Игорь Григорьян - Иллюзия

— Здесь все существует одновременно, помните, — Агафья Тихоновна наклонилась к моему уху и объясняла шепотом, еле слышно, едва касаясь меня губами, — а значит мы уже были и там и там, — она указывала на темные тени по очереди, — или будем, или есть, здесь это совершенно неважно.

— Они реальны?

— Так же как мы с вами.

— А мы реальны?

— Это решать только вам, — Агафья Тихоновна улыбнулась, — реальность — вопрос относительный и вы сами наделены властью назначать реальных и выдуманных персонажей.

Второй шаг скрыл наши ноги, третий разрезал тело по пояс, а четвертый полностью погрузил наши тела в мир, не пропускавший в себя ни единого луча никаких из известных человечеству электромагнитных полей, а попросту говоря — не пропускавший Свет. Только Артак на моей шее продолжал светиться, но как-то тускло — внутренним, матовым, скрытым от других глаз свечением. Еще бы, внутри него была целая Вселенная, целый пожар энергий, включая такое родное и любимое, наше земное, привычное Солнце. Но сейчас Пространство вокруг нас все было новым и непонятным.

Мы медленно продвигались вперед. Шаг. Еще шаг. Свет, исходящий из Артака пробивал толщу воды на расстояние вытянутой руки, но не более того. Агафья Тихоновна, как и подобает рыбе, отпустив мою руку, приняла горизонтальное положение и стала похожа на тысячи других акул. Она немного заплывала вперед, на разведку, и возвращаясь, кивала головой на глубину, оповещая меня о безопасности и приглашая двигаться дальше.

Акулы, в живой природе, не полагаются преимущественно на зрение, они с успехом могут охотиться и выживать и в мутной воде, улавливая вибрации в диапазоне, недоступном человеку, и Агафья Тихоновна использовала свои уникальные для человека рыбьи возможности чтобы помочь нам продвигаться в вязкой и теплой, как кисель, жидкости. Мы шли вперед уже достаточно долго. Дно, такое пологое у берега, здесь, на глубине, иногда резко уходило вниз, образуя впадины, обрывы и сопутствующие им водовороты.

— Это озеро поглощает весь видимый свет, — Агафья Тихоновна в очередной раз подплыла ко мне, — впрочем оно поглощает также и невидимый нам спектр — инфракрасный и ультрафиолетовый, радиоволны и гамма излучение. Поглощая, впитывает их энергию и от этого нагревается, — Агафья Тихоновна, между делом, решила объяснить мне высокую температуру жидкости, обволакивающей наши тела.

— Конечно, в мире с сотней солнц, вода не может быть холодной, — я был полностью согласен с акулой, и судя по всему, мое согласие распространялось не только на вопросы, касающиеся температуры озера.

Как ни странно, но вода не препятствовала произношению слов и разговаривать можно было совершенно свободно. Звук акульего голоса доходил до меня без искажений, и отсутствие дыхания никак не сказывалось на моей способности говорить.

— Дышать будете потом, — Агафья Тихоновна рассмеялась, — мы сейчас в отдельном измерении мира, — чувственном, здесь другие правила. Судя по цвету окружающей нас субстанции, а точнее по его отсутствию (ведь черный цвет — это отсутствие Света, не более), мы как раз и проходим человеческие неведение и невежество, игнорирование, тупость, гнев, страсть, злость, привязанности и зависимости, отвращения, чувства мести. Ощущаете, насколько вода густая и вязкая? Она пытается вас остановить чтобы поглотить и растворить.

— Растворить? — я остановился на мгновение и попытался взглянуть акуле прямо в глаза.

— Да, да, конечно, растворить, — Агафья Тихоновна подплыла вплотную ко мне, — именно растворить и оставить здесь навечно. В поглощающих, вязких и плотно укутывающих чувствах. Просто сейчас, в этом озере, все эти разрушающие, я не побоюсь этого слова — уничтожающие чувства приобрели свойства материи. И эта материя обволакивает вас пытаясь оставить здесь навсегда. Так что чего тут не надо делать точно — это останавливаться.

Она посмотрела на меня в упор и повторила уже настойчивее:

— Не останавливаться ни на мгновение.

Я пошевелил ногой и понял что имела в виду Агафья Тихоновна. Дно, незаметно, но уже начало втягивать меня, и мои ноги погрузились в илистую почву почти по щиколотки.

— Что же делать? — я почти кричал, злясь на себя за остановку, — что делать?

— Идти. Не останавливаться ни на секунду. Ни на мгновение. Просто продолжать идти, — акула махнула хвостом, погнав тугую волну и отрезвляющий поток моей же злости ударил меня в лицо, — вы же видите — я двигаюсь постоянно. И это совсем не просто так, потому что мне хочется двигаться. Это по совсем другим причинам, впрочем я только что их озвучила.

— А он? — мой взгляд опустился на Артака, который, не замечая ничего вокруг, пребывал в полном блаженстве, ему тоже надо двигаться?

— Артак в полной безопасности, где бы он не находился. Артак везде дома и везде счастлив, — Агафья Тихоновна торопливо, немного суетясь плыла рядом со мной и вдруг горячо зашептала на ухо, — еще неизвестно что внутри чего. Мы в озере или озеро в нас.

— Как называется это место?

— Никак.

— Никак?

— Не надо называть то что пройдено. Это озеро уже в прошлом. Пусть оно само схоронит своих мертвецов, не давайте им имя. Никогда не называйте то, чего хотите избежать, — Агафья Тихоновна помолчала и добавила, — дав имя этому месту, впрочем, как и любому другому, вы вновь пустите его в свою жизнь.

— Я понимаю, — немного ускорив шаг я вскоре почувствовал небольшую усталость, вода была болотная, трясинная, тягучая и густая, — а отдыхать? Мы не остановимся на привал?

— Нет.

— А если оно бесконечно, это озеро?

— Не бойтесь и не торопитесь. Просто не спеша идите рядом. Знаете, — акула усмехнулась, — человек может идти без конца, если не будет торопиться и напрягаться. Но здесь конец все же будет. И что-то мне подсказывает что уже скоро.

Мы продвигались вперед. Медленно, неторопливо, но смело и уверенно. Дно иногда вздыбливалось и на поверхность поднимались большие круги какого-то газа, как в лавовой лампе, включенной в розетку.

— Что это?

— Ваши чувства и ощущения, — акула была спокойна, — такие как просвет в гневе, или знания из открытой книги, или побеждённая привязанность. Им здесь не место. Они поднимаются вверх.

— И это мои чувства? — я опять чуть было не остановился в изумлении. До меня только сейчас дошло то, о чем мне говорила акула уже битый час.

— Конечно, ваши. А чьи же еще? Это же ваше озеро.

Насколько мог охватить глаз — то здесь то там в ил погружались молчаливые фигуры мужчины с рюкзаком на спине и драконом на шее, держащего за плавник акулу, которая что-то ему говорила.

— В чувственных измерениях свои черные дыры… — только и произнесла Агафья Тихоновна, подплыв сзади к моему уху.