Александр Лиса - Повелитель Песков

Снова став песочным, однако не распадаясь на части, я поднял тело Эллирии на руки и понял, что не чувствую ее веса. Я побежал. В какую сторону бежать я не знал, однако остров — это круг. А с учетом того, что бежал я много быстрее, чем умею на самом деле. Я не сомневался, что деревня покажется с минуты на минуту.

И вот, вдалеке показался образ Аники, уже одетой. Она бросилась на встречу мне со слезами на глазах, однако, чуть сбавив темп я быстро спросил:

— Лекарь есть в деревне?

— Да, бежим, — сквозь слезы ответила она и побежала вперед. Аника, к слову сказать также бегала много быстрее меня. Надо заниматься спортом.

Пробежав несколько кварталов деревни, Аника повернула на крохотную тропинку, ведущую к одноэтажному шалашу. Без стука и предупреждения она ворвалась в двери, и мне не оставалось ничего иного, как последовать за ней. Сразу после того, как влетел я раздался крик, и мне смутно представлялось, отчего. Представьте, что вы сидите дома, никого не ждете в гости и занимаетесь своими делами. Вдруг, к вам без стука врывается молодая и красивая соседка, а вслед за ней — песчаный колосс с голой дамочкой на руках. Я бы тоже заорал.

Лекарь, как я и представлял, была пожилая женщина, с грубой загорелой коже на лице, и в куче разного рода одежде из листьев дерева Тенериса. Однако видно было, что некоторую она носит очень долго, аж листья почернели.

— Бабушка Анара, маме плохо. Алексис нашел ее в таком состоянии на берегу, помоги ей! — с ходу кричала Аника, тряся старушку за руку.

— Тихо! — властно крикнула старуха, после чего проворно сказала — за мной, — и ловко прошуршала в соседнюю комнату. Там стоял стол, на который она жестами велела уложить Эллирию, после чего также немногословно жестами велела мне с Аникой выйти. Аника стала сопротивляться, и выдвинула такую браваду, что мои еще песочные уши начали чернеть, отчего я все-таки поспешно вышел из шатра, материализовался, и присел на край ступеньки. Закурить бы сейчас, да нет сигареток на этом далеком уголке даже непонятно чего, вселенной? Космоса? Чего-то?

Я просидел около часа, после чего ко мне вышла Аника. Вид у нее был подавленный.

— Как она? — тихо спросил я.

— Поправится. Анара сказала, что она просто без сознания, однако от чего она не знает. — также тихо и немного печально ответила она. — Что вчера произошло?

Впервые я замялся перед ней, и задумался, стоит ли рассказывать правду и свои умозаключения. Прокрутив все возможные варианты в голове, я решил рассказать только часть правды вчерашнего вечера, которая не касается Антона.

— Мне не спалось, и я пошел прогуляться к морю. Знаешь, в моем мире тоже есть море, однако оно не похоже на это. Ночью, после захода солнца на небо выкатывается луна, она похожа на солнце, только светит слабым белым сиянием. Вместе с луной на небе зажигаются миллионы звезд, таких маленьких беленьких точек, которыми усыпано все небо. И в такой час, выйдя к ночному морю, ты смотришь на его гладь, а там отражается свет неба. Я очень люблю море, и в трудные минуты всегда рвался к нему, чтобы тихо посидеть один на его берегу. Так и вчера. Я пришел к морю и сел на берегу, но спустя мгновение меня накрыло волной и утащило на дно. Выбрался я лишь к рассвету, и как только выбрался, на меня наступила твоя прекрасная ножка. Эллирию я не видел, клянусь.

— Это странно, Алексис. — задумчиво произнесла она. — Море на моей памяти никогда не волновалось. Я слышала про волны, однако они стали легендами из старых сказаний.

— Значит старые сказания и легенды сбываются, — небрежно ответил я.

— Это плохо, — грустно ответила Аника, и устремила взгляд в безмятежное синее небо, где не хватало лишь птиц, резвящихся в раздолье.

— Почему? — спросил я, хоть и предполагал, что ответ мне не особо понравится.

— Потому что в старых сказаниях говориться, если море начнет волноваться вновь — начнется война Песков с морем, исход которой сможет решить лишь Алексис, — переведя взгляд на меня ответила она.

Я сидел на крыше своего шалаша, и все также с интересом наблюдал за морем. Где-то там строил свои коварные планы Пэлл, представляя, как он сотрет своими водами пески этого острова. С того дня, как он уволок меня на дно я к морю не ходил, и также запретил всем местным приближаться к нему на близкое расстояние. В последнее время я все острее чувствовал ответственность за их жизни, однако с чем это было связанно я так и не смог понять.

С Антоном мы не виделись, но скорее потому, что я не хотел ему рассказывать о случившемся. Что-то в нем изменилось, как и в моем отношении к нему, и мы оба это почувствовали, однако не говорили этого друг другу, а предпочли не видеться. С учетом того, что он не покидал свой продвинутой норы, не видеться с ним предпочел я, зная, что он будет терзаться догадками, наблюдая за мой со своей пещеры.

Эллирия пришла в себя спустя пару дней. Она еще не могла встать на ноги, однако выглядела как человек, идущий на поправку. Когда мы остались с ней наедине она рассказала, что в ту ночь ей приснился сон о том, что на море начался шторм, что волны его стали топить деревню, и что меня никак не могли найти. Проснувшись, она пошла к морю, и когда вышла на берег, то увидела меня, сидящего у его вод. Сначала она обрадовалась, что я нашелся, хоть я и не куда не пропадал в действительности, а потом услышала шум надвигающейся волны, после чего волной накрыло меня, а потом и ее. Как она выбралась она не помнит.

— Аника сказала, что море давно не выходило из штиля. — сказал я.

— Этого не происходило очень давно. Когда я была совсем маленькой, я слышала рассказы о том, что море только успокоилось. Тогда только-только закончилось противостояние стихий, Немий пал, воды отступили, и начался период спокойствия. Старики рассказывали, что перед уходом Немий сказал, что не успокоится, пока не уничтожит нас и Тенериса.

— И Тенериса? — удивленно спросил я.

— Да, именно так. Мне самой непонятно, почему так. Возможно, в этой истории что-то со времени напуталось, но насколько мне помниться, звучало это именно так. Можешь спросить у Анары, она должна помнить. — слабо ответила она.

— Эллирия… — тихо начал я свой вопрос, — Анара — это…? — закончил я на полуслове вопрос, который терзал меня несколько дней.

— Это моя мать. — ответила она. — И первая из близняшек, появившихся на этом острове.

— Могу я поговорить с ней? — также тихо спросил я.

— Только если она захочет говорить с тобой, — еще слабее, почти засыпая ответила она.

— Если не отстанешь от нее сейчас же — выпровожу вон без всяких разговоров! — послышалось грозное бурчание Анары, после чего обладательница грозных интонаций вошла в комнату.