Иван Алексеев - Светлые истории

Гизи договорился с «качком», что в понедельник они пойдут к его шефу с новыми предложениями своих услуг, а пока чечен покажет свою стать на митингах в выходные, побегает и потолкается вместе Сережей.

Бог продолжал вести чечена. Ничего лучшего придумать было нельзя. Сергей сам подведет Гизи в ближний круг Дорошенко, не навлекая на чечена внимание основной охраны. Гизи не будет ждать долго, он выстрелит сразу, как только охранник закроет за Дорошенко дверцу машины, и будет стрелять, пока не убьет шакала. Даже если оба охранника профессионалы, и попытаются прикрыть шефа, у них против Гизи не будет шансов. Просто вместо одного выстрела ему придется сделать четыре или пять и положить их рядом с Дорошенко.

До выходных у «качка» были ночные дежурства, и он озабоченно поглядывал на одноклассницу, пока разговаривал с чеченом. Гизи тоже заметил томно оценивающий взгляд русской женщины. Хотя она обиделась, когда, знакомясь, он назвал ее русской, и специально говорила с ним на украинской «мове», она мало чем отличалась от ласковой ростовской знакомой чечена. Тот же взгляд и напрасная надежда найти то, что всю жизнь не находит. Он давно понял, что ей надо, и давно ее пожалел. Пора сказать, что он не собирается у нее ночевать. А то Сережа, которому скоро уходить, вон как елозит ногами по полу.

Гизи осторожно сказал, что сегодня не может обидеть родственников, у которых остановился, и что предлагает собраться после выходных, отпраздновать знакомство. Расстроившаяся было женщина от его последних слов повеселела, и, пока мужчины одевались, нашла момент провести рукой по вечерней щетине чечена и по-русски шепнуть ему на ухо, чтобы он опасался Сергея, который за деньги мать родную продаст.

Всю пятницу чечен продумывал пути своего отхода. Основной путь казался ему невероятно простым, а с запасными было туго. Он еще и еще раз видел, как быстро стреляет и, опустив ствол, уходит к машине Сергея, которая должна стоять рядом, так как машины периферийной охраны блокируют место для остановки шефа. Через несколько кварталов меняет машину Сергея на машину грузина, которую тот, поехав в Киев, оставил попользоваться новому чеченскому другу. На ней Гизи уходит в Одесскую область, где начинается коридор его родственников… Слишком красиво и просто, но другого плана нет. Может, и лучше, что просто и красиво. Слава аллаху, милостивому и милосердному…

Суббота началась с крушения его плана.

Сергей не приехал за Гизи на условленный перекресток. Чечен зря прождал его тридцать минут. Телефон «качка» молчал. Значит, у Гизи может не быть помощи в подходе к объекту, размене машин, и красивого отхода может не получиться.

Машины Сергея не оказалось и на площади, постепенно заполнявшейся людьми. Там вообще не было машин пехоты, как будто их шеф не собирался приезжать на митинг.

Хотя первая пришедшая в голову чечена мысль оказалась правильной, Гизи прождал в кафе на площади начала митинга и даже посмотрел из окна на машущих руками первых ораторов и на кучку людей на трибуне, среди которых не было Дорошенко.

Сергей не отвечал на звонки, но его обязательно надо было послушать.

После обеда Гизи походил в районе его одноклассницы и очень внимательно — около ее дома. Подруга Сергея была дома. Опасности чечен не почувствовал.

Стало смеркаться.

Гизи решил дожидаться «качка» в доме. В том, что он сюда придет, чечен не сомневался. Гизи купил цветы и конфеты и пошел к женщине.

— Я не знаю, что он о тебе подумал, — в третий раз устало повторил Сергей ему за столом. — Ты не представляешь, как тяжело с ним разговаривать. Я сам уже пожалел, что заговорил о тебе. Показалось, что удобный момент.

— Это не человек — дьявол. Он подозревает всех. Никто не знает, сколько человек он убил. Говорят, отличился и в вашей войне.

Уже два часа они сидели вместе с хохлушкой за столом. Сергей рассказывал Гизи про одного из своих начальников, отменившего субботний выезд на митинг. Начальник приехал ночью проверять объект, похвалил Сергея за бдительность, и тот решил по-дурости, что это удобный момент предложить человека.

Чем теперь охрана будет заниматься в воскресенье, и поедет ли шеф на митинг, Сергей не знал. Сказал, что ему начальник написал сутки дежурства на объекте, поэтому митинг теперь не его забота. Да и Гизи пока лучше не появляться у них на глазах. Пусть проверяют.

Делать на этом митинге нечего — неужели чечену интересно слушать, как одни хохлы вешают лапшу на уши другим? Это он ответил на слова о том, что Гизи хотел просто прийти и послушать выступление Дорошенко. И, вообще, сказал Сергей, ему не понравилась резкая реакция начальника. Лучше бы Гизи вернуться на родину и поискать работу там. Может, и Сергея пригласит, когда найдет. А то эти хохлы ему уже надоели.

Сергей был напуган. Чечен не исключал, что «качок» сболтнул своему начальнику лишнее, чего и сам не понял. Но все равно ничего конкретного про Гизи они пока знать не могли. Просто страхуются, как настоящие профессионалы. Все-таки они профессионалы. Под ложечкой у Гизи засосало — уйти от них будет тяжело.

А вот Сергея теперь никак нельзя было отпускать. Теперь у чечена оставался единственный день, чтобы отомстить — завтра. Завтра Дорошенко на митинг поедет, потому что до завтра охрана успеет изменить схему прикрытия, — Гизи был в этом уверен.

За тот час, пока не было Сергея, Гизи договорился с хохлушкой о ночлеге. Женщина сама предложила ему комнату, озаботившись после комплиментов, которые он ей сделал, опасностями ночного путешествия чечена через весь город. Сергею пришлось с этим примириться.

Ночью Гизи опять приснилась обрубленная высокая скала, под которой было шоссе. Теперь он смог увидеть то, что раньше видел рваными кусками.

Чуть выше шоссе были телеграфные столбы, точно спички, чуть ниже — каменный хаос, нагромождение валунов разной формы, причудливых очертаний, выглаженных и выброшенных рекой, всяких цветов и интенсивного серого тона. Река, стремительная и бестолковая, рождала окрест камней водяных дракончиков.

После камней, сухих и белых — осыпной берег. Над берегом дом, похожий на бетонный дот, корявая дорога от него вверх к аулу, потом низкая каменная стенка, а за ней — большие горы. Перед стенкой, за дорогой в аул, большой камень, кусок горы, вокруг него камни поменьше, между ними тонкие струйки бесцветных ручейков, ложбинки мха — горная страна Лилипутия с долинками и ущелинками, где малышне удобно справлять нужду.

Скала за рекой кажется выше, ближе и грознее. Она в тени весь день и только утром улыбается на солнце прожилками кирпичного цвета.

Утром ущелье долго спит и пробуждается разом, когда все краски солнцем уже созданы. Зато вечером камни вокруг медленно-медленно покрывает тончайшая желтая кисея, ублажая усталого путника.