Татьяна Таран - Никто не ангел. Рассказы и повести из Владивостока

Редактор А. Черникова

Редактор Е. Ефимова

Художник В. Блоков

© Татьяна Гавриловна Таран, 2018

ISBN 978-5-4490-9846-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

Телефон художника Петрова лежал на подоконнике в мастерской и подолгу молчал, как и сам Петров. Старенькая чёрная «Нокиа» всегда стояла на зарядке, символизируя тем самым незримую, но надёжную связь художника с внешним миром. по проводам, антеннам и спутникам.

По правде сказать, в его телефонной книге было так мало контактов, что ждать частых переливчатых трелей было бы наивно и самонадеянно. Но Павла Семёновича вполне устраивало такое положение вещей. Тишина нужна была ему для работы.

Сегодня, ближе к вечеру, телефон нарушил обет молчания и заиграл свою фирменную мелодию – с последней высокой нотой. Петров отложил кисть, вытер руки ветошью, подошёл к окну и взял трубку, отсоединив её от шнура.

– Алё, на проводе.

– Здорово, Семёныч! Как жизнь, как здоровье? Всё пучком, всё в лучшем виде? – Петров узнал голос сокурсника по факультету живописи Виталия Семибратова – балагура и весельчака, ловеласа и гуляку в молодости, не оставившего своих привычек и в зрелые годы.

– Привет, бродяга! Твоими звонками только и живу, – подыграл приятелю Павел, но, в общем-то, не соврал.

Виталик вёл активную светскую жизнь, занимал весомую должность в правлении местного отделения союза художников, благодаря чему был вхож в важные кабинеты, а также котировался у провинциального бомонда. Ухоженная внешность и тонкий вкус в одежде отличали его от собратьев по ремеслу, по большинству ценивших небрежность гардероба и лёгкую небритость (а то и вовсе бороду), как и подобает настоящим художникам. К тому же он преподавал мастерство в учебном заведении, и импозантный вид ему нужен был ещё и для восхищения студенток.

Время от времени Семибратов организовывал вернисажи в частных галереях и других культурных точках. Он собирал картины друзей и выпускников и имел свой процент с продаж. Семибратов не обучался законам маркетинга, полагался только на своё чутьё – и знал толк в этом, ловец человеческих душ. Публика на выставки ходит разношёрстная: одним нравятся натюрморты, другим горы, третьим абстрактная живопись. Сборную солянку из разных жанров, которую создавал Семибратов, разбирали охотнее, чем картины с персональных выставок.

Петрову он звонил чаще всего именно по этому поводу. Полотна Павла Семёновича были украшением любой экспозиции. Ультрамариновые пространства, раскинувшиеся между небом и землёй, были его стихией. Картины с морскими пейзажами охотно покупали в кабинеты чиновников, гостиные богатых домов, на подарки друзьям и партнёрам по бизнесу.

Был бы Петров известным художником, его бы называли гордым словом «маринист», как Айвазовского. Но судьба его была проста и незатейлива. Такая же, как и подпись на обратной стороне холста, в нижнем правом углу: П. Петров, на которую при покупке мало кто обращал внимание. А на фасад картины свою фамилию выносить не стоит – «не Репин, чай». Так ему мягко намекнули в одном из антикварных магазинов, куда он впервые сам отнёс свои работы.

– Пашка! Слышь, чего я придумал? – Энтузиазм в голосе приятеля означал новую выставку. И петров был этому рад, конечно же. Потому что тот первый поход в магазин отбил у него желание заниматься собственными продажами навсегда. – У меня идея! Мы же с тобой ровесники, юбилейный год, тоси-боси… Давай отметим это дело персоналкой? Представляешь, Петров и Семибратов – звучит? На всех афишах, в новостях, по телеку покажут, народ валом. Я всё организую, ты меня знаешь!

Павел Семёнович усмехнулся, свободной рукой провёл по активно седеющим волосам. Чему тут радоваться, когда шестой десяток не за горами.

Да и персоналка – на двоих с Виталиком? Художник из Семибратова, грустно признать, не получился. Нет, он знал, как смешивать краски на палитре и как обозначить свет от лампы на профиле лица в портретной живописи. Теоретически он знал в своей работе всё, не зря же был преподавателем. И даже картины свои иногда пристраивал в общий ряд коллективных выставок. Но не было в них души. Или таланта, если по-другому выразиться. Редкий гость выставок отваживался купить его работы.

– Что ты молчишь? Заценил идею? Твоя фамилия первой на афише будет, зуб даю! – Виталик покупал друга с потрохами и не слишком скрывал это. – Короче, Павлуха, я нашёл место, внутри всё в кирпичах, отделка сейчас такая – самая модная. Посреди стол огромный с лавками, стругаными, не крашеными. Точкой современного искусства называется. Народ будет сидеть и любоваться твоими пейзажами и моими абстракциями. Распиарим, у меня журналисты на подхвате, будет звон по всем аулам. она, конечно, далековато находится, точка эта, на окраине города, но что делать? Они недавно открылись, им нужна раскрутка, а тут мы! Я уже почти договорился, практически даром. Оставим им в подарок пару полотен для украшения интерьера, а остальное продадим. Давай, не думай! Что молчишь?

– Так ты слова вставить не даёшь! Уже всё решил, обо всём договорился. Молодец, браво, действуй. Меня вот только не спросил.

Идея с персональной выставкой не показалась Петрову разумной.

Там же надо выступать, стоять перед публикой навытяжку. Петрову это было не по нутру. Домосед и интроверт. Он был благодарен однокурснику за возможность неплохо зарабатывать благодаря его предпринимательской хватке, но самому стоять в выставочном зале… Говорить с посетителями? Пить шампанское на открытии и объяснять, как пишутся картины? Кто-нибудь вообще из художников может рассказать, как это происходит? В каком отделе мозга срабатывает импульс, дающий команду руке с кистью?

– Так я и звоню для того, чтобы обозначиться. Там три стены, получается примерно по четыре метровых полотна на каждую. Или, как сказал сатирик, маленьких, но по пять. А если больших – то по три. Ха-ха! Общая цена всё равно одна и та же. Короче, шесть твоих картин и шесть моих.

Только это, слушай, старик! Не обижайся, ранимый ты наш. У тебя всё время на картинах, как в песне, «только море да небо вокруг». А тут всё-таки почти персоналка, на двоих одна, может, есть в загашниках что-нибудь из другого жанра? Городские зарисовки, уличные пейзажи – это публикой сейчас востребовано. Натюрморты и портреты, конечно, не твоя стихия. А может, страшно сказать, есть что-нибудь «поближе к телу»? Ну, красавица какая-нибудь, зазноба сердца, возлежащая на диване, как Даная у Рембрандта.

Или всё-таки картинки в стиле «ню» – это для тебя уже слишком? Ну ладно, ладно, не пыхти в трубу, отшельник ты наш… Просто публика сейчас такая, идёт на живца… Или на живицу, – хохотнул Виталик своей нелепой шутке. – Опять же весна, коты и всё такое… Короче, смотри сам, выставка меньше чем через месяц. Что ты там, наваял шедевров за зиму?