Кит Стюарт - Дни чудес

– Понятно…

Я попытался жестом подозвать одного из барменов, но все они были заняты, принимая заказы и наливая выпивку целой куче жаждущих клиентов, столпившихся у другого конца стойки. У меня вдруг пересохло во рту. Я почувствовал на лбу испарину. Женщина качнулась в мою сторону:

– Ой, простите! Мы пьем с пяти часов. Сколько сейчас времени?

– Полдевятого.

– Ох, черт! Я Кирстен, как поживаете? То есть как вас зовут?

– Том.

– Рада познакомиться, Том, я… Эй, постойте, на вас серебряные штаны? Да уж, вы действительно проиграли это пари. Может, пора отказаться от ставок?

– Похоже на то.

Я попытался проявить активность, чтобы привлечь официанта, быстро заказать напитки и еду и убежать прочь. Пришлось угадывать желания Ханны, которая покинула место преступления. Вероятно, пицца. Похоже, Кирстен не спешила. Она ленивым жестом собрала волосы в пучок и стянула сзади резинкой. Кожа у нее была смуглого медового оттенка. От нее чуть пахло «Белым мускусом». Я ощущал прикосновение ее плеча к своему.

– Чем вы занимаетесь, Том? – спросила она.

– Гм… я управляющий театром. Руковожу театром «Уиллоу три», тут неподалеку.

– Я знаю его! Я там была! В прошлом году видела там одного комика, Кевин какой-то.

– Хороший?

– Господи, нет, жуткий! Извините. Но театр классный. Похож на что-то вроде сталинской тюрьмы. Наверное, там интересно работать!

– Да, я…

Неожиданно передо мной появилась официантка, и я, не дожидаясь ее вопроса, выпалил свой заказ в виде длинной маловразумительной тирады. Но она почему-то меня поняла. Наконец-то я смогу улизнуть. Я уже чувствовал вкус свободы.

Как раз в этот момент бочком подошли обнимающиеся коллеги Кирстен.

– Мы нашли местечко! – прокричал мужик и ткнул пальцем на столик рядом с нашим.

Ну конечно. Конечно, столик рядом с нашим. Кирстен повернулась к стойке, чтобы заказать выпивку, и я храбро решил воспользоваться этой возможностью, чтобы сбежать. Но не успел я сделать и шага, как она, не оборачиваясь, осторожно взяла меня за руку:

– Подожди, я уже иду.

Итак, мы пошли обратно к нашим столикам. Она без усилий скользила сквозь жуткую толпу, а я, разгоряченный и раздраженный, натыкался на всех подряд. Я не мог разобраться в своих чувствах. То есть она, безусловно, красива, самоуверенна и скучает… Да, она самоуверенна. А у меня давно не было практики, и я потерял форму. Что бы ни произошло дальше, я чувствовал, что вряд ли смогу что-то предложить. У меня было такое ощущение, словно меня обманом заставили пройти кастинг в пьесу, которую я не играл десять лет и не мог вспомнить не то что роль, а даже сюжет. Потом мы сели за наши столы. Кирстен заняла место рядом со мной, и между нами повисла атмосфера немного нервного ожидания.

– Так у вас намечаются какие-нибудь интересные постановки? Это, наверное, здорово. Я художник-оформитель, наш офис находится в старой часовне в центре города. Знаешь ее? Я оформляю упаковку для ассортимента органических фруктовых чаев. Нам их присылают на пробу целыми коробками. О господи, это все равно что пить очень слабую «Райбину», да еще и с плавающими в ней веточками. Кто станет покупать такую гадость?

Я кивал, делая вид, что слушаю, и на последних словах энергично покачал головой:

– Звучит ужасно. Я…

Как раз в этот момент я заметил Ханну, которая выглядывала из сквера, явно проверяя, как идет сватовство. Я сделал отчаянный жест, означающий «иди сюда». Она помедлила, но потом, вероятно, проблеск безумия в моих глазах подсказал ей, что я не шучу и мне нужна поддержка. Она неторопливо подошла.

– А-а, Ханна, – сказал я. – Извини, Кирстен, это Ханна, моя дочь.

Я подумал, что разоблачение моего статуса оттолкнет Кирстен. Может быть, она решит, что я слишком стар или, знаете, женат. Жаль, на пальце у меня не было обручального кольца. Но вопреки всему она обрадовалась новой компании.

– Привет! – завопила она, когда Ханна села. – Твой папа руководит театром!

– Знаю! – с необычайным энтузиазмом произнесла Ханна.

Потом они хлопнули друга другу по ладошкам. Я был в шоке.

Принесли наш заказ, и, пока я молча наслаждался макаронами с сыром, Ханна и Кирстен ели пиццу и весело болтали, то и дело поглядывая на меня и лукаво хихикая. Я сосредоточенно молился о том, чтобы чудесным образом появилась Салли и спасла меня. По крайней мере, мне было приятно видеть, как беззаботно веселится Ханна – пусть и за мой счет.

Но потом случилось это.

– А что ты собираешься делать после окончания школы? – спросила Кирстен.

Если вы не знаете Ханну, то этого не заметите, но на ее улыбку моментально набежала тень.

– Я пока об этом не думала, – пожав плечами, ответила она.

– Ой, перестань, наверняка думала! В твоем возрасте я хотела быть Мадонной или пилотом. А как насчет университета? Папа, скажи ей, что она должна поступить в университет! – (Я ничего не сказал, лишь обменялся с Ханной взглядами.) – Дай угадаю, какой предмет ты будешь изучать. Искусство? Ты похожа на художницу или артистку.

– Не знаю, – еще тише произнесла Ханна, и ее голос почти потонул в окружающем шуме.

– А? – переспросила Кирстен, беря очередной кусок пиццы. – О-о, не дизайн?

– Нет, я…

– Если станешь дизайнером-оформителем, не работай в маленьком местном агентстве. Это тебе мой совет. Поезжай в Лондон. Или долбаный Нью-Йорк. Ух ты, весь мир у твоих ног! Это так здорово, да?

Казалось, на нас напирает масса людей вокруг и в помещении становится все меньше кислорода. Воздух стал горячим и разреженным, шум – невыносимым.

– Не знаю. Мне сложно думать о будущем. Давайте сменим тему, – попросила Ханна.

Мне было знакомо это выражение ее лица, я много раз видел его прежде. Решимость и страх схлестывались, как маленькие вихри. Она взглянула на меня, и я понял, что с нее довольно. Да, я знаю, что чересчур ее опекаю, знаю, что Ханну иногда раздражает то, что я пытаюсь быть режиссером ее жизни, проконтролировать окружающих ее действующих лиц, но поступаю я так именно по этой причине. Ничего не зная, люди вторгаются в нашу жизнь. Они не понимают, как обстоят дела.

– Пойдем выйдем на свежий воздух. Извини, Кирстен, приятно было познакомиться. – Я встал, подал Ханне руку, и она ухватилась за нее, с трудом поднявшись.

– Прости, – сказала Ханна, я не понял кому.

– Я сморозила какую-то глупость? – спросила Кирстен.

– Нет, Ханна просто устала.

– У нее действительно бледный вид. Мне тоже было приятно с вами познакомиться. Можно я дам вам свою визитку?

Она полезла в задний карман джинсов, но мы уже отвернулись. Я обнял Ханну за плечи и повел прочь, она вся дрожала. Мы пошли к двери. Я расталкивал людей – сначала осторожно, потом с возрастающим остервенением. Выйдя наконец за дверь и глотнув свежего прохладного воздуха, мы почувствовали себя глубоководными дайверами, вынырнувшими на поверхность воды после многочасового погружения.