Татьяна Таран - Список мечт. Повести и рассказы

— И что же делать? — Андрей развёл руками в стороны и хлопнул себя ими по бёдрам. — Можно, конечно, полгода письма писать друг другу, заказывать междугородние разговоры, но я ведь в рейс уйду, со связью будет совсем всё плохо. Да дело даже не в этом, а в том, что ты через неделю уедешь в своё Иваново, и оттуда я тебя уже совсем никак не вытащу. Обживёшься там, обрастёшь ракушками по самую ватерлинию…

— Чего-чего? — не поняла девушка.

— Да ничего, поговорка у моряков такая. Если пароход застрял в одном порту, то ракушки облепляют днище. Короче, надо решать сейчас!

— Я должна сказать маме.

— Конечно, скажешь! И в гости к нам позовёшь! Как раз до конца недели тебе придётся съездить на почту за переводом, заодно и маме позвонишь. Так, — тормознул парень, — надо же адрес, впрочем, нет, нужна только твоя фамилия и отчество. Говори, я запоминаю.

Аня молчала, пауза становилась неприличной, Андрей не мог больше шутить, но и давить на девушку уже было бы явным перебором. Он ждал, и она ответила:

— Граждане встречающие! Совершил посадку самолёт, прибывший рейсом из Москвы.

Андрей, с утра пораньше приехавший в аэропорт к обозначенному в телеграмме рейсу, стоял у самого выхода из терминала, боясь пропустить Аню.

Уже прошли мимо первые пассажиры, летевшие налегке, с ручной кладью. «Багаж ждёт, поэтому задерживается», — только подумал он и сразу увидел в конце коридора девушку в джинсах и белой футболке, катившую за собой чемодан на колёсиках.

Только сейчас он заметил, что её высокий рост, очень узкие бёдра и вытянутые в струну плечи делают её фигуру прямой, как столб. «В платье ей было лучше», — отметил он про себя и приветственно помахал ей рукой.

— Здравствуй, Анюта! Можно я буду так тебя называть? — И, не дожидаясь ответа, подхватил ручку её чемодана. — Пойдем, нас там машина ждёт. Мишель, мой друг, согласился подвезти.

По дороге из аэропорта парни сидели впереди и о чём-то разговаривали. Аня сидела на заднем сиденье, смотрела в окно и молчала. Необычный пейзаж из невысоких холмов, покрытых густо-зелёным лесом, был так не похож на её подмосковные равнины с берёзками.

Машина петляла по дороге между этими холмами, то забираясь повыше, то идя под уклон. В какой-то момент справа в окно плеснуло ярким серебристым цветом, до горизонта наполнившим всё пространство в поле зрения.

— Аня, — повернулся к ней в пол-оборота Андрей, — вот наше море! Ты же говорила, что ни разу его не видела? Правда, это не само море, а только его залив, называется Амурский. Здесь вода спокойная, волн почти не бывает. — И снова заговорил с приятелем.

Девушка была сражена увиденным. До сих пор она думала, что море бывает только синего цвета, а названия — Красное, Белое, Чёрное — это для разнообразия, нельзя же ведь все моря называть одинаково: Синее.

Но это море было невозможных красок. Серебро водной глади отсвечивало миллионом золотых всполохов от яркого полуденного солнца, мелкая рябь поднимала из-под покрывала воды голубые струи, всё это природное великолепие переливалось от края до горизонта медленным величавым движением. И его было так много! И если это не само море ещё, а только какой-то залив, тогда какого же размера настоящее?

Аня смотрела в окно машины и думала: даже если у меня ничего здесь не получится, я хотя бы море увидела…

Она не могла бы сейчас точно сформулировать свои опасения. Ни страх незнакомого города, ни переживания по поводу жилья или будущей работы не беспокоили её сильно. Она же не одна! Андрей встретил её, как и обещал, и он возьмёт все хлопоты на себя. Бытовые проблемы её вообще не пугали, в интернате тоже жизнь не сахарная была, ко всему привыкла.

А что не так? Аня вслушивалась в себя, но никак не могла поймать ту ниточку внутри души, потянув за которую можно было бы сказать: ах, да, вот же они — мои внутренние сомнения! Вон куда запрятались, а я никак не могла догадаться, что там в самом потаённом месте моих мыслей?

Море внезапно кончилось, и дорога пошла вдоль городских кварталов. Город как город, зелени много, улицы широкие, дома высокие.

— Ну вот, Анюта, уже почти приехали. Я снял квартиру в самом центре города, и к пароходству близко, и все развлечения рядом.

— А море далеко? — Аня была очарована недавним видом из окна машины и расстроилась, когда оно исчезло.

— Море? — Андрей, как и многие местные жители, у которых хоть краем глаза, хоть из одного окна, но море будет видно практически из каждой квартиры, не придавал этому факту большого значения. — Центральная набережная в трёх минутах ходьбы от нашей квартиры. Да вот, уже почти приехали. Вон, справа, море, а налево — к нам.

Машина свернула на улицу, заставленную павильонами с одеждой, и нырнула в узкую подворотню. Андрей вышел из машины и открыл дверь пассажирке:

— Добро пожаловать, как говорится!

Аня вышла из машины, сказав «спасибо» водителю.

— Да-да, Мишаня, спасибо за транспорт, увидимся! — добавил её спутник.

Подхватив чемодан и взяв девушку за руку, Андрей хотел было уже повести её к подъездной двери. Но Аня стояла и осматривала всё вокруг, как будто оттягивала время, когда они останутся вдвоём.

— Дома здесь такие старинные, прямо как на Арбате. — Аня подобрала деликатную фразу, хотя на самом деле была обескуражена обшарпанным видом старых двухэтажных домов с маленькими деревянными окнами, которые были на уровне её пояса.

— Это самый старый район города, называется Миллионка. Когда-то, в начале века, здесь жили китайцы, и их было очень много, а может богатые были — поэтому и название такое. Но дома не сносят, потому что это вроде как памятник старинной архитектуры. Ну, пойдём уже? — Андрей не спрашивал, а настойчиво предлагал.

И Аня пошла за ним внутрь дома.

Внутри квартира оказалась ещё хуже, чем дом снаружи. Крошечная прихожая, где вешалкой служила прибитая к стене палка с крючками для одежды, полки с ящиками, ведром и чем-то ещё, скрытым двумя занавесками, нанизанными на резинку.

Из «тамбура» — дверь в комнату, в которой с трудом поместились небольшой стол с двухконфорочной плитой «Мечта», холодильник «Саратов» и две табуретки.

Из «гостиной», через пустой дверной проём, — проход в спальню. Кроме двухъярусной кровати, а точнее, деревянных полатей, здесь больше не помещалось ничего. Впрочем, в противоположной от входа стене комнаты был вмонтирован шкаф, две полки которого не были закрыты, и на них лежали стопки постельного белья и полотенец. Перед шкафом на низкой тумбочке примостился маленький телевизор.

По всему периметру квартиры, по верхнему её краю, ползла перекрученная из двух нитей засаленная электропроводка. В «зале», она же и кухня, висел розовый абажур, бывший раньше красным, на что указывал цвет верхнего, сборенного, купола. В спальне — обычная лампочка.