Татьяна Таран - Список мечт. Повести и рассказы

— За барной стойкой пиццу как-то не удобно есть, и не осилю я её в одиночку. Марина, можно я присяду за твой столик? — Михаил просто материализовался передо мной.

Вот так встреча… Никто не входил в эти полчаса в двери пиццерии, я же напротив сижу, заметила бы. Значит, сидел спиной. Значит — ждал. Меня?

— Я ждал тебя. Ну что теперь, виниться мне? Присесть-то можно? — Михаил вопросительно смотрит на меня.

— Да, конечно. Что ж спрашивать, когда уже здесь.

Михаил сел напротив меня. Как и год назад.

— Марина, я должен рассказать тебе. Вот сейчас начну с самого начала. С семинара в прошлом году. Я там не случайно оказался, ты же понимаешь.

А что я понимаю? Я до сих пор не понимаю, как всё это может принять форму круга — самую совершенную фигуру в математике. С центральной фигурой в нём — президентом холдинга «Свет и тени». И как мне вписаться в этот круг, с какого бока? Я только понимаю, что всё это уже не по кругу даже, а по спирали. Снова Анжела, снова мечты, снова траттория, и пицца скоро будет снова. Только на следующем витке, триста шестьдесят пять дней спустя.

— Ты тоже был сегодня у Анжелы? — как можно беспечнее задаю вопрос.

— Нет, не был. У меня в мечтах был знак бесконечности, гармонии. Что мне за ним идти — я его и так прекрасно помню. А ты?

— Да, и я помню. И свои попытки здесь изобразить его тоже помню. Не получилось тогда.

— Это и не важно, рисовать или рассматривать. Важно, чтоб в жизни выстраивалась гармония. — Михаил с интересом смотрел прямо мне в глаза.

— Так что там про не случайность на семинаре? — спросила я непринуждённо (как мне казалось).

Михаила вряд ли смутил вопрос. Сидел ведь, ждал, готовился к разговору, пока я свои бумажки рассматривала, счета считала в свою пользу. Однако всё же напряжён, паузу держит. Не знает с чего начать?

— Так много надо сказать тебе… Тот семинар, ты же понимаешь, он оплачен нашей бухгалтерией. Нет, не с этого надо. Я тогда со школы начну, ладно?

Мне уже весело становится. Сидит взрослый мужчина, что-то хочет сказать, мнётся, как школьник. Уже пора бы мысли в кучу собрать. Но помогать — не буду! Молчу и слушаю.

— Не этот сентябрь, тебя там не было, а прошлый. Звонок такой заливистый. Девчушка на плече у моего сына колоколит изо всех сил! Сама кнопка такая чудесная, банты навязаны шикарные, и столько энтузиазма! Отдала мне звонок и побежала к маме.

И мама. Такая же очаровательная, воздушная, неземная просто! Вы стояли — две одинаковых картинки, чуть с разницей в росте и в возрасте, такое воплощение русской красоты, светлости, доброты.

Что я там говорил на линейке, не помню, я смотрел на вас. Алиса вертела белыми бантами, разглядывая всё вокруг. А ты была сосредоточенна, слушала выступающих, волновалась за дочку, наверное. Линейка закончилась, все разошлись по классам. А что я мог? Подойти к тебе и сказать: девушка, вы мне очень понравились, можно с вами познакомиться?

Ты себе это представляешь? И что бы ты мне ответила? Я вас не знаю, извините. Или: я замужем, простите.

Что мне оставалось? Правильно. Провести расследование и принять меры. Сейчас я должен принести за это две тысячи извинений. И я прошу: прости меня, если какие-то из моих шагов покажутся тебе странными или даже неприличными. Оправдаться могу только одним: ты пришла сюда сегодня. Почувствовала. Значит, всё не зря.

Сижу, осмысляю. Школа. Бантики, цветочки, шарики. Миша на сцене, я в партере. Спектакль начинается.

— Мне нетрудно было всё о тебе узнать, — партнёр по ожиданию пиццы продолжает свой оправдательный монолог. — Школа маленькая, первоклашки у наших сотрудников все наперечёт. Запросил в кадрах документы, посмотрел семейное положение.

Боже, ну что за метод! Можно ведь было встретить тебя после работы, спросить напрямую: девушка, а вы замужем? Но я не знал, знаешь ли ты, кем я работаю. Судя по нашему общению в пиццерии после семинара — нет.

А вдруг кто-то из присутствующих на семинаре наших сотрудников узнал во мне директора и сказал тебе позже об этом? И представляешь, президент компании задаёт неприличные вопросы сотруднице своего холдинга. Как всё это выглядело бы в твоих глазах? Идиот какой-то, пристаёт. Харрасмент классический. И что? Всё, прощай навеки?

Я мучился и не знал, как к тебе подступиться. Сына из школы, как ты дочку, я не встречал. Ему семнадцать лет было прошлой осенью. Сейчас уже студент. На планёрки ты не попадала по должности. На йогу я не ходок, не принимаю эту философию. Был вариант с твоим английским, но у меня на него совершенно нет времени. Ну и всё.

Остальные дорожки не пересекаются никак! И тут мне приносят на подпись приказ об обучении персонала, а там — твоя фамилия в списке. Это же шанс! Затеряюсь в толпе, познакомлюсь с тобой.

Опасность была, что ты узнаешь во мне президента компании — видела, может быть, где, на той же линейке в школе. Заподозришь. Я не знал, какая будет твоя реакция! А мне очень хотелось с тобой познакомиться, узнать о тебе от тебя, поговорить. Ты простишь меня? Как пацан двадцатилетний, игра в Пинкертона…

Сидит и смотрит на меня с серьёзным видом. А я не знаю, что прощать? Что прочитал моё досье, воспользовавшись служебным положением?

— Мои мечты ты тоже прочитал? Как начальнику, оплатившему семинар, тебе не отказали?

— Нет, что ты! Это же очень личное! Зачем мне это? Я же пришёл на него с целью познакомиться с тобой. И сел рядом. И позвал в кафе… Но я уже точно знал, что ты не замужем! У меня уже появился люфт для действий! Ну, была опасность, что после развода у тебя мог появиться друг сердца. Об этом в анкете не пишут, я боялся этого.

Так всё не быстро получалось. Я поехал в подмосковный лагерь, на родительский день. Думал, ты тоже к Алисе приедешь. Там бы я как-нибудь ненароком споткнулся об корни ёлки на твоих глазах, привлекая внимание. А ты бы сказала: «Ой, Миша, а ты что тут делаешь?» Ну, вот такой я дурак.

А ты не приехала. Поговорил с Алисой, всё ли нравится ей там?

На линейке Первого сентября смотрел, смотрел, Алису видел, тебя — нет. Опять мимо. Ну что оставалось? Придумал Сочи. Всем понравилось! А тебе? — прервал он свой монолог неожиданным вопросом.

— И мне, — честно ответила я.

Сижу и думаю. В течение года мужчина предпринимает какие-то ужимки и прыжки, ради того, чтобы встретиться со мной?

— Марина, я же понимаю, что у тебя женская гордость, переживания за Алису, репутация на работе. Так просто взять и всё поставить на карту «будь что будет» — не в твоём характере.

Ты очень ответственная, я это понял сначала на семинаре, когда ты писала цифру «пятнадцать», а могла бы и на трёх всё бросить. В пиццерии здесь год назад ты так торопилась не опоздать с обеда на работу, что исчезла за проёмом арки молниеносно. Сама заплатила за себя.