человек, я просто хочу, чтоб он жил и был здоров. Вот и все.

Кристина поблагодарила за воду и ушла. Оказавшись на улице, она оглянулась и увидела Никиту, тот все еще ждал ее.

— Отвезешь меня домой, в смысле, на квартиру?

— Конечно, не вопрос.

Войдя в квартиру Максима, Кристина четко понимала, что ей предстоит сделать, но очень боялась этого. Она поблагодарила Никиту за помощь и выпроводила его. Ей необходимо было остаться одной. Выкурив две сигареты «залпом» она, все-таки, решилась и взяла в руки домашний телефон, он был беспроводной, и она смогла подойти к открытому окну. На часах уже было почти десять, и она почувствовала вину, осознавая, как долго находится в неведении Константин.

Пропущенных четырнадцать звонков. Она покачала головой. Набрала номер.

— Да, — чуть ли не крича ответил Константин.

— Это я, — еле выдавила Кристина.

— Ну что, ты его нашла, он вернулся?

— Нет.

— Как нет, где же он тогда? — уже нетерпеливо кричит Костя.

— Он разбился, — наконец выговорила Кристина, в трубке наступила тишина.

— Он жив?

— Да…

— Слава Богу, — облегченно выдохнул Константин.

— Бог тут не причем, Константин, это врачи вытащили его с того света в прямом смысле. Макс очень в тяжелом состоянии, он в коме.

— Как это случилось?

— Он в нетрезвом состоянии на мотоцикл сел. Дтп произошло на Евпаторийской трассе.

— О, Господи…. Наверняка все случилось по его вине, он такой, импульсивный очень, и вот к чему это приводит, — сдержанно, но раздраженно заявил Костя

Кристину возмутили его слова, она вспыхнула как спичка, ее злости не было предела.

— Что ты несешь? Если и кто виноват в случившемся, так это ты, это из-за тебя Максим сел на этот чертов мотоцикл. Если бы ты только был чуточку внимательнее к собственному родному брату и поговорил с ним — все бы не закончилось трагедией.

— Так, стоп, девочка, ты не имеешь права так со мной разговаривать. Я не виноват в том, что мой братишка совсем сошел с ума от своих тараканов в голове, и уж точно не заставлял его поступать безрассудно.

Кристина еще больше пришла в ярость, которую не испытывала долгое время.

— Вот, ты снова это делаешь, даже после того как чуть не потерял его, до тебя не доходит видимо, что Макс сейчас борется со смертью и еще не известно очнется ли. Конечно, легко рассуждать на расстоянии, не вникая в жизнь родного человека, а он, между прочим, нуждается в тебе.

— Нужно быть сильным, быть мужиком, в конце концов, а не сходить с ума.

— Твою мать, мистер « сильный мужик», — Кристина язвительно и злостно навешивает ярлык на Константина, — как ты можешь быть таким черствым? У каждого человека есть право на чувства и собственное мнение, а задача родных хотя бы изредка пытаться понять друг друга, а не отталкивать, — пыталась объяснить Кристина, Костя заметно притих, и, кажется, задумался, его голос изменился.

— Раз ты такая правильная, что ж ты допустила это, где была ты, примерная девочка?

— Не называй меня так, — заорала Кристина, потом взяла себя в руки и продолжила, — да меня не было рядом, мы напились вместе, и потом мы поссорились…. Но после этого он позвонил тебе, понимаешь, тебе… и ты мог его остановить, но не сделал этого… и теперь он в коме.

— Я же не знал, — расстроенным голосом сказал Костя, — что он пьяный сядет за руль…

— Да пошел ты, — Кристина бросила трубку.

Дикая ярость все еще бушевала в ней. Она начала бросать вокруг себя вещи на пол, разбивать бьющиеся предметы и ногами пинать мебель, при этом дико крича.

В ее голове до сих пор звучал надменный самоуверенный голос Константина. Этот человек вывел ее из себя, даже на расстоянии. Она начала копаться в вещах Максима, ей жутко захотелось отыскать фото Кости и порвать его на мелкие кусочки, но осознав, что это какой-то детский импульс, да и фоток его точно нет, она перестала. Кристина немного успокоилась, когда умылась холодной водой.

Глядя в зеркало, она рассматривала свое отражение: лицо отекло, толи от слез, толи от алкоголя, что еще был в крови, черные волосы спутаны и растрепаны, серо-зеленые глаза такие несчастные и такие усталые, только яркие веснушки добавляли ее лицу игривости, что ее жутко бесило. Она нашла свой тональный крем, их было несколько, и снова замаскировала себя, не желая видеть себя такой солнечной, особенно сегодня. Кристина не стала красить глаза, ей вовсе не хотелось выглядеть хорошо, она просто мечтала избавиться от своих веснушек, считая их недостатком.

Расчесалась и переоделась в черный свитер и темные джинсы. Девушка очень надеялась, что Костя сообщит сам их родителям о случившемся, по этому, больше никому не звонила. Собрав все документы Максима, накинув свою кожаную куртку, она вышла из квартиры, так и, оставив разгром, сейчас ей было не до этого.

Спустя час она была у лечащего врача Максима, пытаясь выяснить, не изменилось ли что в состоянии ее бедного друга, но, по-прежнему, не было никаких изменений.

— Послушайте, самый хороший признак, это тот, что его зрачки реагируют, значит его мозг в порядке, ну не совсем, но ваш парень все еще там, в своей оболочке, так сказать. Его организму просто надо время оправиться от шока и тогда он очнется.

— К нему все еще нельзя?

— Нет, может быть, завтра. Вы сообщили его семье?

— Да, я сообщила брату, надеюсь, что родителям он скажет сам.

— Когда они прибудут, вызывайте меня, — врач поспешно удалился, его куда-то вызвали, Кристине не дали шанса сказать, что она не знает, приедет ли вообще кто-то.