Вильям Козлов - Дети ада

Заинтригованный происшедшим, Иван выбрался из «Жигулей», и подошел к «Мерседесу». На синтетическом сидении, разбрызгивая синеватый огонь, как волчок, вертелась необычная сигарета. Изобретательный Болтунов набил вместо табака в белый цилиндрик порох или какой-нибудь другой горючий материал. Подивившись на столь хитроумную пакость, Иван быстро поднялся на второй этаж, где находился «Фром». Надо сказать, что небольшое помещение было богато отделано: красивые панели под дуб, лампы дневного света, солидные двери с бронзовыми ручками. Он приоткрыл одну, затем другую и только в третьей комнате увидел стоявшего у тумбочки с телефонами Станислава Нильского. Телефоны были иностранного производства с кнопками. Иван бесцеремонно нажал на рычаг и, глядя на опешившего бизнесмена, коротко сказал:

— Ваша машина изнутри горит.

— Как горит? — вытаращил на него глаза Станислав. — Вы меня разыгрываете?

— Посмотрите в окно, — пожал плечами Иван.

Но Нильский не стал терять времени, прыжком, которому позавидовал бы заяц-русак, он преодолел расстояние от тумбочки до порога, прогремел каблуками своих дорогих сапог по коридору и выскочил на улицу. Из-за неплотно прикрытого окошка «Мерседеса» тянул синеватый дымок.

Иван не стал дожидаться его возвращения, спустился вниз и направился к своей машине. Он и так знал, что зажигательный снаряд подлеца Болтунова наверняка прожег изрядную дыру на новеньком сидении темно-шоколадного цвета, а не предупреди он Нильского — и весь красавец-«Мерседес» мог бы выгореть изнутри.

С таким типом людей, как Болтунов, Рогожин еще не встречался. Редкая пакостность, злобность и коварство, присущие ему, удивительным образом сочетались с эрудицией, находчивостью и даже долей мрачного юмора. Когда Пал Палыч хотел, он мог произвести на незнакомого человека самое выгодное впечатление. Свою истинную сущность он глубоко запрятал в себе. По крайней мере, на первых порах. И еще одно, пожалуй, самое отвратительное, качество было в нем — провокационность. Он мог влезть в душу, выведать самое сокровенное, прикинувшись доброжелателем и другом, а при случае с потрохами предать доверившегося ему человека. И делал это без всяких угрызений совести. Бобровников подозревал, что Болтунов был в те времена профессиональным провокатором и стукачом. Слишком уж часто «горели» люди, имеющие с ним дело.

Однако, кто поумнее, быстро раскусывали его и старались порвать всякие отношения. Болтунов был прилипчив и нахален, особенно, когда ему было нужно что-то от человека. Он разыскивал такого, часто звонил ему, утомляя бесконечной болтовней. Если человек не хотел брать трубку, то Болтунов мог сделать 10—20 назойливых звонков. Не у каждого выдерживали нервы слышать непрерывное звучание аппарата и он снимал трубку. Таким образом, по количеству звонков можно было точно определить, что звонит Пал Палыч. Бобровников сказал, что и мертвого из гроба поднимет к телефону... При любой системе, при любом строе, такие люди, как он, умели быстро приспосабливаться, тут же менять свои принципы, если они у них и были. Болтунов никого не любил, естественно, кроме себя, поэтому предавать людей ему было легко, как плюнуть или чихнуть. Наверное, он это и предательством не считал. Люди были для него пылью под ногами. Сильно выпивший, он и не скрывал своего презрения к ним. Иногда доверительно намекал, что его предки были дворянского происхождения, но это была явная ложь — благородных черт ни в лице, ни в характере у Пал Палыча не наблюдалось.

Компрометирующих материалов на него Рогожин не собрал, зато истинное лицо Пал Палыча узнал. От этого человека можно было ожидать чего угодно. Если он и обманывал Глобова, то так умело, что придраться было не к чему. Взять хотя бы тот случай с покупкой импортных автомашин в Архангельске. Миллионер дал им с Бобровниковым деньги, сказал, сколько хотел бы купить на них машин, а уж как они будут совершать сделки, это его не интересовало, тем более, что никаких документов не требовалось. Деньги переходили из рук в руки, потом оформляли техпаспорта и транзитные номера в местном ГАИ. На это тоже были отпущены средства, не дашь взятку — оформление затянется надолго. Глобов операцией был доволен. Машины он распределил среди своих сотрудников. Конечно, не бесплатно. И в итоге получил прибыль. Он даже как-то заметил Александру Борисовичу: «Ты вот не купил иномарку, а «Тухлый» (в фирме так прозвали Болтунова) приобрел, значит, у него есть коммерческая жилка! У советских людей так въелось в плоть и кровь воровство, что отдай им все в собственность, так они сами у себя будут воровать...» Андрей Семенович любил иногда пофилософствовать и тут уж лучшего слушателя и собеседника, чем Пал Палыч, ему было бы и не найти. И думает Тухлый — довольно меткое прозвище! — привлекал миллионера как индивидуум, активно приспособляющийся к новым условиям существования. Болтунов ведь немало лет проработал в старой советской бюрократической системе. И жил по законам того времени. А сейчас приспособился к другой жизни и надо сказать, довольно быстро и без внутренних сомнений. Глобов полагал, что такие люди полезны в мире бизнеса, где далеко не все средства добывания денег чистоплотны. Он часто повторял, что с волками жить — по-волчьи выть...

Выяснил Иван еще одно: какие бы сделки ни оформлял Болтунов, Глобов никогда в накладе не оставался, фирма получала от спекулятивных операций немалую прибыль, почему бы его помощнику тоже не положить в карман несколько десятков тысяч рублей?

Все это Андрей Семенович, который не терпел жуликов, считал проявлением скрытых деловых качеств у своего советника по культуре. Короче говоря, прощал тому то, что не простил бы другому. У него была слабость к людям искусства, литературы, гуманитариям.

Не желая потерять такого богатого шефа, Тухлый, нутром чуя надвигающуюся опасность, выбирал удачный момент и сам признавался, что кое-что поимел от той или иной сделки... Глобов добродушно смеялся, говорил, что в курсе и прощал ему. А удачный момент Пал Палыч выбирал за хорошо накрытым столом на даче шефа, во время томления под баночное пиво в жаркой сауне, главное, чтобы шеф был в расслабленно-благодушном настроении. Несколько раз Тухлый привозил в великолепно оборудованную сауну жадных до богатых людей девиц, но Глобов был влюблен в свою артистку Натали и по достоинству не оценил расторопность Болтунова.

Иван и Александр Борисович встретились в кафе на улице Марата, когда-то Рогожин здесь бывал с Лолой Ногиной... Как там она в Хельсинки? Лола — единственная женщина, к которой жена сохранила стойкую неприязнь. По долгу службы Ивану приходилось встречаться со многими женщинами, они звонили и домой. К великому счастью Ивана жена его не ревновала, иначе это было бы трагедией. Больше всего на свете он не терпел ревнивых женщин! Катенька — его бывшая жена — замучила своей ревностью. Кстати, он был ей верен, а она имела любовника. Очевидно, склонные к измене люди всегда подозревают в этом пороке и других. Иначе с чего бы Катерине его было ревновать?